1972 Тень Приходить на могилу свою не странно, Если ты не умер, но бездыханно Слёг, и тебя на погост в колоде Впопыхах стащили, как скарб в комоде. Странно в дом приходить к той, кого не стало В доме, где и тебя не узнают. Мало Вероятности в том, что дома нас помнят. Уж скорей – могилы, где будем. Комнат С нашим прошлым нам посещенье странно. В них мы сами – тени, и безымянно Именуем стены, как встарь, молчаньем, Вспоминаем вещи чужим касаньем После нас и глухо в углах вздыхаем, Как бы вновь проходим забытым раем. Там в домах прощений – Эдем наш малый, Где возврат немыслим вещей, где алый Цвет печали нашей о милых буднях Ал поныне, как память ботвы о клубнях, Что глядит цветком на родимой грядке. Но, увы, предел есть в таком порядке. Безнадёжность в наших возвратах в хронос — То же, что тоска о полётах в космос. Так, наверное, голову прячет страус… Я сижу на стуле, как было… Хаос Комнатёнки так на хаос походит, Будто здесь душа, а не кошка бродит, Будто здесь не уборка, но явность краха, Запустенья мерзость, страна Аллаха, Кочевой бивак Тамерлана после Дня резни. Хромец где-то сёдел возле. Чья-то тень бормочет: Почто, о Боже, Место казни так на алтарь похоже!.. У порога, мёртвый, сижу на стуле, Как вахтёр, уснувший на карауле. Не хозяйка ль смерть здесь меня на стрёме Посадила в час, как случилось в доме: Квартирантка съехала днём с квартиры. Оттого-то стены и стали сиры. Всюду речь примет: был погром и обыск, Обнаружен клад и довольства отблеск. Та, кого я мнил королевой гордой, Обернулась быта избитой мордой, Обернулась похотью лорда Мужа… В сентябре не топят. Летейска стужа? — Бормотал поэт до рождений наших. Не уйти и нам от морозов ражих. Я сижу царём у порога в царство. Ни души вокруг. Лишь вещей мытарство По местам, где прежде они молчали: Тишину уюта с собой сличали. Я сижу, как прежде, в углу у двери. Но меня не помнят ни стул, ни Мери, Но меня не знают ни стол, ни кактус, Разве Бах по радио – тихий Sanctus… Позабыла выключить. Видно, в спешке Выпадать обоим: орлу и решке. 1969
Студёные слова Я мог бы проследить планет петлянье, Сияние луны и солнца свет, Прочесть в душе необратимый след, Но кто мне скажет: в чём земли влиянье, Когда над ней небес вчерашних нет! Студёные слова: Сатурн, Венера, Меркурий, Марс, Ноябрь, Луна, ледынь, О, если б я назвал тебя, химера, Неисследимая мгновенья мера, Любовь плеснувшая, земная благостынь! Но крут ноябрь вещей. Из года в годы Ныряет рыба, в воздухе плеща, И безответный вопль немой природы, Втекающий в язык моей свободы, Глядит луной, а жизнь даёт леща. 1973 Ямб Не ямбом ли четырёхстопным? В. Х. В Европе ночью русский ум Нетопырём летает с треском, Заворожён французским блеском Немецких островерхих дум. Его пугают лишь слова, Да звёзды над зубцами готик. Свинцов крылатый бегемотик, Громоздок, лих – точь-в-точь сова. Кыш, кыш, упырь! Зачем ты чахл И голоден, как Ходасевич? Не русич ты, не Vogel-немич. Крути свой зубчатый пентакль! Велосипед, увы, крыла Нетопыря, крыла сухие. Ах, отчего в года глухие Мысль обошлась без помела! Свистела б звонче речь твоя, О перепёлка русской Музы, — Не обагрились бы картузы, Кровавою слюной плюя. А нынче что ж! Нетопырю Трещать, поди, по-над Москвою, Шуршать мышастой головою, Зане и в ней не быть царю. О Гарц, гарцуй! Реви, Урал! Берлин, привей дичок советский! Стучи, подкова, ямб немецкий. Дыши, мышиный интеграл! 1970 «Что, кажется, прийти домой, пальто…» Что, кажется, прийти домой, пальто На крюк повесить, снять ботинки с ног И оказаться дома, где никто Тебя уже ничем терзать не мог? Что, кажется, домой к себе прийти И увидать, что не туда пришёл, И увидать, что тут конец пути, Который сам тебя, не ты нашёл? Что, кажется, ладонью провести По волосам, и вздрогнуть: лоб горяч, И сдернуть, как гримасу травести, Ладонь с лица, услышав сердца плач? Что, кажется, услышать сердца хрип И прочих агрегатов мёртвый скрип, И посредине комнаты понять, Что некуда вперёд и поздно вспять? Что, кажется, на этом пятачке Остановиться? Вот и весь твой дом. На корточки присесть и сжатым ртом Рыданье задавить, как мышь в сачке. Что, кажется, прийти к себе домой И вслух сказать: «Пойди лицо умой!» |
