Я положила ладони на железо, слегка касаясь совсем бледной кожи Кайона.

Тут же влетели Диана, Кирилл и Вольп, тихо наблюдали за нами.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на чертовом железе. Металл постепенно начал замерзать, и с тихим хрустом осколки упали у наших ног.

— Отлично, — похвалил меня фамильяр. — Диана, дай ему зелье какое-нибудь.

Ведунья на ходу достала бутылек, открыла и влила в рот метаморфа. Тот проглотил, и кивнул в благодарность.

— Кайон, посмотри на Эльзу, — распорядился симуран.

Метаморф тряхнул головой, и поднял на меня ослабленные глаза.

По спине пробежалась дрожь от ужаса, и я закрыла рот ладонью. Потому что его глаза…

Они не светились…

— Он больше не метаморф, — тихо подтвердили мои самые ужасные догадки Вольф.

— Как не метаморф!? — эхом прошептала Диана.

— Как не метаморф!? — психанула я. Какого лешего!?

Но сам Кайон был спокоен, как глыба. Как будто ему было наплевать на всё! Но знаем мы его довольно давно, поэтому понимаем, что под маской спокойствия творится что-то страшное, и нам лучше не лезть к нему. Но он просто встал и начал изучать кондала (то есть их ледяные остатки), которые совершили с ним этот ужас.

Ну а я у же не могла сидеть спокойно. Достала меня эта суккуба. Достала и всё тут! Хотелось вывернуть её наружу, и постепенно высасывать воду.

— А! Точно! — почему-то спохвстился метаморф… Точнее бывший метаморф…

— Держи, — и вложил мне в руку красный, крупный кулон.

— Что это? — не поняла я, чувствуя, как начинает дергаться глаз. Правый. Бесит потому что! Всё!

— Это кулон Астарты. Я успел сделать его копию, и поменять. Тут, мне кажется, четвертая часть легенды, — объяснил он.

Я повертела бардовый в руках, рассматривая его. Большой камень, обрамлённый каким-то чёрным металлом. Ладно, не суть. В камере было темно для сосредоточенного чтения, поэтому я подошла к Вольфу:

— Посвети-ка.

Охотник быстро выполнил мою просьбу, и темноту рассеял мягкий, оранжевый свет.

Я прочла…

И отпустила кулон из ослобевших пальцев. Цепочка в последний раз пропустилась сквозь пальцы, и упала.

Камень раскололся.

— Что там? — взволнованно спросила Диана.

Я рассмеялась. Истерика, наверное, просто. И процетировала:

— И сможет победить зло!

И тишина. Такая мрачная, пробирающая до костей…

Я посмотрела на ребят, на осколки, глаза на миг засветились, и перевела взгляд куда-то на стену.

Стоп! Неужели…

Я присела на одно колено, и судорожно начала собирать осколки в круглую кучку. Показалось? Или..?

Буквы от осколков собрались в большое и чёткое:

— Но, — прочла я.

— "Но"?? Просто "но"?? — неповерила Виолетта.

— Просто "но", — кивнула я.

Просто "но"!! Что б его!!!

— Какого, простите, черта!? — резко повернулась я к Вольфу. А потом, не дождавшись ответа, начала мерить шагами камеру, и размахивать трезубцем во все стороны.

— Бесит!! — искренне оповестила всех.

— Эльза, успокойся… — принял попытку меня остановит Вольп.

— Да!? Как ты себе это представляешь!? Ты вообще, я смотрю, спокойный! Настроение хорошее, да? Может тогда в "Крестики-нолики" сыграем? А? Или споем? Вообще все пучком тогда будет!

— Эльза, перестань, — принял попытки Кирилл.

— Перестать что?! Думать вот о той твари, которая собирается порабатить весь мир? Или о родне, которая создала эту чертову легенду!? Пустяки какие, всего лишь пол мира укокошат! Демонам-то наесться и этого хватит!

И продолжила метаться.

— "Но", "но"… Что это значит? Ну, папа! Ну, юморист, ершики лысые! Ничего-о! Я им устрою! Им кракен цветочками покажется!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Вольп.

Я метнула на него убийственный взгляд, но решила не отвечать. Его тоже понять можно, пытается разрядить обстановку.

Вот только как нам силу метаморфа вернуть?

— А как становятся метаморфами? — спросила я в лоб.

— Короче, мама-метаморф и папа-метаморф… Или, нет, можно только папа-метаморф… — начал объяснять Вольф.

— Да знаю я!! — резко перебила. А то ишь — разошлись! — Я имею в виду, как нам силу Кайона вернуть?

— А-а-а, — симуран как-то хитро посмотрел на меня, потом на Кая, потом снова на меня. А мне стукнуть его захотелось, за такой взгляд! — Поцелуй нужен.

