Другим нашим новым соседом оказался железнодорожник Вагнер со Смиховского вокзала. Он был арестован за саботаж. В последний период на железных дорогах были блокированы не только вагоны, но и целые составы, в основном с продовольствием. Во время одной из облав вместе с другими товарищами арестовали и Вагнера.

Мы часто говорили о группе «Пржедвой» и о поведении Ирки на допросах. Ирке было стыдно, он старался создать впечатление, что заговорили и другие товарищи. На малом суде политзаключенных мы осудили его поведение. В Терезине, куда из Панкраца перевели Ирку, товарищи организовали над ним суд.

В тяжелейших условиях дворца Печека и концентрационных лагерей коммунисты не могли не осудить такое поведение, хотя по собственному опыту знали, как трудно выдержать пытки.

25 апреля 1945 года. В тюрьме радостное волнение. Американцы бомбят Прагу. Камеры поспешно «герметически» закрывают. Не знаю, как восприняли бомбежки жители Праги, но все заключенные горели одним желанием: пусть бомба угодит в Панкрац. Каждый день они ждали налета и строили фантастические планы, как при этом убегут.

К сожалению, наше желание не исполнилось. Бомбы падали вокруг на объекты, которые вовсе поражать не следовало.

С уходящими днями возрастало нетерпеливое ожидание. Близился конец, и это чувствовалось даже в воздухе.

Однако колонны смертников уходили одна за другой. Каждый день мы ждали смерти. «Телефон» узников работал непрерывно. Из нашей камеры первым ушел Ирка, затем Якл. Остался я. Почему я остался последним? Почему не оказался в одной колонне с другими? Почему меня не отправили на суд в Берлин, как угрожали? Почему?

Не знаю до сих пор. Возможно, это была случайность. Ответа не нахожу… Я настолько ослаб, что уже не мог отодвинуть койку и помыть пол. Не только каждый день, но и каждый час мог оказаться для меня последним. Но пришло пятое мая. Ворота панкрацкой тюрьмы открылись. Я опять на свободе…

В городе идут бои, строят баррикады.

Завершилась одна из самых драматических глав моей жизни.

В тяжелейших условиях оккупации Коммунистическая партия выстояла. Она использовала самые разнообразные методы в борьбе против гестапо, гибко меняла организационную структуру, не утратила своей боевой деятельности. В борьбе она опиралась преимущественно на заводские партийные ячейки. Они становились центром борьбы и распространяли свою деятельность на деревню. В борьбе против гестапо создавалось единство трудящихся: рабочих, крестьян и интеллигенции. Это единство укрепляла партия. Децентрализация подпольной партийной деятельности оказалась правильной, выгодной и целесообразной мерой. Если проваливалась одна группа или одна организация, партия стремилась выяснить причины арестов и могла немедленно принять меры к тому, чтобы аресты не распространились на большой круг людей. При этом остальные группы продолжали работать. Гестапо, несмотря на все свои усилия, не удавалось получить необходимых сведений об организационной структуре партии. Партия существовала, организации работали, невзирая на то, что гестапо арестовало руководство. В тех случаях, когда налеты гестапо обрушивались на партийное руководство, еще больше возрастало значение передач по московскому радио. Оно инструктировало партийные организации всей страны и указывало им путь к борьбе.

Децентрализация затрудняла и деятельность провокаторов, проникших в партию, и способствовала их скорейшему раскрытию. После децентрализации партийных организаций нам удалось выявить одного из крупнейших провокаторов — Фиалу. Он не был вовремя ликвидирован, так как связь была недостаточно оперативной, гестапо опередило нас. После ареста я убедился в правильности последних наших организационных мероприятий. Гестапо догадывалось о некоторых фактах, но не имело подтверждений, и провокаторы не смогли принести ему той пользы, которую оно ожидало. Нам же, наоборот, удалось сохранить ряд организаций и помешать гестаповцам продолжать аресты.

Освободительная борьба и подпольная деятельность налагали на людей много новых обязанностей, ставили их в новые условия, какие до той поры им были неизвестны. Борьба против гестапо требовала беспримерного героизма, личной храбрости, решительности, подлинного товарищества и дружеской солидарности.

Как в любой борьбе есть успехи и неудачи, победы и поражения, так и в этой великой борьбе против оккупантов у партии были победы и поражения. Она пережила тяжелое и мрачное время, время, насыщенное страданиями и испытаниями, но вместе с тем время веры в победу правого дела. Партии удавалось проводить единую линию, она сумела убедить людей в необходимости борьбы против оккупантов, и ее слова нашли благодатную почву. День ото дня возрастало сопротивление народных масс: горели вагоны, поезда летели под откос, продукция, особенно военная, поступала на фронт недоброкачественной. Рабочие, в первую очередь те, кто возвращался из Германии, создавали боевые группы и при первой возможности вступали в партизанские отряды, чтобы активно вести борьбу против оккупантов.

Работа партии не была напрасной. Каждый день приносил свои плоды. Весь народ был подготовлен к решительному и последнему бою с оккупантами, к бою за свободу, за победу.

Этот великий оптимизм, большую веру в победу партия сумела вселить в широкие народные массы несмотря на все страдания и потери. В то суровое время, когда решалась судьба народа, все честные люди, сражавшиеся за существование и независимость своей родины, поняли, что Коммунистическая партия идет на все жертвы ради народа, что только она приведет народ к победе и свободе.

Понимая это, наш трудовой народ доверил свою судьбу партии и после Победного мая сплоченно пошел по пути, который она ему указала.