– Промочи горло, и сделай пару глотков.
Я подхожу ближе, и вижу в её руках несколько бутылок пива, вакуумные пачки с веганским набором еды, и маленькие горлышки бутылочек с крепким спиртным. Я знаю, что это…
– Ты совсем… – тяну за шиворот, как годовалое дитя, и тащу в глубину прилавков. – Ты уже забыла, для чего мы здесь? Забыла, что за нами погоня… гоняются за тобой, как на охоте? С минуты на минуту, появятся люди с птичкой, а ты тут играешься!? – говорю ей с отвращением, вполголоса, и вываливаю все содержимое из её объятий на прилавок. – Слушай меня сюда… – беру её за шкирку. Она затаилась, как кролик, вытирая следы воды на губах. – Никаких напитков… никакого пива и спиртного; никаких пачек со жратвой, а делаешь так, как скажу тебе я: идёшь и ищешь фонарики, батареи для них; новые средства связи, зарядные устройства… Верёвка, малярная лента, а также – новая, неброская одежда, спортивная обувь, два рюкзака… И никаких побрякушек! Ты меня поняла? – спрашиваю я, заглядывая в глаза. Мне кажется, я был достаточно убедителен.
Она, едва ли разборчиво кивает мне в ответ.
– Когда будешь готова, – переодеваемся, и валим через чёрный вход…
– А есть…? – прерывает меня. – Это нечестно, – я сильно голодна! Всего-то пару бутеров и воды… Я это всё понесу, не переживай! – делает акцент на слове «Я».
Что это за девка, а?
– Переодеваемся, берём телефоны, запасные батареи и…
– И воды… С бутерами! – заканчивает моё предложение по-своему.
– Даю пять минут… – проявляю снисхождение. Мне тяжело терпеть её взгляд.
Я отпускаю девчонку, а сам стою посреди прохода, с телефоном в руке, и смотрю на камеру, которая нацелила свой взгляд на меня. Смотрю и пытаюсь вспомнить, было ли что-то похожее, когда мы вошли… когда достал пистолет, и стал выгонять всех посетителей? К чёрту камеры, – они подчиняются пульту, а тот – исполняет волю оператора. Но, какого, если парень залез под стол, в прямом смысле слова?
«Ладно», – говорю себе, посмотрев новым взглядом в потолок. А там – перевёрнутая шахматная доска, в чёрные клетки которых вмонтированы камеры, что заострили внимание на мне. Все, без исключения, что были в моём поле зрения, фиксируют мой каждый шаг… Любое движение!
Я делаю вид, что мне пофигу на их глаза, и ныряю между высокими прилавками. Прохожу одну сторону, сворачиваю направо, взяв какую-то фигню, и выхожу с другой стороны, где есть строительный инструментарий. Набираю две пачки гвоздей и прохожу далее, боковым зрением наблюдая за маленькими «циклопами», зависшие под потолком, как змеи. Ещё что-то беру, и погружаюсь в атмосферу другого отдела, где полно скрюдрайверов, шуруповерты, строительные перчатки, униформа и прочий набор для билдеров…
Ладно, – гвозди нам не нужны, а игры с паранойей нельзя в этот час начинать! Наверняка, охранник спрятался где-то в задней комнатушке, побоявшись выходить. Фиксирует на камеры любое наше движение, приняв за грабителей, чтобы в суде предоставить доказательства. Разберутся потом сами…
Я выбрасываю ненужное, и направляюсь в отдел электроники, чтобы помочь девушке с поиском того, что нам необходимо. А нужны нам обычные сотовые, со съёмными батареями и свободными симками; тактические фонарики… Хотя, откуда они здесь? Окей, – хоть какие-нибудь! Два телефона, пауэрбанки и солнечные зарядные устройства, портативные рации и наушники; электронные часы со встроенным компасом, запасные батареи, а также – клейкая лента и пластиковые стяжки, на случай, если придётся взять кого-то в заложники… – это всё я набрал в охапку и несусь в сторону кассира, придерживая другой рукой, в которой пистолет.
А девка меня уже ждёт.
– Ну где тебя носит, офицер? – она ещё смеет подстёгивать!? Стоит, переодевшись, на ходу доедая пончики…
А я смотрю, в чём она одета и не понимаю, как уговорить… Как вдолбить ей в голову, что на наши головы идёт охота, и не время устраивать открытие сезона яркой моды!? На ногах – сине-зелёные кроссовки с яркими шнурками; вместо серых обычных штанов – фиолетовые слаксы, с боковыми лампасами огненного цвета; ярко-зелёный свитшот и синенькая короткая шапка на голове… А, если точнее – на затылке. И снова поднятые рукава…
– Никакой яркой одежды! Ты что, глухая? – кричу ей я.
