Маклин на краю озера снял черный плащ и грязную окровавленную рубашку. Затем начал разматывать бинты со своего обрубка, а Солдат-Тень молча наблюдал за этим. Он разбинтовал культю, и бинты упали на землю. Рана не выглядела прелестной, и от вида ее Солдат-Тень присвистнул.

— Дисциплина и контроль, мистер, — сказал Солдат-Тень. — Это то, что делает человека мужчиной.

Это были в точности слова отца Маклина. Он вырос, слыша их, они запали ему в голову, стали его девизом, с которым он жил. Теперь он принуждал себя войти в соленую воду и сделать то, что требовали от него дисциплина и контроль.

Солдат-Тень сказал с песенным ритмом:

— Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре! Шире шаг, мистер!

О Господи, вздохнул Маклин. Несколько секунд он постоял с закрытыми глазами. Все его тело тряслось от холодного ветра и своего собственного страха. Затем он вытащил из-за пояса нож и пошел вперед, в плещущееся озеро.

— Садись, Роланд, — сказал Толстяк, когда Лаури привел Роланда в трейлер. Предложенный стоял напротив стола, за которым сидел Кемпка. — Закрой дверь.

Лаури послушался его, и Роланд сел. Он держал руку на автомате, который положил на колени.

Лицо Кемпки сложилось в улыбку.

— Хочешь что-нибудь выпить? «Пепси»? «Кока»? «Семерку вверх ногами»? Как насчет напитков покрепче?

Он засмеялся своим высоким, визгливым голосом, и множество подбородков его затряслось.

— Ты уже совершеннолетний, да?

— Я буду «Пепси».

— Ага, хорошо. Джад, принеси, пожалуйста два «Пепси».

Лаури встал и вышел в другую комнату, которая должна была быть кухней, подумал Роланд.

— Зачем вы хотели видеть меня? — спросил Роланд.

— Есть одно дельце. Деловое предложение. — Кемпка наклонился вперед, и стул под ним затрещал и зашипел, будто пламя костра. Он был одет в спортивную рубашку с открытым воротом, который не скрывал коричневые проволокообразные волосы на груди, брюхо нависало над поясом зеленых брюк. Волосы Кемпки были густо напомажены и расчесаны, и внутри трейлера пахло дешевыми сладкими духами. — Ты очень заинтересовал меня как очень интеллигентный молодой человек, Роланд. Молодой мужчина, прямо скажем. — Он ухмыльнулся. — Я заметил сказать, что у тебя есть голова на плечах. А также есть огонь. О, да! Я люблю молодых мужчин с огнем. — Он посмотрел на оружие, которое Роланд держал в руках. — Мог бы и отложить его в сторону. Ты знаешь, что я хочу быть твоим другом.

— Очень мило.

Роланд держал автомат направленным на Фредди Кемпку. На стене за спиной Толстяка стояло множество винтовок и на крючках висели пистолеты, отражая зловещий желтый свет лампы.

— Ну, — Кемпка пожал плечами. — Мы все равно можем поговорить. Расскажи мне о себе. Откуда ты родом? Что случилось с твоими родителями?

Мои родители? — подумал Роланд. Что случилось с ними? Он вспомнил, как они ехали вместе в Земляной Дом, вспомнил катастрофу в кафетерии, но все остальное было смутно и безумно. Он не смог даже вспомнить точно, как его мать и отец выглядели. Они умерли в кафетерии. Да. Оба они похоронены под скалой. А он

теперь был Рыцарем Короля, и не было возврата назад. — Это не важно, — сказал он. — Так вы об этом хотели со мной поговорить?

— Нет-нет. Я хотел… А вот и наши прохладительные напитки!

Вошел Лаури с «Пепси» в двух пластиковых стаканчиках, один он поставил напротив Кемпки, а другой протянул Роланду. Лаури начал заходить за спину Роланда, но тот быстро сказал:

— Пока я здесь, находись у меня на виду.

Лаури остановился. Он улыбнулся, поднял руки в миролюбивом жесте и уселся на кучу коробок возле стены.

— Как я сказал, я люблю молодых мужчин с огнем.

Кемпка отхлебнул из своего стакана. Роланд тоже. Он давно не пробовал таких напитков и он проглотил сразу почти половину стакана. Напиток почти потерял все газы, но все же это было наилучшей штукой, какую он пробовал.

— Так о чем же? — спросил Роланд. — Что-нибудь по поводу наркотиков?

