Принц вспомнил о воровских иллюзиях и попытался прощупать пришельца, но не преуспел.

А тот остановился посредине пещеры, скривил тонкие губы в наглой улыбке и произнёс:

— Никто не предложит усталому путнику место у огня?

— Это зависит от того, кто такой этот усталый путник, — спокойно ответил Элиастен, — Тем, кто не называет своего имени, тут не место.

— Вы считаете это место своим? Напрасно, — с усмешкой сказал наглец, — Оно уже много лет принадлежит мне, а вы здесь только гости.

Элиастен напрягся и на его пальцах тускло засветились звёздочки силы, видимые только магическим зрением, Александр заготовил замораживающее заклинание, Хольгер сменил позу, что наводило на мысль, что он тоже приготовился к атаке. Пришелец же рассмеялся.

— Ладно, не стану вас пугать и наводить тень на ясный день. Меня зовут Симон и это моя пещера. Но если вы не поленились разжечь огонь и приготовить еду, так и быть, оставайтесь. С вас хороший ужин и ночь с одной и ваших подружек, которых вы где-то припрятали.

Александра эти слова возмутили, он хотел было выпустить заготовленное заклинание, но заметил, что Элиастен облегчённо выдохнул. В следующее мгновение он наконец увидел боевых ведьм в действии. Это было впечатляюще! Тёмный вихрь закружил Симона, а когда через мгновение улёгся, нахальный чёрный искатель оказался лежащим на полу голышлом, спелёнутый собственным плащом. Во рту у него торчал кляп из носка, сапоги валялись поодаль, а на полу рядком было выложено всё оружие, которое на нём нашлось. Но самое главное — исчезла его непонятная защита. Сейчас он пах давно не мытым, вспотевшим от страха телом, но моральный запах был ещё сильнее и неприятнее: от него шла ощутимая эманация ужаса и недоумения.

Дейдра материализовалась будто из воздуха, сморщила свой точёный носик и заявила:

— Ребята, противно нюхать эту падаль. Вынесите его на воздух, пусть проветрится. Да, там ещё двое, помогите Зели разложить их рядком. Потом подумаем, что с ними делать.

Симон издал звук, в котором смешались стон и злобный рык. Он впервые столкнулся с ремольской боевой ведьмой и у него в голове не укладывалось, как эта маленькая, хрупкая женщина могла скрутить молодого, сильного мужчину.

Хотя, с точки зрения Александра, сильным его называть не стоило. Длинный, тощий, жилистый, он был скорее выносливым, нежели мощным. Принц знавал таких: в бою на тяжёлых мечах они немногого стоили, зато на марше были неутомимы, лучниками оказывались первостатейными и отлично управлялись с лёгким оружием. Тлько что у него с магией?

Пока принц раздумывал, Хольгер легко подхватил связанное тело и вытащил его из пещеры. Элиастен тем временем задал Дейдре тот же вопрос, который вертелся у принца на языке:

— Что у него с магией, милая?

Она поначалу не ответила, перебирая предметы, вытащенные из карманов Симона, затем задумчиво проговорила:

— Так вот он какой, Симон Ловкач… Не маг, совсем не маг. Редкая пташка — ведьмак. Плохо обученный, до всего дошёл сам, а то знал бы кое-что и не стал бы так нагло себя вести: требовать себе ведьм греть постельку.

Все с удивлением на неё уставились. Такого оборота не ожидал никто. Тем временем с улицы вернулись Зелинда с Хольгером. Женщины перемигнулись и Дейдра бодро сказала:

— Пусть отдохнут в холодке, а потом надо будет расспросить этого Симона. Может, он что-то знает про то, куда выходит эта проклятая пещера. Нет никакого сомнения: чёрные в ней побывали не раз, но до сокровища не добрались. Ещё бы, с таким-то уровнем подготовки! Тут минимум магистр нужен. Но вот разведать ходы они вполне могли.

Зелинда кивком выразила своё согласие с мнением подруги, а потом добавила:

— Двое, которых я скрутила, вообще без магии, но довольно сильные бойцы. Для людей, я имею в виду. Но спрашивать их о чём бы то ни было смысла не имеет: два чурбана-охранника, не более. А этого наглеца стоит потрясти на предмет информации. Чует моё сердце: он что-то знает. Только не мешает его предварительно помыть, а то воняет просто отвратно.

