Хэс не стал спорить. Опыт научил его, что к гипотезам Вэнса нельзя относиться свысока. С добродушным ворчанием он направился в заднюю часть дома.

– Я, Вэнс, начинаю понимать тебя, – смущенно заметил Маркхэм. – Но боже милостивый! Если смерть Робина от стрелы была инсценировкой, то перед нами что-то дьявольски хитрое.

– Это работа маньяка, – рассудительно промолвил Вэнс. – Конечно, не такого, который воображает себя Наполеоном, а того, чей разум доведен до нелепости.

Маркхэм жадно курил, развалившись в кресле и погрузившись в размышления.

– Я опасаюсь, что Хэс ничего не найдет, – грустно покачал головой следователь.

– Почему? – возразил Вэнс. – Если не обнаружится вещественных доказательств, что смерть Робина произошла в стрелковой комнате, это только затруднит нашу задачу с юридической точки зрения.

Но вещественные доказательства не заставили себя ждать. Через несколько минут сержант вернулся, усталый, но радостно возбужденный.

– Черт возьми, мистер Вэнс, – воскликнул он. – Голова у вас золотая! – Хэс не скрывал восхищения. – На полу нет ни капли крови, но на цементе есть темное пятно, которое кто-то пытался сегодня затереть мокрой тряпкой. Оно и теперь еще не высохло и находится около двери, как вы сказали. А что еще более подозрительно: один из половиков постелен точно на это место. Но все-таки со Сперлинга нельзя снимать подозрений, – запальчиво прибавил он. – Он мог убить Робина и в комнате.

– А потом замыть кровь, вытереть стрелу, перенести труп и лук на стрельбище и тогда только уйти? Так? Но стрельба из лука – не комнатное занятие, и Сперлинг был слишком хорошо знаком с ним, чтобы пытаться совершить убийство выстрелом из лука в замкнутом помещении.

В это время Парди проходил по передней, возвращаясь домой. Не успел он дойти до двери, как Вэнс приблизился к арке, ведшей из гостиной в переднюю.

– Мистер Парди, подождите, пожалуйста, одну минуту.

– Да, конечно, – любезно повернулся к нему Парди.

– Мы хотели бы задать вам еще один вопрос, – сказал Вэнс. – Вы говорили, что видели сегодня утром, как мистер Сперлинг и Бидл вышли из ворот в стене. А вы хорошо помните: больше никто не проходил в эти ворота?

– Не припоминаю никого другого.

– Я думал, в частности, о мистере Друккере.

– Друккер? – Парди покачал головой. – Нет, я запомнил бы его. Но вы понимаете, что дюжина людей могла войти в дом и выйти из него, и я не заметил бы этого, ведь я же не следил за домом Диллардов неотрывно.

– Совершенно верно, – безразлично пробормотал Вэнс. – А мистер Друккер хорошо играет в шахматы?

Парди слегка удивился.

– Не особенно, – с осторожностью заметил он. – Он отличный аналитик и изумительно знает теорию игры. Но у него мало практики в настоящей игре на доске.

Когда Парди ушел, Хэс озорно подмигнул Вэнсу.

– Я вижу, сэр, – добродушно сказал он, – что не я один желал бы пошатнуть алиби горбуна.

В это мгновенье отворилась дверь на улицу и в дверях показались три человека. Двое из них, очевидно, были полицейские, а между ними стоял высокий, чисто выбритый молодой человек лет тридцати.

– Мы привели его, сержант, – буркнул один из полицейских. – Отсюда он отправился прямо домой в имение и разбирал вещи, когда мы пришли за ним.

Сперлинг сердито обвел глазами комнату. Хэс встал перед ним и устремил на него торжествующий взгляд.

– Ну, молодой человек, вы рассчитывали ускользнуть от нас? – Сперлинг покраснел и упрямо сжал губы. – Ага, вам нечем оправдаться. – Хэс, грозно выставив подбородок, продолжал наступление. – Вы молчаливы? Так мы развяжем вам язык. – Он повернулся к Маркхэму: – Что с ним делать? Отвезти в главное управление?

– Может, мистер Сперлинг согласится ответить на несколько вопросов? – спокойно предложил Маркхэм.

Сперлинг некоторое время смотрел на следователя, а затем перевел взгляд на Вэнса, который ободряюще кивнул ему.

