– Он будет в Гавре раньше нас! – Жоффруа приобнял Сесиль и дружески похлопал по плечу, – вот увидишь!
Сесиль снова промолчала. Она не находила слов, чтобы оправдать поведение мужа. Мадам Д Мар видела, насколько зол на него сам Де Пеньяк, и как тяжело дается ему эта наигранная беззаботность. Она в ответ кивнула головой и искренне поблагодарила за заботу, уютнее устраиваясь на своем месте, ведь все, что было им необходимо, всегда оказывалось у них под рукой. Страшно подумать, что бы они делали без рассудительного крестного Марианны?!
«В конце концов», – подумала Сесиль, – «надо позаботиться о Марианне, себе и еще нерожденном малыше».
Сколько лет после рождения Марианны у них с Эженом не было детей, и вот только теперь, с началом всей этой кутерьмы, она поняла, что в ней затеплилась новая жизнь. Она не стала говорить пока об этом Эжену, хотя еще немного, и, пожалуй, он обо всем догадается сам, если обратит на нее хоть немного внимания, потому что складки платья уже скоро не смогут скрыть ее округлившийся живот. Кроме того, это никак не изменило бы ситуации. Больше всего она боялась, что может потерять это крохотное существо в каретной тряске до Марселя, но господин случай привел их к водному пути. Видение Марианны, вселило в ее сердце надежду, о том, что все будет хорошо. Маргарита, ее свекровь, еще прошлым летом сказала ей, что у девочки появляется особый дар и что не стоит пока заострять на этом внимание. Жаль, что у Эжена нет этого дара! Сесиль слишком досадовала на него и в то же время была зла на себя. Сколько лет она шла у него на поводу! С другой стороны, повлиять на него было делом крайне сложным, если не сказать почти невозможным. Она тысячу раз говорила, что им не надо жить в Париже. Она полностью поддерживала его друга, Жоффруа Де Пеньяка, семья которого жила в Новой Франции. Часть серебряных рудников принадлежала им, и они прекрасно могли бы жить там и чувствовать себя в большей безопасности. Или хотя бы в Малаге, где прекрасный, в отличие от Парижа, климат. Она отлично ладила со своей свекровью, Маргаритой Д Мар, считая ее своей второй матерью. Ах, если бы все было так, как она думала! Погруженная в свои мысли, Сесиль незаметно задремала. Темные воды Сены несли их в Руан.
Марианна, напротив, долго не могла уснуть. Она повернулась на бок и сделала вид, что спит. Девушка надеялась узнать что-нибудь новое из разговора Жоффруа Де Пеньяка с матросами. Но кроме обычных распоряжений ничего не последовало. А вскоре и он сам, скорее всего, задремал на другом конце барки, потому что разговоры стихли, и стал слышен лишь плеск воды.
Что бы немного успокоится, она попыталась вспомнить события последнего года и попробовать дать самой себе ответы на свои же вопросы, которые пока оставались без вразумительных ответов.
Когда отец в конце февраля приехал к ним в Париж, Марианне начало казаться, что мир обретает новые, свежие краски. Это было приятно, но неожиданно и рано для него – обычно он приезжал в середине апреля – начале мая, чаще всего на Пасху.
Голубое небо, теплые лучи солнца на коже, тающий снег. Ничто не предвещало надвигающейся бури. «До свидания, пансион мадам Буарон!» – весело кричала Марианна, выглядывая из окна кареты. Она еще не знала, что, наверное, детство закончилось, и с отъездом из Парижа жизнь ее изменится теперь уже навсегда.
Чувство безмятежности и счастья, прибывавшие с Марианной в течение первой недели приезда отца, стало постепенно блекнуть. Последовала та самая череда событий, которая привела их на рыбацкую барку, плывущую в Руан. Марианне стало обидно и грустно. Более всего ее тревожила неизвестность. Губы ее вдруг дрогнули, и с ресниц скатилась скупая слеза. Но она быстро взяла себя в руки, и чтобы не расстраиваться, опять предалась воспоминаниям.
Пансион мадам Буарон был заведением для дочерей буржуа и обедневших дворян. Дни в пансионе были похожи один на другой, стоялый воздух пах пудрой и влагой старых, только что вымытых полов.
