Глаза у Мула уже начали застилаться пленкой, и Свон поняла, что Мул умер.

— О… — прошептала она, и больше не могла ничего сказать.

Джош увидел, что из дыма бежит Робин.

— Сюда! — крикнул Джош.

Робин подбежал к ним, слегка хромая и держась за левое бедро. Но солдаты тоже увидели его и открыли огонь из пистолетов. Пуля подняла грязь в четырех футах от Робина, а другая просвистела у самой головы Джоша.

— Идем! — торопил Джош и побежал к городу, держа на руках Свон. Его легкие хрипели как кузнечный горн. Слева он увидел еще группу солдат. Один из них закричал: «Стой!», но Джош продолжал бежать. Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что Робин следует за ним. Робин был молодцом, несмотря на раненную ногу и все остальное.

Они уже почти добежали до начала улиц, когда им навстречу шагнуло четверо солдат. Джош решил прорваться сквозь них, но двое подняли винтовки. Он остановился, застревая в грязи и осматриваясь в поисках выхода, как лиса, затравленная собаками. Робин свернул направо — и примерно в десяти футах оказалось еще трое солдат, и один из них поднимал свою М¤16. Слева приближались еще солдаты, и Джош понял, что через несколько минут их превратят в месиво.

Свон сейчас убьют у него на руках. Выхода не было, оставался только один шанс спасти ее, если ее действительно можно было спасти. Выбора не было, и не было времени, чтобы взвесить решение.

— Не стреляйте! — крикнул он.

И ему пришлось сказать, чтобы солдаты не стреляли:

— Это Свон! Это та девушка, которую вы ищете!

— Оставайся на месте! — скомандовал один из них, целясь из винтовки в голову Джоша.

Другой построил вокруг Джоша, Свон и Робина круг из солдат. Несколько солдат что-то кратко обсудили, один из них выглядел старшим, а потом двое из них отправились в противоположных направлениях, очевидно, чтобы найти кого-то.

Свон хотела заплакать, но не посмела показывать свои слезы здесь, перед этими людьми. Лицо у нее было спокойно и сдержанно, как будто выточено из льда.

— Со мной все в порядке, — тихо сказал Джош, хотя слова звучали несерьезно и глупо. Сейчас, по крайней мере, она была жива. — Увидишь. Мы выберемся из…

— Без разговоров, ниггер! — закричал солдат, тыкая Джошу в лицо пистолетом калибра 9 мм.

Он подарил солдату самую лучшую улыбку, которую мог.

Шум перестрелки, взрывы и крики еще носились над Мериз Рест, как остаток кошмара.

Наши задницы все в дерьме, подумал Робин, и с этим ни черта нельзя сделать.

Только на него одного было направлено две винтовки и четыре пистолета. Он оглянулся на горящую восточную стену, потом на запад, на дорогу за полем, где грузовики и бронированные машины вроде бы собирались, чтобы сделать лагерь.

Через пять-шесть минут вернулся один из солдат, а за ним ехал старый коричневый почтовый посылочный фургон. Джошу велели поставить Свон на землю, но она еще стояла с трудом и вынуждена была на него опираться. Потом солдаты грубо, но тщательно всех обыскали. Они долго мяли маленькую грудь Свон; Джош увидел, как лицо у Робина краснеет от гнева и предупредил: «Спокойнее!».

— Что это за дерьмо?

Они достали гадальную карту, которая была в кармане джинсов у Джоша.

— Просто карта, — ответил Джош. — Ничего особенного.

— К черту.

Человек разорвал ее на кусочки и выбросил разорванную Императрицу на землю.

Задняя дверь фургона открылась. Туда вместе с тридцатью другими затолкали и Джоша, Робина и Свон. Когда дверь закрыли и заперли, узники остались в полной темноте.

— Вези их в «курятник»! — приказал водителю сержант.

И фургон повез свою новую партию посылок.

