Но и это не было самым страшным. Хуже всего было то, что Элиот заметил, как менялись люди с появлением тварей. Мальчишки в соседней комнате могли мирно болтать или играть во что-то, но стоило красноглазому коту подойти к ним и сесть рядом, как мирная беседа перерастала в драку. Элиот видел, как синьорина Анри и синьора Хиддинк спорили насчёт какой-то бытовой ерунды, и на плечах обеих сидели маленькие чёрные твари. Конечно, люди вокруг могли ввязываться в ссоры и без помощи тварей, но с ними это случалось чаще.

Всё кончилось быстро, просто, и безо всякой мистики, всего две недели спустя.

Элиот сидел за столом в своей комнате и снова пытался писать книгу – в конце концов, это было единственным, что заставляло его забыть о страшных тварях, которых он решил называть демонами.

«София была прекрасна в этом платье из золотистой парчи…»

Почему парча? Элиот замер на мгновение, занеся ручку над потрёпанной тетрадью. Наверное, потому что он других названий тканей не знает? Ладно, спросит потом у воспитательниц и подправит – это же так, черновик, чтобы потренироваться…

«Её чёрные волосы крупными локонами рассыпались по обнажённым плечам…»

Элиот снова замер. А не покажется ли читателю, что София стоит там без одежды? Нет, он же минуту назад написал, что она в платье. Ладно, продолжим…

«Элиот не мог отвести взгляда от восхитительной красоты карих глаз. Казалось, ещё мгновение – и он утонет в них…»

– Элиот! – позвал знакомый женский голос.

Синьорина Росси! Элиот вздрогнул от неожиданности, обернулся, напряжённо замер на стуле. Что-то подсказывало ему, что хорошо это не кончится.

– Элиот, у меня к тебе есть серьёзный разговор, – заговорила синьорина Росси. – Я попросила прислать к тебе специалиста, чтобы поговорить о твоих… эээ… видениях.

– Это не видения, – вскинулся Элиот. – Это…

– Да-да, милый, я помню, демоны, – мягко перебила его синьорина Росси. – Так или иначе, эти люди уже здесь и хотят с тобой поговорить. Ты не возражаешь?

Элиот возражал. Но разве кто-то станет его слушать?

Когда-то у меня был друг в Мире грёз. Да-да, даже в этом Создателем забытом мире иногда находится место для искренности. Мой друг был живым, открытым, и настоящим. Он был огнём во плоти, и если бы обстоятельства сложились иначе, я бы влюбилась без оглядки; но в моём положении я не имела на это права, а потому всячески пресекала в себе любые чувства. Кроме дружеских. Мы стали отличными друзьями.

Мой друг многому научил меня. Он показал мне, насколько удивительны люди, насколько прекрасным может быть мироздание, сотворённое руками Создателя… ну, это он думал, что Создателя, и я не стала его разочаровывать. Как не стала разочаровывать и в другом – он считал, что я так же собственнически пользуюсь дарами этого мира, как и он. Я же всего лишь восхищалась ими, лишь иногда касаясь чего-то для достижения своих целей.

Мой друг удивительным образом балансировал между разорительной жадностью других богов и моей искренней любовью к жизни. В том смысле, что он не принадлежал к ним, и не был таким как я в полной мере; он был прекрасен тем, что не принимал ничью сторону и всегда был собой. Мне, носящей маски едва ли ни с начала времён, оставалось только восхищаться этим. Едва ли ни так же, как я восхищалась самим мирозданием.

Поэтому мне было так больно, когда он покинул Мир грёз. Вдвойне больнее было от того, что я приложила к этому руку, и гораздо больше, чем думает он и остальные боги. И самое болезненное – этого никто так и не понял. Все считают его преступником, его изгнали после того, как все проголосовали за это. Столько лет прошло, а до сих пор никто ничего не понял, и его имя под молчаливым запретом среди богов и ругательство – среди людей. Он стал моим крупнейшим поражением, какое только можно было бы придумать – вместе мы могли бы свернуть горы и перестроить мироздание, но он не захотел. Жаль.