Что должна знать добропорядочная девушка? Как правильно вести дом и заниматься хозяйством, а для этого надо уметь читать, писать, и еще лучше считать. Как правильно стирать белье. Сколько раз в год должна быть генеральная уборка, как правильно чистить серебро. Из каких тканей, что надлежит шить, и как можно это сделать экономнее. Как составлять меню семьи с минимумом затрат бюджета, как правильно накрывается стол в зависимости от ранга гостей и случая, какие к чему уместны вина, когда и с чем подаются кофе и чай. Как правильно сделать заготовки на зиму. Давались элементарные навыки кройки, шитья и кулинарии. Кроме того, девочек учили, как поддержать беседу, как танцевать модные танцы, музицировать, петь, знать немного литературу и поэзию. И, безусловно, занятия по нравственному облику и религии. Еще была география и астрономия, которая была интересна, наверное, только одной Марианне, но в неделю было не больше одного урока по одной из этой дисциплин, поэтому остальные барышни не слишком утомлялись.
В пансионе была неплохая библиотека. Марианна брала книги по географии, астрономии, ботанике и даже медицине. Как-то она нашла там книгу по строительству и столярному делу и прочла от скуки, и теперь проезжая или проходя мимо стройки ей было любопытно наблюдать некоторые детали. Она вспоминала, как чинили палубу на «Голубке» и сочла, что правильно, почти как в той книжке. Для нее в пансионе была скука скучная. Хотя ее подруги Колетт и Женевьева, не давали скучать там никому. Они то и дело придумывали всякие милые и не очень шалости, но за хорошую доплату родительниц это сходило им с рук. Но, во всяком случае, их проделки были не злые, в отличие от других.
Одна из учениц, дочь судьи, в отместку за розыгрыш, подстроила так, что Колетт обожгла руку. Какая же эта Элоди вредная! Тем не менее, несмотря на минорную ноту эпизода, нарисованного ее памятью, Марианна невольно улыбнулась при мысли о красотке Колетт и «хомячке» – Женевьеве. У них обеих, как и у большинства девочек в пансионе на уме были наряды и всякая ерунда. Колетт, которой в декабре исполнилось восемнадцать лет, мать уже готовила «к большому выходу». Мать Колетт, была дорогой содержанкой, и в этом сезоне планировала «перевесить» милую Колетт, на чью-нибудь более обеспеченную шею. Девушка была свежа, хороша, неглупа и обладала веселым характером, что было тоже замечательно. Саму Колетт это не смущало, единственно чего она никак не хотела, так что бы это был старый паучище. Но мать ее заверила, что в возрасте Колетт с ее красотой и умом она выберет себе кого захочет. И они болтали про всякие дамские ухищрения и глупости с Женевьевой.
Женевьева была ровесницей Марианны. Марианне семнадцать лет исполнялось в начале марта, а Женевьеве должно было исполниться только в конце августа. Мать Женевьевы была держательницей одного из дорогих и известных борделей в Париже – «Королева ночи». Но дочь приобщать к своему ремеслу она не спешила, и вообще у нее были немного другие планы по поводу Женевьевы. Честно говоря, ей совсем не хотелось такой судьбы для дочери. Внешность девушки была довольно заурядной, что немного расстраивало ее родительницу, но красивая прическа и модное платье делает из дурнушки если не красавицу, то милашку однозначно! У Женевьевы был старший брат, Полен. Между Женевьевой и Поленом была достаточно большая разница в возрасте – двенадцать лет, он-то и помогал матери во всех делах. Ему же она и хотела передать бразды правления. Женевьеву же они хотели выгодно выдать замуж за буржуа. Но пока нужных кандидатов на примете не было. Хотя своими формами Женевьева была куда виднее Колетт. И виднее всех в пансионе, и даже, наверное, превосходила мадам Буарон. По этому поводу матери Колетт и Женевьевы всегда пикировались:
– Не передержи свою плюшку, а то тесто и так переподнялось.
– Посмотри на свое пироженце, не залежится ли из-за этого в булочной старый круассан?
– На каждую выпечку свой любитель, милая, уж кто-кто, а держательница буфета со сладостями должна знать!
