— А вот так. Когда Катиль пришла, ей отдали этот дом. Раньше в нем жила травница, но давно умерла. Теперь дом снова пуст, поэтому собирайся быстро, если не хочешь жить в лесу.

Делать было нечего, летом мы бы прожили с Пушком в лесу, но зимой замерзнем при первых же морозах.

Взяла Пушка под мышку, бабушкину сумку, с которой она ходила всегда, ее тетрадь с рецептами, диплом, (мне показалось почему-то очень важным его забрать), две книги, вышла на крыльцо.

— Это что? — спросил дядька, указывая на Пушка.

— Это Пушок, без него не пойду, — заявила я.

— Хорошо, Пушок так Пушок, одежда где твоя? — дядька уже шел к калитке, — хотя ладно, потом парнишку пришлю, пошли.

Так я оказалась в семье дяди Парнаса. Дядька был очень богатым по меркам деревни — имел большой дом, огород, двор на 10 голов скотины, шесть пасек и двух парнишек-помощников. Он собирал и продавал мед в Бьёрне и раз в год ездил в столицу нашего королевства на ярмарку. Еще у него были жена Олия и две дочери, Дина и Лина.

Относились они ко мне, как к досадному недоразумению, которое вторглось в их семью и мешало жить. Сестры дразнились и жаловались тетке, тетка, в свою очередь, нагружала работой, причем самой неприятной: грядки полоть, котлы мыть, за скотиной ходить. Не чуралась и наказаниями — могла и за косу оттаскать, хворостиной отлупить, а то и в чулане закрыть на целый день.

Я поначалу их очень боялась, пряталась под лесенкой или в сарае, а тетку это злило еще больше.

Даже к старосте бегала — седому старичку с добрыми карими глазами.

— Дочка, Катиль за неделю до своей смерти пришла ко мне и велела, если с ней что-нибудь случится, отдать тебя в семью Олии. Она ей услугу должна, и не просто услугу, а связанною клятвой у лика Всевидящей, — старик вздохнул и продолжил — но если сильно будут обижать, то говори мне, я напомню Олии о ее клятве.

Так я и ушла ни с чем. Пришлось мне жить в семье Олии и Парнаса. Со временем мы привыкли друг другу, я старалась не злить тетку и не попадаться на глаза дяде, по ночам читала бабушкины книги и тренировала свой дар на животных, за что чаще всего и получала взбучку.

Как-то тетушка порезала палец и кликнула меня:

— Дили, хватит живность мучить, иди, помоги.

"Ничего себе, мучить", — подумала я. Наша животина была самая ухоженная и плодовитая во всей деревне, дядя даже излишки на продажу возил. А еще я научилась из яйца цыплят выводить без высиживания, одной силой.

— Иду. Покажите, что там у Вас? — взяла руку тетки, накрыла ее ладонь своей и пустила немного силы, порез быстро затянулся, даже шрама не осталось.

Тетка округлила глаза и, ничего не сказав, отправила меня в огород за зеленью.

Не знаю, что тетушка соседкам рассказала, но стали ко мне приходить жители деревни, кто с порезом, кто с ушибом, кто с кашлем, но я была рада и этому. А к серьезным больным привозили целителя из соседней деревни.

Однажды дядю вылечила. Он руку наколол, а она загноилась, дядька долго бубнил, что работать невозможно, а потом решил все же позвать меня.

— Иди сюда, целительница великая, — хмыкнул он, — посмотри, что там? Болит жутко.

— Гной там, резать нужно и мазь сварить, что бы зажило поскорее. А давайте Вас усыпим, что бы не больно было, — хищно улыбнулась я во весь рот, — я умею.

— Нет уж, я потерплю, — дядька не разделял моего оптимизма, — иди мазь вари.

Рука прошла через три дня, мазь оказалась отличная, хотя варила я ее из трав, тайком собранных в лесу, в первый раз.

С тех пор стали мне разрешать собирать травы и варить отвары. Правда, сначала я их на себе должна была испытывать, но все проходило благополучно. После отвара для волос моя коса золотистого цвета осталась на месте, бледная кожа после отвара на семи травах словно сиять изнутри стала, и даже румянец появился, зеленые глаза стали блестеть и сил прибавилось после общеукрепляющего отвара.

Так что семейство смирилось с моим даром, и стало активно пользоваться моими талантами.

Проснулась от того, что кто-то зажал мне рот рукой и всей тушей навалился сверху.