— Нет, совсем не об этом. — Он снова улыбнулся. — Я хочу побольше узнать о полковнике Маклине. — Он наклонился вперед, и стул снова заскрипел; он положил локти на стол и сцепил свои толстые пальцы вместе. — Я хочу знать…

Что такого дает тебе Маклин, чего я предложить не могу?

— Что?

— Посмотри вокруг, — сказал Кемпка. — Посмотри, что есть у меня: еда, напитки, конфеты, ружья, патроны — и власть, Роланд. Что есть у Маклина? Маленькая изношенная палатка. И знаешь еще что, Роланд? Это все, что у него есть. А я управляю этим сообществом. Я полагаю, можно сказать, что я — закон, мэр, судья и жюри, все в одном лице. Правильно?

Он быстро взглянул на Лаури, и тот покорно повторил:

— Правильно, — словно бы марионетка чревовещателя.

— Так что такого дает тебе Маклин, Роланд? — Кемпка поднял брови. — Или, могу я спросить тебя, что такого даешь ему ты?

Роланд чуть было не сказал Толстяку, что Маклин был Королем — сейчас без короны и королевства, но когда-нибудь собирающийся вернуться к власти, — и что он зарекомендовал себя как Рыцарь Короля, но он посчитал, что Кемпка был столь же примитивен, как клоп, и ему не понять великой цели этой игры. Поэтому Роланд сказал:

— Мы вместе путешествовали.

— И куда же вы направлялись? К такому же мусорному ящику, какой у Маклина в голове? Нет, я думаю, ты слишком умен для этого.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду…

Что у меня есть большой и удобный трейлер, Роланд. И у меня есть не ложе, а настоящая кровать. — Он махнул головой в сторону закрытой двери. — Прямо вон там. Хочешь посмотреть?

Он неожиданно понял, чего добивается от него Кемпка.

— Нет, — сказал он, крепче сжимая автомат. — Я не пойду.

— Твой друг не может предложить тебе того же, что могу я, Роланд, — сказал Кемпка сладким голосом. — У него нет власти. У меня она есть. Ты думаешь, я позволил остаться ему здесь из-за каких-то там наркотиков? Нет. Я хочу тебя, Роланд. Я хочу, чтобы ты был здесь, со мной.

Роланд покачал головой. Темные круги, казалось, вертелись у него перед глазами, и голова вдруг наполнилась тяжестью, шея уже с трудом удерживала ее.

— Ты убедишься, что сила правит этим миром. — Голос Кемпки звучал для него слишком быстро, словно пленка магнитофона. — Это единственная вещь, которая чего-нибудь стоит. Не красота, не любовь — ничего, только сила, власть. И человек, у которого она есть, может иметь все, что хочет.

— Но не меня, — сказал Роланд.

Слова скатывались с языка словно галька. Он подумал, что его сейчас стошнит, и почувствовал колющее ощущение в ногах. Свет лампы резал его глаза, и когда он закрыл их, ему стоило больших усилий приподнять веки снова. Он посмотрел в пластиковый стакан, который он держал в руках, и увидел крупинки, лежащие на дне. Он попытался встать, но ноги не слушались его и он упал на колени на пол. Кто-то наклонился над ним, и он почувствовал, как из его непослушных пальцев вытащили автомат. Было уже слишком поздно, когда он попытался снова схватить его. Лаури усмехнулся и отошел от него.

— Я все же нашел применение для тех наркотиков, которые ты мне принес. — Теперь голос Кемпки был медленным и туманным, как подводное течение. — Я сделал смесь из несколько таблеток, и получилась превосходная микстура.

Я надеюсь, тебе понравится это путешествие.

И Толстяк тяжело поднялся со стула и направился через комнату к Роланду Кронингеру, а Лаури вышел на улицу покурить.

Роланд задрожал от отвращения, хотя от лица Кемпки исходил сладкий запах, и пополз на четвереньках прочь от этого человека. Его голова все время норовила повиснуть, все вокруг шаталось, переворачивалось, ускорялось и замедлялось. Весь трейлер перекосился, когда Толстяк подошел к двери и закрыл ее на замок. Роланд пролез в угол как загнанное животное, и когда он попытался позвать на помощь Короля, то словно онемел.

— Теперь, — сказал Кемпка. — Мы узнаем друг друга гораздо лучше, да?

Маклин стоял по колено в холодной воде, ветер хлестал его по лицу уносился дальше, за лагерь. В паху у него похолодело, а рука сжимала нож так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он посмотрел на зараженную рану, увидел темное вздутие от заражения, которое ему нужно было открыть лезвием сверкающего ножа. О Господи, подумал он, Боже мой, помоги мне…