– На какие вопросы? – спросил он, с трудом овладевая собой. – Ваши грубияны ворвались ко мне в комнату и притащили сюда без всяких объяснений, не дав мне даже навестить своих родных. Теперь вы хотите отослать меня в главное управление. – Он вызывающе взглянул на Хэса. – Ну и везите меня туда, черт с вами.

– В котором часу вы вышли отсюда сегодня утром, мистер Сперлинг? – Голос Вэнса был мягок, манеры спокойны.

– Около четверти двенадцатого, – прозвучал ответ. – Как раз вовремя, чтобы поспеть на поезд, отходящий в одиннадцать часов сорок минут в Скарсдейл с Центрального вокзала.

– А мистер Робин?

– Я не знаю, когда ушел Робин. Он сказал, что будет ждать мисс Диллард, и остался в стрелковой комнате.

– Вы видели мистера Друккера?

– Всего пару минут. Он был в стрелковой комнате, когда Робин и я спустились туда, но моментально нас покинул.

– Вышел через ворота в стене? Или пересек все стрельбище?

– Не помню, я не заметил. Да объясните, в чем дело?

– Мистер Робин убит утром, – произнес Вэнс, – около одиннадцати часов.

Казалось, глаза Сперлинга вот-вот выскочат из орбит.

– Робин? Боже мой! Кто его убил? – Губы мужчины пересохли, и он поминутно облизывал их.

– Мы пока не знаем, – ответил Вэнс. – Он сражен стрелой в сердце.

Это известие вконец ошеломило Сперлинга. Взгляд его блуждал с предмета на предмет, и он нервно шарил в кармане папиросы. Хэс с демонстративным видом подошел к нему.

– Может, вы сообщите нам, кто убил его стрелой из лука?

– Почему же вы думаете, что я знаю? Почему? – еле слышно прошептал Сперлинг.

– Потому, – безжалостно отчеканил Хэс, – что вы завидовали ему. Вы поссорились с ним из-за девушки вот в этой самой комнате. И вы оставались с ним наедине до самой его смерти. Вы – отличный стрелок из лука. Вам лучше сознаться в содеянном, у вас нет выбора. Кроме вас никто не мог этого совершить. Кто, кроме чемпиона, способен на столь меткий выстрел? Пожалейте себя и выложите все начистоту. Мы ведь уже изловили вас.

Странный блеск появился в глазах Сперлинга.

– Погодите, пожалуйста, – произнес он неестественным, напряженным голосом, – а вы нашли лук?

– Конечно, – натужно засмеялся Хэс, – там же, где вы его бросили, в переулке.

– Какой это был лук? – допытывался Сперлинг, незряче глядя куда-то вдаль.

– Что значит какой? – опешил Хэс. – Самый обыкновенный…

Вэнс, внимательно слушавший молодого человека, прервал сержанта.

– Я понимаю ваш вопрос, мистер Сперлинг. Это был женский лук, легкий, легче тридцати фунтов.

Сперлинг глубоко вздохнул, точно укрепляя себя в каком-то тяжелом решении. Потом на его губах появилась легкая усмешка.

– Зачем скрывать? – беззвучно спросил он. – Я думал, что успею скрыться. Да, я убил Робина.

Хэс довольно заворчал, и его воинственные манеры тотчас же исчезли.

– У вас больше ума, чем я предполагал, – произнес он почти отеческим тоном, кивая полицейским. – Возьмите его, братцы, отвезите в моем автомобиле и посадите под замок, но пока не вносите в регистрационную книгу. Я сам улажу формальности, когда буду в конторе.

– Пойдем, – приказал Сперлингу один из полицейских.

Но молодой человек повиновался не сразу и просительно посмотрел на Вэнса.

– Могу я… можно мне? – начал он.

– Нет, мистер Сперлинг. Вам лучше не видеться с мисс Диллард, зачем теперь тревожить ее? Ей и так сейчас нелегко, поверьте мне. Будьте здоровы.

Сперлинг без слов повернулся и зашагал между конвойными, лишившими его свободы, возможно, навсегда.

Когда мы остались одни в гостиной, Вэнс встал и, пошатываясь, пошел к окну. Сцена с арестом Сперлинга произвела на нас тяжелое впечатление. Всех занимала одна и та же мысль, и Вэнс очень точно выразил ее:

– Мы будто вернулись в детство…