Я сделала это.

И, возможно, ты понял, через что мы прошли, увидел, куда мы направлялись, и плакал вместе с нами. Возможно, ты кричал и молчал, когда и мы тоже.

По правде говоря, ты никогда не поймешь, через что нам пришлось пройти, потому что тебя не было с нами. Или может ты был?

Я могу принять это, зная, что Джейс и я отдали наши сердца, чтобы чувствовать то, что сейчас, и в свою очередь наши слезы, смех, любовь и гнев вели нас сквозь огонь. Они дышали для нас, когда мы не могли, и несли нас, когда наша воля сдавалась.

Впав в ностальгию, я заблудилась в попытке запечатлеть момент и время, которое у нас было в прошлом, думая, что это исправит настоящее.

В какой-то мере я ошибалась.

Есть что-то в наших воспоминаниях о прошлом, что сказано. Они учат нас о себе так, как другие не могут. Ты не можешь это выучить. Ты должен жить.

Эти воспоминания позволяют показать тебя самому себя, сторону, которую ты никогда не знал.

У людей есть истории. У всех есть. Это написано по всему их лицу, в каждом выражении и слове, которые они дают тебе. Будь то твои дети, которые говорят тебе о летающих драконах в их комнате, или твоя бабушка, которая говорит, что когда-то спала с Томом Петти. Это истории.

Теперь, являются ли эти истории правдой или нет, зависит не от тебя.

Их рассказывают не просто так. Это способ верить во что-то.

Некоторые истории учат тебя. Черт, некоторые даже предупреждают тебя. Золушка, Красная Шапочка – у всех них есть смысл.

Когда дым развеивается, ты видишь, за что ты боролся.

Любовь.

Ты любишь, будто это твой последний шанс. Ты целуешься, будто этот твой последний поцелуй и, больше всего, смеешься, будто это твой последний вздох... потому что это просто может быть так.

Однажды кто-то сказал мне, что отдал бы все за еще одно объятие, еще один поцелуй.

Я поняла это сейчас.

***

Почему если у вас появляются дети, твоя сексуальная жизнь становится дерьмом?

Это не так. Это возможно, но это не всегда так.

Мои мысли привели к одному рядом со мной. Тот человек, который сжигал меня невысказанными словами и смертельной тишиной – пялился на меня. Он другой во многих отношениях, и я могу поблагодарить Логана за это. Сейчас все по-другому. Поэтому я и сказала, что он другой.

Мы разные.

Жизнь может сделать это с тобой. Но я верю, что есть огонь, который горит вечно. Моя любовь к нему будет горечь вечно.

– Как долго? – спросила я, смотря на часы, потому что ребенок должен проснуться в любую минуту.

Сейчас у нас не было достаточно времени.

– Час, возможно, – простонал Джейс, уткнувшись в подушку лицом. – Я знаю, это было чертовски долго.

Когда он перевернулся, его дыхание обожгло мою шею. Накрыв мое тело своим, парень перенес вес на локти и покрыл мою шею поцелуями. Спина прогнулась, вжалась в его грудь, и Джейс спустился вниз на ключицу, между грудей, двигаясь в медленном темпе и заставляя меня хныкать, томясь в медленно угаре. У него не было намерений спешить, но наш новый черный щенок заскулил в ванной, Грейси и Джейден спорили о том, что они хотели на завтрак за дверью спальни, а Логан плакал.

– Не останавливайся, – прошептал Джейс, умоляя меня. – Не останавливайся, черт побери...

– Никогда.

Конец