– Не глухая, офицер, – не надо так орать! – норовисто огрызается. – То, о чём ты говоришь – свободные люди так не одеваются. Понимаешь? Ты же хочешь, чтобы мы слились с толпой, верно? Не нужно одеваться в скучную одежду. Так делают только в тюрьмах… Надзиратели придумали униформу…
Я махнул рукой, показав своё безразличие к её урокам молодёжной моды – пустая трата времени. Вываливаю на стол всё то, что успел насобирать, пробежавшись между рядами, и закидываю в рюкзак. Но, что я там вижу? Там знакомые горлышка бутылочек, растыканные по боковым внутренним кармашкам; пару пачек сигарет, сухофрукты, крекеры, пачки с орешками, энергетические смеси, курага… – если «бутеры» нельзя, она собрала белково-углеводные смеси.
Ну хорошо, – хитрая сволочь! И, в то же время, – умная: если коробки с пончиками не к месту, пачки с бутербродами не разрешено, то насобирала всё, что можно есть в пути, не останавливаясь.
Я на это закрываю глаза, и молча выбрасываю сигареты и бутылочки с алкоголем. В ответ, за спиной слышу недовольный стон и звонкий голос:
– Ты же мне обещал! – возмущается она. – Тебя, не сегодня-завтра, убьют, а мне нужно дальше как-то жить, – говорит она строго. Снова этот эгоизм… – Молоко, хоть оставь…
– Молоко??? Кто сейчас пьёт молоко? – удивляюсь я.
– Я пью… Я же европеец. А европейцы все…
– Европеец? – мне становится смешно. – Да ты типичный американский…
– Я родилась в Европе, и провела там своё детство… Меня мама забрала с собой, когда было десять… – говорит она, как будто между прочим. – Неужели ты не видишь, что имя немецкое…
– Немецкое??? – вырывается из уст. «А я думал, что еврейское».
Я достаю из-за пояса пистолет, и ложу на стол, рядом со вторым. Парень смотрит на это всё из угла, залезть в который его сам попросил. По моему требованию, девушка стоит сразу за входными дверями, наблюдая за улицей в широком окне, при этом, комментируя происходящее. Я сбрасываю с себя рубашку, стаскиваю штаны и вижу небольшую рану на ноге; чувствую тупую боль и морозный холодок, поднимающийся по жилам к груди… – я уже и забыл, что меня подстрелили! Но, с другой стороны, боль важна лишь для того, чтобы подобные ошибки не допускать, правильно? И, что я делаю? Я на это всё плюю, говоря себе «не время» и перематываю скотчем, приложив к ране пару салфеток.
«Царапина», — убеждаю себя, и туго затягиваю. Пусть острая боль послужит напоминанием, что ошибок подобных допускать нельзя!
– Карин, что ты видишь? – кричу ей я, а сам натаскиваю новые штаны, которые мне принесла. Серая майка – как раз на меня, и та кофта с капюшоном, в которой ходят подростки, ложится на плечи легко.
Вообще, хитрая зараза…! Дерзкая, эгоистичная, но умная. Тут – я не молчу и говорю, как есть: штаны мне подкинула темно-синего цвета, с какими-то светлыми полосками, в которых бегает полгорода по «Венис Бич», – они удобные и спортивные. А кофта имеет сквозной передний кармашек, в котором можно спрятать два пистолета… или целую руку, с пальцем на крючке. Это тоже плюс. Также, как и солнцезащитные очки.
– Карин, не молчи! – снова кричу я, закрепляя двойную кобуру на плечах. Ещё одна полезная вещь… Нет, про кобуру и говорить не стоит – сейчас я том, что заранее учла мои параметры, как и то, что таскать пистолеты за поясом, не то, что не практично… – не безопасно! А теперь, я разгрузил себя и моя голова свободна от мыслей, которые держишь в голове: «Как бы пистолеты не потерять». А руки на автомате, ведь тянутся к пазухе.
Но одно, что не даёт покоя – снова этот эгоизм. Мне до лампочки, кем себя возомнила во всей этой гонке на выживание, но меня, судя по тому, как сама оделась и что подсунула, считает лишь за человека, посланный спиной от пуль заслонять и других убивать. Живёт с той мыслью, что пришлют ещё одного. А если и тот сломается, то подоспеет ещё один «офицер».
