Судья задал ещё несколько наводящих вопросов, целью которых было узнать о предоставлены бумагах. Ролден смотрел на Лерой: она перестала играть в трагедию, став собранной и серьёзной. Принцу удалось перехватить взгляд женщины: она его ненавидела. Дрогнули закрылки носа, прищурились глаза, но она тут же отвернулась, натянув маску скорби.

- Отвечайте, ваше Высочество! - пророкотал судья, а герцог Капринский отправился утешать герцогиню.

Ролден неспешно вышел из-за кафедры, замер, перекатившись с пятки на носок и обратно. За окном начинался чудный день, облитый золотым светом. Журчала вода в фонтанах, медленно гуляли люди...

- Это дело поразило меня, когда я вернулся с многодневных поисков моей жены. Так поразило, что я даже растерялся, ведь обычно обвинения рассматриваются тайной канцелярией, обсуждаются, назначаются малые суды, в ходе которых рассматриваются первые доказательства и оправдания. Но вот беда: в этот раз все эти стадии уложились в несколько дней, канцелярия ничего не слышала...

Ролден замолчал, обведя онемевший зал взглядом. Правда, появились первые недовольные взгляды, особенно от герцога, вынужденного молчать.

- Всё, чем я располагаю, попав на столь скорый суд, это мои слова. Я виноват только в том, что недостаточно защитил жену, но за это не судят обычно.

Волки одарённых терзали Эсталиг задолго до моего появления там, тому есть личное подтверждение герцога. Налу спас мой заместитель, он и поймал стрелу, а вот лошадь испугалась и понесла в лес. Тогда же волки отступили. Ушли бы они просто так, если бы я приказал им убить мою жену? Не кажется ли вам, что они бы добили ее в лесу, где она осталась без защиты?

Насчёт стрел я ничего не могу сказать. Да, они сделаны одарёнными. Да, это контрабанда. Но только вот никто не может утверждать, что прошла она мимо моего гарнизона, а не другого. Мальчишка-наёмник, что их использовал, убит.

По обвинению в отравлении. В первоначальных протоколах тайной канцелярии говорилось, что девушка пыталась отравить мою жену из ревности, без сговора со мной. К тому же, в моих покоях проводился обыск, на котором присутствовал лично граф Эстельенский, и он может подтвердить, что яда ни в какой форме у меня не нашли.

Наконец, последняя группа обвинений. Предположительно Налу похитили те самые волки, которые охотились и ранее за ней. Из-за халатности моих солдат и охраны Ее Величества моей - не зря я много лет требовал поставить магическую защиту и на летний дворец! - это и свершилось.

По всему сказанному можно сделать законный итог: супруге своей смерти я не желал, пытался сберечь, как мог, но не удалось. Напрашивается вывод, что она зачем-то нужна одарённым, но тут нам ничего не удалось узнать до сих пор. Говорить о государственном перевороте даже не собираюсь: нынешний король при смерти, моя жизнь под угрозой. Что мне тут переворачивать? На этом я своё выступление заканчиваю.

Ролден вернулся за кафедру, застыв там изваянием. По залу гуляли шепотки: уверенность и холодная взвешенность речей принца одновременно нашли и поверивших, и неповеривших. Герцогиня была бледна, как давешний платок, который комкала в руках. Герцог застыл, как гончая на охоте: и его уверенность в нужной развязке поколебалась.

Судья же думал. Цепкая память, выработанная годами логика, дарованная свыше, позволяла ему запоминать и сопоставлять воедино мозаики из бесчисленного множества логических кусочков, искать неточности и противоречия... И Ролден видел, что в этот раз судья сидел с просто возведёнными к потолку глазами. А раз так, значит, его судьбу решили до суда. Ожидаемо, но подло.

И потому он с гордостью выслушал приговор:

- Суд постановляет заключить ненаследного принца Ролдена под стражу до окончательного разбирательства. Поскольку обвиняемая сторона в срок не предоставила ни одного доказательства, суд не хочет верить ей на слово. Но он надеется, что доказательства найдутся, иначе суд вынужден будет вынести заключение о пожизненном заключении или даже казни.

