– И как же нам быть? – недоумевала Моника.

Встав с постели, Блондин перешел ко второй стратагеме. Она предполагала взятие банковской ссуды под залог недвижимости и бегство с деньгами. Это решение выглядело менее хлопотным, но, требовало много времени и поэтому так же представлялось сомнительным. Что еще хуже, таким образом можно было выручить гораздо меньшую сумму, чем при продаже. Максимум два миллиона.

Моника побледнела: ее богатство таяло на глазах.

– Это не все, – продолжил Ботаник. – Привлечение к делу банков опаснее, чем работа с частниками. Твой муж известен в деловой среде и его квартира тоже, пойдут вопросы. Значит, и этот вариант отпадает.

Женщина растерянно заморгала. Повисла пауза. Нервно тикали настенные часы. Наконец, Блондин поднял взгляд к потолку и отчаянно схватился за лоб.

– Идиот! Какой же я идиот! Если твой муж переписал на тебя имущество, это значит…

– Что он меня любит?

– Что он чего-то боится! Теперь мне ясно, чего.

Далее Ботаник затараторил. Он объяснил, что муж Моники – не чиновник: ему не нужно прятать деньги, заработанные на взятках. Он не опасается кредиторов, ведь в случае банкротства собственность, не имеющая отношения к Фирме, все равно остается за ним.

– Значит… – любовник повысил голос.

– Значит… – повторила Моника.

– Значит, он боится статьи с конфискацией!

Давясь словами, Блондин поведал, что имущество любого лица, замешанного в определенном виде преступлений, находится под угрозой. И хотя конфисковать должны лишь то, что приобретено незаконно, на практике законное от незаконного отделять не станут, и конфискуют все. Однако если собственность записана на другого человека, разговор будет иным.

– Ты хочешь сказать… – Моника оборвала его на полуслове.

– Я хочу сказать, что Фирма занимается криминалом. Я предполагаю контрабанду.

Женщина ошалело глядела на любовника. Мозаика начала складываться. И таинственное спасение от банкротства, и нервозность мужа в последние месяцы, и нежелание толком объяснить, для чего квартира и дом были переписаны на нее – практически все получило логичное объяснение.

– Итак, нужно выяснить суть преступления, и у нас на руках окажется компромат! – Ботаник был на коне.

Он изложил новую схему, проникнутую духом Макиавелли. Эта стратегия предполагала шантаж: либо муж Моники позволяет супруге продать записанное на нее имущество (что вполне законно), либо материал попадет в прокуратуру.

– И мы будем богаты? – испуганно спросила женщина.

Гипотеза Блондина потрясла ее до глубины души. Одно дело давать взятки, другое – положить нарушение закона в основу бизнеса. Моника пожалела, что так мало интересовалась делами мужа. Интересно, что еще она про него не знает?

– Нет, – передумал Ботаник, – так не пойдет. Ждать, пока продается квартира – очень опасно. Действовать нужно иначе: противника следует ставить перед фактом.

– И как ты собираешься получить деньги?

– Это нетрудно. Как глава финансового отдела, я могу совершить кражу. Конечно, при определенной помощи с твоей стороны. Рано или поздно на расчетном счету Фирмы окажется крупная сумма. Я переведу ее на свой заграничный счет, и мы уедем. А чтобы твой муж не пошел в полицию или сыскное агентство, пригрозим ему компроматом.

Женщина долго не отвечала – она находилась под впечатлением и от внезапного открытия, и от дерзкого плана. Неужели все это правда? Вот они, свобода и богатство, на расстоянии вытянутой руки. Осталось совершить предательство.

– Моника, ты меня слышишь? – Блондин тревожно посмотрел на возлюбленную.

– Прости, болит голова, – она неуклюже встала с постели.

Любовник помог ей подняться.

– Итак, собираем улики и ждем, когда на счету Фирмы окажется крупная сумма? – робко спросил Ботаник.

– Прошу, обними меня!

– Моника, ты согласна?

