– Как ты выросла! – Переводя сбившееся дыхание и поставив Марианну на палубу, восхищенно сказал он, разглядывая ее. Марианна нисколько не смутилась, а, наоборот, со смехом добавила:

– И, судя по всему, потяжелела!

– Нет, это я старею! – Шутливо запротестовал Жозе, и добавил, – я рад тебя снова видеть. Честно сказать я волновался, за то, как вы там… – Он немного смутился своего порыва и отвел глаза.

– Я тоже рада снова видеть тебя! – Улыбнулась Марианна в ответ, и снова заглянула в его светло-карие глаза.

– Жозе, – попросила девушка, – мне надо знать, что происходит. Мне никто ничего не говорит. Ты мой друг! Расскажи мне обо всем, что знаешь? – И ее глаза стали черными безднами. Оторваться от них было невозможно. У Жозе захватило дух от этой глубины. Конечно, он расскажет ей обо всем и сделает все, что в его силах. Но ему казалось более правильным, что о многих вещах этой истории Марианне должны были поведать более близкие люди. Наверное, так было бы правильнее. Почему же они этого не сделали? «О, Мадонна!» – пронеслось в голове Жозе.

– Я буду вечером на вахте, – ответил он, – и мы с тобой сможем поговорить обо всем.

Жозе стоял как зачарованный, и не отрываясь смотрел на Марианну.

– Спасибо Жозе, ты настоящий друг! – Сказала она и снова улыбнулась ему:

– Увидимся! – Марианна послала ему воздушный поцелуй и пошла в сторону каюты.

Жозе помахал ей, поднимаясь наверх, скидывая с себя минутное оцепенение.

«Что это за сила в глазах этой девчонки?» – Пронеслось у него в голове.

Марианна едва успела дойти до каюты и Харпера, как сердце ее радостно забилось с новой силой: она увидела отца и Тьяго, поднимающихся с рыбацкой фелуки по веревочной лестнице, перекинутой к ним через борт «Голубки». Они были целыми и невредимыми, и, конечно, безумно усталыми.

– Отец! Ты жив! – Марианна опрометью кинулась к нему на шею.

– Ну как же иначе! Как иначе! – Отец обнял и поцеловал ее:

– Ну, что Жоффруа? Ты еще не в Гавре, а мы с Тьяго уже на борту! – Прокричал он Де Пеньяку старшему, и тот сразу стал спускаться с капитанского мостика навстречу другу.

– Спасибо за Тьяго, старая лиса! – Устало сказал Эжен, похлопывая по плечу крестного Марианны, – но честно, он был немного лишним. Нам надо будет поговорить с тобой. Вечером. – Сделав паузу, добавил он.

Де Пеньяк кивнул и то же обнял друга:

– Мы все волновались за тебя, старина, особенно Сесиль! – Многозначительно добавил он.

– Пойду, порадую ее своим возвращением! – Эжен улыбнулся, и крикнул глазеющим на него, радующимся его возвращению матросам:

– Эй, принесет мне кто-нибудь кувшин воды или стаканчик рома, канальи?! Или вы надеялись выйти в море без меня? – Он шутливо потряс кулаком:

– Ну же, что стоите, как на первом причастии! Живо! В Малаге ставлю за наш успех всем бочку вина, какое делает Маргарита Д Мар!

А какое она делает вино, знали все – это был напиток напитков.

«Голубка» легла на курс и плавно скользила по волнам. День шел своим чередом. Отец спал. Сесиль выбиралась подышать свежим воздухом время от времени, но большую часть дня предпочитала оставаться в каюте. Марианна под надежным присмотром Харпера побраталась со всеми, кого знала, и все с удовольствием приветствовали ее. Девочка росла на их глазах. Потом Марианна постояла за штурвалом с Жоффруа Де Пеньяком, но нужного разговора так и не получилось. Крестный пребывал не в лучшем расположении духа и не был склонен к задушевным разговорам. Слова вертелись у нее на кончике языка, но Де Пеньяк отвечал так уклончиво, что каждый последующий вопрос задавать было все сложнее. В конце концов, девушка поняла, что узнать ей толком ничего не удастся, и оставила крестного в покое. Досадуя на свое неведение, Марианна попыталась вызвать в себе этого дикого зверя с пронзительным взглядом, но ее пантера где-то спала и не хотела выходить к ней, вселенная не пускала ее в свой эфир, время и пространство стояло на месте. Филиппа за целый день она не видела. Но ей удалось пообедать с Гийомом. Он, почему-то, ел позже всех, один, и кок, мсье Дюбон, ворчал себе под нос, «что, мол, вот когда есть нормальная еда на камбуз никто и носа не кажет, а как начнется солонина с червяками, так всем выдай и подай».