Я распахнула глаза и увидела над собой лицо в капюшоне, из которого виднелись только темно-синие глаза и спутанные волосы.

Было еще ранее утро, солнце лениво выкатывалось из-за гор, окрашивая синее небо в розовый цвет.

— Дернешься — перережу горло, — шепнул мне кто-то.

С перепугу и спросонья я не сразу поняла, что это мой раненый.

— Кто ты и почему я здесь? — продолжил парень.

— Дилья меня зовут, слезь уже, всю ощупал, помял. И это благодарность такая нынче, — шипела я.

— Да что там щупать-то, одна кожа да кости, — усмехнулся парень, — повторяю вопрос, где я и кто ты?

— Едем в столицу, на ярмарку, у меня дядька медогон, он каждый год туда мед возит, тебя нашли в кустах, раненого, я подлечила, и мы взяли тебя с собой, — шипела я, спихивая парня.

— Значит, в кустах, — тихо сказал он, слезая с меня, — а откуда вы?

— Деревня Весенки, графство Бьёрн. Еще вопросы будут? — немного осмелев, спросила, — ты сам-то кто будешь?

— Кир, — ответил парень.

— Кир и все? — удивилась я.

— Ну да, еду в столицу, поступать в академию магии, по дороге разбойники напали, а потом ничего не помню. Увидел тебя под боком, подумал, что в плен взяли, — тихо сказал Кир. — А ты, значит, целительница? Что-то ты худая да бледная для Бьёрна. Там больше черноволосые и смуглые, юг все-таки.

— А я подкидыш. И что ты пристал ко мне со своей худобой, если бы не я, сдох бы уже в тех кустах!

— Извини, что напугал, где тут умыться можно? Да и пить очень хочется. — явно не желая извиняться, сменил тему парень.

— Вон там, за деревьями, ручей, — махнула рукой, обиженно сопя.

Кир ушел, я осталась сидеть одна — дядька спал, тетка с сестрами тоже.

— Эх, упадет еще, или повязку снимет, все лечение насмарку, — уговаривая себя, поплелась за парнем к ручью.

Он стоял на коленях, опустив руки в воду и закрыв глаза, в одной рубашке и брюках, босой. Камзол, сапоги и плащ валялись рядом.

— Давай помогу, — тихо подошла, — рубашку зашью, постираю, да и рану надо осмотреть.

— Не надо, благодарю, — отозвался Кир.

— Как это не надо? Я рану зашивала, а теперь мне надо осмотреть ее и ребра, раздевайся и ложись, — сказала и покраснела до корней волос от двусмысленности предложенного.

— Хорошо, маленькая целительница, раздеваюсь, — увидев мое состояние, Кир заулыбался и медленно стал снимать рубашку, а потом и брюки начал расстегивать. — Куда ложиться?

— Э нет, брюки снимать не надо. Ложись вот сюда, на плащ, — я как раз его стелила на траву.

Кир молча лег, продолжая улыбаться, сложил руки на груди и картинно закрыл глаза.

— Руки убери, я не маленькая, мне уже 18 лет, между прочим — сказала, присаживаясь рядом. Положила руки ему на грудь и пустила силу.

— Оо, ты действительно целительница, — прошептал Кир, почувствовав тепло магии.

— Тихо ты, не мешай. Так, ребра заживают, рана в порядке, а вот в голове как туман какой-то черный, — закрыв глаза и сосредоточившись на ощущениях, перечисляла, — что же это такое? Может, от той дряни?

— Какой такой дряни, ты чем меня напоила?! — возмущался Кир.

— Тебя? Ничем не поила, дротик у тебя в шее был, думаю, что с зельем, — обиженно буркнула я.

— Дротик, говоришь, и где он? — серьезно спросил парень.

— Вот, — достала из кармана злополучный дротик. Кир покрутил его в руках и убрал в карман брюк.

Я тем временем поменяла повязку на ране.

— Подожди, сейчас лекарства накапаю, и голова пройдет, — достала из сумки маленький серебряный стаканчик, ополоснула его в ручье, зачерпнула воды, накапала 15 капель бальзама и сунула Киру.

Тот сел, понюхал зелье и пристально посмотрел на меня.

— Его точно можно пить?

— Знаешь что, не хочешь, не пей. Это, между прочим, бальзам из 15 трав, все хвори прогоняет. Можешь вылить, а лучше мне отдай, сама выпью, что такой продукт зря переводить!