Ответом стал поцелуй.

Пора собираться! Моника открыла глаза и посмотрела на часы. Выяснилось, что до встречи осталось сорок минут: треть часа съели воспоминания. Женщина устремилась в спальню на штурм платяного шкафа. Пальцы забегали по полкам. То и дело ее пятерня смыкалась на ручке вешалки, чтобы выхватить очередной наряд. Моника поджаривала его взглядом, после чего (как безнадежного) бросала на кровать. Так продолжалось несколько минут. Наконец, она нашла подходящий костюм – черное обтягивающее платье с красным жакетом.

Натянув платье, женщина прошла в прихожую за туфлями. Голову украсила темная шляпа с широкими полями. Моника переложила содержимое своего белого ридикюля в черную сумочку. Ничего не забыто?

– Да! – она схватилась пальчиками за лоб. – “Разбитое сердце!

Женщина юркнула в комнату и достала из шкатулки подарок Блондина. Новое украшение сменило серебряный кулон – тот был на Монике, когда она увидела нищенку у дверей ювелирного магазина. Все, она готова!

Заперев квартиру, она торопливо спустилась в подъезд и боязливо посмотрела на зализанную консьержку. Чучело не отреагировало.

– Не знаю, есть ли у Цербера сестра, и как она выглядит, – подумала Моника, – но не удивлюсь, если именно так.

Распахнув парадную дверь, она нащупала в сумочке черный электронный брелок. Авто приветственно запищало. Женщина села за руль и завела мотор.

В сумерках “Ауди” выехала на широкий проспект. Моника вдруг почувствовала, что мчится туда, откуда не будет возврата.

– Неужели все готово?

Хотелось закрыть глаза, но она вспомнила, что находится за рулем. После того постельного разговора Ботаник переутюжил всю доступную документацию. Он обнаружил несколько сомнительных поставщиков и решил тщательно их изучить. Пошли недели канцелярских раскопок. Финансист собирал официальные данные и выуживал из знакомых неофициальные. Там, где и этого было недостаточно, рассылались анкеты под видом запросов из частного статистического агентства. За пару месяцев круг подозреваемых сузился. Осталась лишь одна мутная контора, но Ботаник не мог понять, какой незаконной деятельностью она занимается.

Не называя имен, он делился подробностями поисков со своей пассией. Требовалось узнать больше о работе таинственной фирмы. К сожалению, над ней повис непроницаемый занавес молчания. Блондин был уверен, что помимо доступного ему существует и другой документооборот. Игла со смертью Кощея могла находиться в сейфе в домашнем кабинете мужа Моники.

Женщина повернула баранку, избегая столкновения с несшимся навстречу лихачом.

– Что за кретин!

Сердце бешено застучало. Неожиданно вспомнилась дрожь при виде той дамы из кинохроники в разорванном белье. Моника полюбила бояться? Любопытный вопрос.

Похожую дрожь она ощутила пять месяцев назад, когда ночью – по наущению Блондина – похитила из портфеля мужа ключ от домашнего кабинета. Утром муж сразу укатил по делам. Скопировав ключ в мастерской подальше от дома, женщина вернулась в квартиру и принялась ждать его возвращения, чтобы подбросить оригинал. Проделка чуть не увенчалась скандалом: приехав с работы, супруг первым делом попытался отворить святая святых и, не найдя чем, принялся метать громы. С большим трудом Моника сумела положить ему украденное в карман пиджака.

Было ли это ее единственным преступлением?

“Нет! Все это игра. Глупая взрослая игра. Я никогда не смогу предать по-настоящему!”

Она невольно вспомнила другой эпизод. Раскрытая шкатулка в салоне.

Ее обнаженная рука тянется к бумажке с какими-то цифрами. Записку оставил супруг. Что это, код от сейфа? Пальцы с листком дернулись к разрезу пеньюара. Еще один шаг к свободе и богатству… Скопировав код, женщина вернула памятку на прежнее место.