Ролден ждал последних слов. Правильно. Видимо, кто-то решил поиграть на крупных ставках. И прав был Наррегейт со своими предупреждениями: он и Нала оказались слишком лёгкими мишенями. Демоны, надо было сразу после свадьбы забирать её в гарнизон! Ничего бы с ней не случилось, привыкла бы к жизни там! Но, с другой стороны, от волков бы это её не спасло...

- Только попробуйте заковать, - медленно произнёс принц подошедшей страже. - Я пойду сам.

Стража, поколебавшись, окружила его. Итак, ненаследный принц покидал зал суда, дабы изведать в полной мере комфорт местной тюрьмы! Право слово, это слишком смешно, чтобы грустить!

В одиночной камере, где его заперли, воняло плесенью, поскольку маленькое окошко-отверстие под потолком не могло справиться с вентиляцией должным образом. Спасибо страже, что по старой памяти притащила ему свежего сена да воду в кувшин налила свежую.

Упав на солому, принц положил руки под голову. Ну-с, и что теперь делать?..

Роскошное звёздное небо мерцало над утёсом, привычно грохотала река...

- Нет, ну почему ты мне постоянно снишься? - удивлённо спросила Нала, присаживаясь рядом с одарённым.

- Давай, девочка, просыпайся, мы заждались уже, - только и сказал он, исчезая из сна.

Нала посмотрела в звёздное небо, и открыла глаза. Голова гудела, расписной каменный потолок плыл перед глазами, а слабость была такой, что, казалось, сама она не встанет.

- Очнулась? - её лба коснулась заботливая женская рука. И горячая! - Давай, садись, сейчас поедим, чтобы тебе стало лучше, - и Стиша аккуратно и быстро посадила девушку, удержав от падения.

У Налы закружилась голова, и маленькая комната несколько минут бегала перед взглядом. Когда помещение успокоилось, Нала разглядела его: маленькое, с парой сундуков, простым столом со свечой и бумагами, однотонные светлые стены - взгляду не за что зацепиться!

- Давай, ешь! - отвлекла её Стиша, поставившая перед девушкой тарелку чего-то жидкого. - У тебя истощение, но зато мази всё вылечили.

Нала тяжёлой рукой взяла ложку. Предначальные боги, она в краю одарённых!

- Сегодня в городе праздник, - выдавила Стиша. - Эстлиф сказал, что возьмет тебя прогуляться.

Нала кивнула. Ни опасность, ни страх неизведанного - ничто не могло погасить нервного, какого-то детского любопытства, что просыпалось в ней. Край одарённых! Сюда не ступала нога ни одного короля, что говорить о простых смертных! Сердце заходилось от предвкушения, но... Предначальные боги, как же всё-таки страшно! Пересилив себя, девушка выглянула в окно. Напротив стоял неказистый трёхэтажный дом, отделанный коричневым кирпичом, внизу простиралась мостовая, выложенная семицветным камнем, по которой бродили одарённые: так же, как и простые смертные. Кто-то нёс корзину продуктов, кто-то тащил мешки; мамы ругали непоседливых детей... Но то и дело тут и там зажигались золотые вспышки дара: там целитель залечил разбитую коленку плакавшему мальчишке, тут строитель подлатал выбившийся камень мостовой, а где-то ещё совместными силами одарённые создали фонтан-призрак, чтобы порадовать горожан.

Это выглядело столь обыденно, что сначала даже незаметно. У Налы перехватило дыхание: на решение подобных проблем смертным требовалось много времени!

Потолок поплыл перед глазами, а Стиша, забрав пустую тарелку, ушла. Слабость напомнила о ранах и о горах с вьюгой... Зачем Налу привели сюда? Что здесь значит ее положение той, кто может одарить силой источника? Защитит оно ее или погубит? Надежда портновской булавкой кольнула бок, вынудив девушку вскочить с кровати. Пошатнувшись, она устояла, еще раз оглядев помещение... Если здесь нет зеркала, то, может быть, оно найдется где-то в доме? Дом был крошечным. Слева за дверью была стена, справа - узкая лестница, напротив - дверь второй и последней комнаты. Нала осторожно повернула ручку и вошла... К ее разочарованию, комната оказалась зеркальным отражением спальни, где она проснулась. Ни одной лишней детали и, разумеется, ни одного зеркала, словно тут не жили.