1972 Из гостей Я в комнату свою пришёл Уж заполночь. Подвыпивший, Я сел за одинокий стол, Когда-то шумным бывший. И вспомнил я, что из гостей Меня сюда тянуло — К столу – веселье без затей, И я добрёл до стула. Я сел под одинокий свет Настольной лампы сирой И начал пачку сигарет Наедине с квартирой. Сестра, и та, хоть молода И любит чтенье ночью, Уснула, лишь одна вода На кухне многоточью Лихой бессонницы моей Была сродни… Из крана Она сочилась всё грустней, Да клоп из-под дивана Сосредоточенно катил На верную погибель, Да месяц в форточку светил, Да чуть кряхтела мебель… Я вслушался невольно в быт Ночной и нелюдимый И грустно понял, как забыт Вещей хозяин мнимый, Насколько миру дела нет В ночи до человека, И погасил ненужный свет, Дешёвый признак века. А чтоб вернее, я закрыл Лицо рукой дрожащей, Но тяжесть мысли, тяжесть крыл Не облегчил ледящей И бесприютной темнотой. Я вспомнил, как скучалось Нам всем в гостях, как за постой Платил я чем осталось — Полбанкой горькой на рубли Последние с получки, Как изголялись кобели Вокруг текущей сучки, Как одиноко было всем Oт сексуальной свечки, 3ажжённой разве что затем, Чтоб длить мгновенье течки. Я вспомнил злобные тела — Друзья по всем приметам… И, одинокий, у стола, Слегка зевнул при этом, И ни с того, и ни с сего Захохотал невольно. Любить? Зачем? За что? Кого?.. – Да всех. Затем что больно. 1970
В ночь на весну Это что там за окнами ночью так жутко молчит? Будто ветер на крыше скрежещет железом, стучит… Уж не Смерть ли дубасит в литавры бездонных пустот? Приближаются сроки весны, чётный март… самолёт, Полуночник ревущий, иль, может быть, сам Азраил Низким басом в октаву гудит, будто перьями крыл Рассекает не воздух, но плотное время весны, Чёрной тенью влетая в пространства бессониц и в сны Беззащитных деревьев на лесоповалах, старух На высоких подушках, младенцев в утробах, и слух Неуснувших поэтов тревожа, как стёкла фрамуг Дребезжит и по нервам блуждает, не ток и не звук. Уж не скорая ль помощь, сиреною полночь раздрав, Приближается к месту провала под землю? Госздрав Громогласен бывает и страшен в ночи, как труба Гавриила… Госздрав – не советская ль наша судьба? Может быть… Но не это корёжит мой слух по ночам, Чуть приходит весна, я не верю учёным врачам И на помощь душе никого, как всегда, не зову, Разве Бога, но Он не придёт в этот раз наяву. В этот март, как и в детстве, приходит весна, чёрный страх, Будто в пропасть лавина несётся, седая впотьмах… Это время сдвигает пространства сыпучий уклад И невольно мне душу приводит в глубокий разлад. Ведь не шутка воскреснуть, но прежде всерьёз умереть. Что там в небе творится? Весна или чёрная смерть? Сколько душ не осилят сегодня ночных перемен! Сам Господь этой ночью колеблет железный безмен Равновесья стихий и событий, энергий и тел, Чтобы ветер заморский с утра в наши фортки влетел И оставленных жить изменил чуть приметно на миг, Дабы праздником стал гиблый времени мартовский сдвиг. 1970 «Печален, скуден быт ночной…» Печален, скуден быт ночной У нищего поэта: Батон, тоска, да чай дрянной, Вся роскошь – сигарета. А признак бедственной судьбы В убогой одиночке — Следы незримые ходьбы От полночи до точки. Следы невидимых для нас Мытарств по кругу быта: На кухне негасимый газ, Постель всегда разрыта… Скорей всего, ни спички здесь Прикуривать, ни глазу Жены, стакан не мыт поднесь С тех пор, как жёлт, ни разу. Над лампочкой табачный дым, А на бумагах пепел. Хозяин выглядит худым. Он пьян. Он еле тепел. А может быть, уже не пьян, А с полночи безумен, Настольной лампой осиян, В тоску, гремит, как в бубен. Скорей всего, скорей всего… А впрочем, не гадайте. Здесь так давно уж нет его. Вещам его отдайте. 1970 Самый снежный день зимы Вчера был самый снежный день зимы. Я умотался. Снег сгребали мы. Что делать, если служба такова! Не всё же грудить мир, сгребать слова! Приходится лопатой и движком Работать на морозе со снежком. Кому-нибудь приходится в метель Распутывать погоды канитель! Кому-нибудь и нравится… О да! Вчера и я пришёл к тому, когда Мы вышли кое с кем расчистить двор И тротуар. Нам ослепило взор, Едва взглянули мы на снегопад. Нам желтизна берёзовых лопат Казалась кислой, как во рту лимон. |