У меня вырвался нервный смешок, и я снова продолжила передвижение. Кирилл, видимо, тоже оценил всю безысходность ситуации, и начал тоже ходить. Угу, и по стенам, и по потолку…

— Чей? Кому? Как? — психовала я. Что за бред такой?!

— Твой и Кая, а как уж сами разбиратесь, — смешно пожал плечами (или, что там у них?) симуран.

Я снова хмыкнула. Истерика, точно говорю, она, родимая.

Диана присела на пыльную кравать, и обречённо буркнула:

— Это надолго.

— Согласен, — кивнул охотник, и полюхнулся рядом с ведьмой.

— А это поможет? — прищурившись, спросила я.

— А когда это поцелуи не помогали? — ехидный вопрос Лиса.

— А когда это они помогали? — ответила я вопросом на вопрос.

— К тому же, терять вам нечего, — парировал Вольф. — Вы и раньше это делали, никого же не убило.

Не убило… Убивало, вообще-то! Каждый как-будто раз молнией било…

— Да не буду я никого целовать! — окончательно разозлилась я.

— Да ладно тебе, — пропела Виолетта. Это вообще мой фамильяр!? — Ты, между прочим, благое дело делаешь. Ну, дава-ай!

— Да почему? Кто это вообще придумал? — уперлась я.

— Не знаю, — задумался симуран. Основательно так задумался. — Но не я, уж точно. А почему, тебе потом сам Кай объяснит… Ксати, Кай, ты чего там делаешь?

— Пытаюсь проверить состав этого сплава, — буркнул тот в ответ.

— И как? — неудержался Тэндай.

— По-сути, самое обычное железо, просто проклятое. Кто и как это сделал — не знаю, — остановил меня Кайон от глупого вопроса.

— Ну так..? — протянула Лапа.

— Что? — не понял принц.

— Целовать мою хозяйку кто будет!? — не выдержала моя лисица, и начала метаться вокруг Кая. А я… Глаза в пол, и побежала по камере, чтоб отстали от приличной принцессы со своими совершенно неприличными поцелуями.

— Нам тебя учить что ли?! Забыл уже!? — продолжила натиск Виолетта. — Была б я человеком… — она присела, элегантно сложила лапки и накрыла их пушистым хвостиком. И так мечтательно закрыла глаза… — Всех перецеловала, что бы мир спасти… А вы! Это всего лишь поцелуй! Чего тут страшного?

— Действительно, — кивнул Кайон. И успел меня перехватить за талию, когда я вновь прибегала перед ним. И как он это делает, что трезубец даже не касается его? — Это всего лишь поцелуй.

А я что? А я и соображать не могу, какой там бежать! И коленки дрожать, и волосы на лицо упали… Ну, ершики лысые!!

— Спасать будете, Ваше Высочество? — наглый вопрос холодным голосом моей скромной персоне, которая уже на грани обморка.

Сил нет отвечать, поэтому я просто смахиваю волосы с лица. Но всё-таки не выдерживаю и еле заметно киваю. А мысли только о том, что бы помогло…

— Закрыла глаза, — распорядился он. Не поняла. Я иронично подняла одну бровь в вверх. А голос у него такой…холодный, и отстранённый. — И думай про конец этой глупой легенды.

Нашёл момент, ершики лысые! А в курсе ли он, что стоит ему прекоснуться ко мне, как думать я ни о чем не могу? Совесть…

Нет, не имеет! Потому что, во время моих размышлений, Кай едва коснулся губами моих губ. И… Трезубец упал, и спорикоснувшись с каменным полом, распался на тысячи снежинок… И… Нечестно! Совсем нечестно! Я растаяла в его руках, и не понимая (точнее, даже думать не хотелось), что творю, обняла его за шею, запуская пальцы в чёрные, мягкие волосы.

Все картинки в кабинете Кайона полностью растворились и исчезли. Я забыла о том, что, возможно, он целовал и ее…

Теплые руки крепче прижали меня к нему, пальцами он все же убрал эту злопоучную прядь с моего лица, и слегка потянул меня за волосы, чтобы удобнее было меня целовать. Совсем-совсем не честно-о! И в какой-то момент лёгкий поцелуй превратился в яростный. Да, да, в яростный, не страстный, не какие там у нас ещё поцелуи бывают, а яростный. А я отвечаю, вливая в поцелуй весь страх и боль последних двух с половиной недель. И в какой-то момент понимаю…что он делает тоже самое, прижимая меня к себе, больно впив длинные пальцы в талию. Кай поднимает ладони выше, к лопаткам, прижимает сильней к груди, и…