В моём сердце он остался живым огнём, воплощённым огнём, богом по имени Дарующий пламя Аден. Богом с чистым сердцем. С чистой душой. Неважно. Он остался в моей памяти тем, кем я никогда не стану, и тем, кем я больше всего на свете хотела бы стать. Ещё одной моей несбыточной мечтой…

В комнате, предназначенной для свиданий, было пусто, только пожилая пара и мальчишка из соседней комнаты негромко разговаривали у стены. Элиот вжал голову в плечи, боясь посмотреть на тех, кто явился за ним сегодня.

Посетителей было двое. Высокая женщина лет двадцати восьми на вид; если бы она сейчас встала рядом с синьориной Росси, Элиот поверил бы, что они сёстры-близнецы. Стиль обеих можно было обозначить как «чересчур строго деловой»; и когда Элиот говорил «стиль», он имел в виду всё, начиная от внешнего вида и заканчивая малейшими мелочами в поведении. Даже головы обе наклоняли одинаково, чего там говорить об одежде.

Женщину сопровождал молодой человек. Он выглядел так, будто заметно младше спутницы, но Элиоту показалось, что парень гораздо серьёзнее, опытнее и мудрее, чем любой из присутствующих. Вроде и похож на женщину, но было между ними неуловимое различие. Как будто разные времена, разные жизни смешались и воплотились в одном человеке, слишком обычном и неприметном. Парень оделся в простую сине-чёрную рубашку в клетку, джинсы и кроссовки, и это только усиливало впечатление.

– Элиот, позволь тебе представить Софию и Фабио Бьянки, – негромко заговорила синьорина Росси. – Они приехали из Новой Зеландии и хотят пригласить тебя переехать в…

Дальше он не слушал – имя женщины затмило всё. София! Кто бы мог подумать. Элиот смутился и опустил взгляд.

И только в этот миг до него дошло.

– Новая Зеландия? – охнул Элиот и оглянулся на Софию. – Это где вообще? В Голландии?

– Почти, – мягко сказала синьорина Росси. – Это очень далеко отсюда, но…

– Позвольте мне, – вмешался Фабио.

Он шагнул вперёд. Замешкался, посмотрел под ноги, и Элиот невольно сделал то же. Возле чёрных кроссовок гостя шмыгнул очередной чёрный шарик на ножках и, смешно переваливаясь, устремился к синьорине Росси. В воздухе едва ощутимо потянуло запахом озона.

Страх обжёг изнутри. Элиот застыл, медленно поднял взгляд и увидел, что Фабио тоже на него смотрит. Элиот был готов поклясться, что парень видел этого демона. Он попытался вложить все роящиеся в голове вопросы в свой взгляд, и увидел, что Фабио еле заметно покачал головой.

Что это значит? Не сейчас? Молчать? Что?

– Всё в порядке? – спросила синьорина Росси.

Элиот снова оглянулся на неё. Шарик с ножками устроился на плече директрисы и хищно оскалился. Пасть раскрылась посреди тела, и чёрные зубы торчали там, где, как Элиот был уверен, должен был быть живот. Загорелись красные точки, усыпали весь шарик, кроме зубов. Элиот вздрогнул.

– Да, – кивнул Фабио и оглянулся на Софию. Та выглядела встревоженной. – Родная, ты не поговоришь с синьориной, как мы и планировали? Я здесь сам разберусь.

– Да, конечно, – голос женщины прозвучал сдавленно, как будто она волновалась больше всех.

Фабио шагнул вперёд и махнул рукой в сторону окна. Элиот последовал за ним. Сердце колотилось как сумасшедшее.

– Ты видел его, правда? – понизив тон до шёпота, спросил Фабио.

Элиот кивнул и машинально заговорил в полный голос.

– Того чёрного… – он услышал, как шикнул Фабио, и сразу же зашептал. – Голову на ножках? В смысле, демона…

– Её самую, – Фабио приложил палец к губам и оглянулся.

Элиот последовал его примеру. Синьорина Росси и София негромко разговаривали и не обращали внимания на парней. Шарик они, похоже, тоже не замечали.

– Смотри, сейчас фокус покажу, – еле слышно сказал Фабио. – Следи за этим… стой, как ты его назвал?

– Демон, – прошептал Элиот.

Фабио покачал головой.

– Парень, демонов не существует, – сказал он и указал пальцем на шарик. – Они называются тёмными духами, потому что у них тела состоят из эфира, как у призраков, но сами они… Сам видишь. Тёмные.