Хотел было Александр по своему обыкновению съязвить, спросить: а вонь она тоже сердцем чует? Но посмотрел в чистые глаза ведьмы и воздержался. Не хватало, чтобы она уделала его как Дейдра Симона. А ведь ей это раз плюнуть, принц на опыте убедился в боевых качествах ремольских ведьм. Пусть на его стороне физическая сила, большой резерв и прекрасная выучка, до этих красоток ему как отсюда до окраинных земель.

Но вообще-то Зелинда дело говорит: этого Симона надо хорошенечко расспросить. Вдруг он представляет себе, куда идти дальше. И ещё не худо было бы узнать: не нападут ли в их отсутствие на основной лагерь, а если нападут, то какими силами? Может, они зря потащились в горы такой толпой?

— Что ты имела в виду, Дей, когда сказала, что этот Симон — ведьмак? — вдруг спросил Элиастен у своей подруги.

Та пожала плечами.

— Ровно то, что сказала. Ты же знаешь, чем ведьмы отличаются от магов?

Тот кивнул: это знание всегда считалось основным и магов от ведьм учили отличать ещё в школе.

— Ну так вот, — продолжила Дейдра, — Ведьмак — мужской вариант ведьмы, но сильно от неё отличающийся. Редкое сочетание качеств. Тот же способ управления силой, но доступно ему много меньше: каналы слабее и тоньше. Зато чувствительность в разы больше: он отличает ведьму даже тогда, когда она ничего не делает и старается прикинуться обычной женщиной и чует магию на большом расстоянии. Ещё ему доступны такие тонкие плетения, которым мага просто невозможно научить.

Элиастен рассмеялся:

— Ты так излагаешь, что получается: ведьмак по сравнению с ведьмой то же, что обычная женщина по сравнению с обычным же мужчиной.

Дейдра тряхнула волосами:

— Примерно так оно и есть. Эх, этот тип был бы нам очень полезен. Хитрый, ловкий, местные горы изучил как свой карман. Знаешь, — прищурила она левый глаз, — думаю, его можно уговорить нам помочь. Убедить.

Последнее слово она произнесла так, что все поняли: убеждать Симона будут долго и болезненно. Но никому не было его жалко.

Алан смотрел на Адель с восхищением и грустью. Восхищала сила духа этой нежной девушки, которая ни разу за всё время блуждания по пещерам не произнесла ни слова жалобы, не ныла и не капризничала, как стала бы на её месте любая другая. Конечно, ремольские ведьмы вели бы себя так же, но их специально так воспитывают. Обычная ведьма, выросшая в Элидиане, уже всю душу бы из него вымотала.

Грустно было от того, что он видел, как постепенно тают силы Адели. Она сама не замечала этого, но даже в неверном свете магического светлячка Алан видел, как побледнели её щёки, как осунулось очаровательное личико, как тёмные круги обвели дивные голубые глаза, которые стали казаться ещё больше и выразительнее. Нужно было как можно скорее покинуть пещеры и выбраться к людям хотя бы ради того, чтобы сохранить божественную красоту этой девушки.

Но пока им не везло. Несомненно, выход из той пещеры, где они заночевали, находился там, куда текла подземная река. Проснувшись, они решили идти вдоль её берега, благо он оказался ровным, как будто выложенным тёсаным камнем. Но, пройдя около лиги по отличной набережной, они увидели, что набережная закончилась тупиком, а вода с характерным гулом вливается в узкий и низкий тоннель.

Пришлось вернуться и снова начать историю с поисковым заклинанием. Адель крутила его и так, и сяк, добиваясь устраивающего её результата. Алан сидел рядом и переживал. Он-то, составляя заклинания, всегда полагался больше на интуицию, чем на расчёты, в которых не был силён. Но оказалось, что его опыт тут, под землёй, ничего не стоил. То, что работало на Горячих болотах, не годилось для пещер. Открытое пространство диктовало свои законы, а узкие тоннели — свои. Он мог помочь Адели только тем, что мастерски определял стороны света. Сколько бы ни поворачивали подземные тоннели, он всегда легко находил север, а уже исходя из этого девушка строила свои расчёты и построения.