Гийом ел молча. Настроение у него, как и у крестного было нерадостным. Марианна сидела напротив и не могла угадать его мысли, но чувствовала, что они были невеселыми. Мсье Дюбон сварил им кофе и посетовал, что нет у него ничего вкусненького для Марианны. Марианна поблагодарила кока за его доброту и внимательность, и добавила, что это «сущие пустяки». Гийом сидел напротив, и за время трапезы ни разу не посмотрел на нее. На камбузе повисла тяжелая тишина. Марианна умоляюще посмотрела на кока. Тот все понял, кивнул и выскользнул наверх так бесшумно, что продолжала оставаться иллюзия его присутствия.

Гийом не спешил выходить из-за стола. Он поставил локти на столешницу, ладони скрестил на затылке и внимательно всматривался в рисунок пенки на поверхности кофе. Казалось, он не замечал Марианны. Его что-то очень тревожило. И этот груз тяжело лежал на его плечах. Марианна выпила свой кофе и по привычке перевернула чашку на блюдце ручкой к себе. Большая дикая кошка начала просыпаться внутри нее. Она немного подождала, затем перевернула чашку и посмотрела на рисунок кофейной гущи, витиевато растекшийся по дну и стенкам. То, что она увидела, ей не совсем понравилось, и она тихо сказала сама себе:

– Дом, увитый виноградом, корабли в море. На одном из кораблей женщина с развивающимися волосами. Она топит один корабль.

После ее слов Гийом как будто очнулся от оцепенения:

– Ты, правда, это видела? – Настороженно спросил он ее.

– На, посмотри сам, – девушка протянула ему свою чашку, – а хочешь, я посмотрю в твоей чашке? – Предложила она. Пантера внутри Марианны выгнула спину и насторожилась.

Гийом одним глотком допил кофе, что, конечно, было непростительно к такому напитку, и тоже поставил чашку на блюдце ручкой к себе. Он взял чашку Марианны и посмотрел на причудливый рисунок остатков кофе:

– Ну, винограда я тут не вижу, малыш, но ведьма с космами над волнами и правда есть. – Он грустно улыбнулся, перекатывая ее чашку из ладони в ладонь, и пододвинул свою чашку поближе к девушке:

– Ну, а что ты видишь здесь? – Немного шутливо спросил он. Гийом никогда не верил ни гадалкам, не предсказателям, а уж тем более не мог в серьез воспринимать Марианну, хотя ее слова, к сожалению, могли стать правдой.

Марианна посмотрела в его чашку. И в ту же минуту перед ней появилась страшная картина: фрегат «Быстрый» уходил под воду объятый пламенем. Она была в море, соленые волны захлестывали ее, из последних сил она пыталась удержать на плаву потерявшего сознание Гийома. Он был тяжело ранен, и красное кровавое пятно расползалось вокруг него. Рядом в лодке Марианна увидела женщину с иссиня-черными развевающимися волосами, которая глумилась над ними, а рядом с ней бабушку, в полном отчаяньи, пытающуюся протянуть им руки и вытащить из воды. В это же время появилась пантера Марианны, которая оскалилась и кинулась на образы видения, отчаянно пытаясь разорвать их своими острыми когтями, но они не исчезали. Картинка была такой яркой и реалистичной, что Марианна от ужаса инстинктивно бросила чашку, и если бы Гийом не поймал ее налету, она бы разбилась вдребезги:

– «Быстрый» тонет, мы в воде, черная женщина! Бабушка!!! Бабушка, дай мне руку! – Видение резко оборвалось, и Марианна навзрыд заплакала. То, что она увидела, было так страшно! Неужели это случится с ними? Кто же эта черноволосая женщина, потопившая их корабль?

Гийом был поражен ее словами и поведением. Это была не игра и не шутка. Девушка действительно была сильно напугана. Неужели Марианна видит будущее? Он подошел к ней, обнял за плечи и постарался успокоить:

– Малыш, перестань, тебе показалось. Мы на «Голубке», все хорошо!