Свон зажала руками уши. Но все равно были слышны ужасные звуки, и она думала, что у нее лопнет голова, прежде чем они прекратятся.

За пределами «курятника», который был широким кругом из колючей проволоки с находящимися в нем двухсот шестидесятью двумя выжившими, солдаты ходили по полю, срезали стебли и выдергивали их с корнями. Стебли как трупы валялись в кузовах грузовиков.

На площадке «курятника» не разрешали разводить костры, а вооруженная охрана, стоящая вокруг очень быстро открывала предупредительный огонь, не давая людям собираться группами. Многие раненые замерзли до смерти.

Джош вздрагивал, слыша смех и песни солдат в городе. Он вглядывался усталыми глазами в хижины и видел большой костер на середине дороги, около источника. Вокруг Мериз Рест были припаркованы десятки фургонов, бронированных машин, грузовиков и трейлеров, у других костров грелись победители. С мертвых содрали одежду и оставили их в страшных замороженных грудах. Собирая одежду и оружие, ездили грузовики.

Кто бы ни были эти сволочи, думал Джош, они действуют эффективно. У них ничего не пропадает, кроме человеческой жизни.

Над Мериз Рест витал дух сатанинского маскарада, но Джош утешал себя мыслью, что Свон все еще жива. А рядом, сидя рядом с ним настолько близко, насколько позволяли часовые, были Глория и Аарон. Она не могла плакать от шока. Аарон лежал свернувшись, пристально глядя открытыми глазами в никуда, зажав в рот большой палец. Солдаты отняли Плаксу и бросили в костер.

Робин ходил вдоль колючей проволоки, как тигр в клетке. Войти и выйти можно было только через ворота из колючей проволоки, которые быстро построили солдаты. Вдалеке раздавались быстрые выстрелы, и Робин догадался, что эти сволочи нашли еще кого-то живого. Внутри «курятника» он нашел только шестерых своих разбойников, и то двое из них были тяжело ранены. Доктор Райен, который уцелел при нападении на его временный госпиталь, уже сказал Робину, что эти двое умрут. Баки тоже, хотя он был угрюм и не разговаривал. Но Сестры нигде не было, и от этого внутри у Робина все кипело.

Он остановился, вглядываясь через проволоку в часового. Тот вскинул пистолет, прицелился в Робина и сказал:

— Ну, отходи, ты, кусок дерьма.

Робин ухмыльнулся, сплюнул на землю и повернулся. У него поползли мурашки, пока он ждал, что в спину полетит пуля. Он видел, как стреляют в пленников без всякой видимой причины, просто для развлечения часовых, и поэтому не мог вздохнуть спокойно, пока не ушел достаточно далеко. Но шел он медленно, бежать не собирался. Он уже отбегался.

Свон отняла руки от ушей. Последние неприятные звуки пропали. Кукурузное поле было полностью уничтожено, и грузовики уползали, жирные и счастливые как тараканы.

Она была больна от страха и бессильно лежала в подвале, куда посадили ее и Джоша. Но она заставляла себя смотреть на других пленников и воспринимать эту картину: стонущие и кашляющие раненые, бормотание тех, кто лишился рассудка, всхлипы и рыдания тех, кто вспоминал о мертвых. Она видела их лица, их темные и обращенные внутрь глаза: в них больше не светилась надежда.

Они боролись и страдали за нее, и вот теперь они сидели на земле как насекомые, ожидая, когда их раздавит сапог. Кулаки ее сжались. Возьми себя в руки! — сказала она себе. Возьми себя в руки, черт побери! Ей было стыдно, что она проявила нестойкость и слабость, и в внутри у нее проскочила искра гнева, словно высеченная в результате удара железа о кремень. Она услышала, как смеются два охранника. Возьми себя в руки! — крикнула она про себя, гнев ее рос и распространялся и выжигал болезнь и страх.

— Ты лидер, — сказала ей Сестра. — И тебе следует научиться вести себя как лидер.

Свон не хотела быть лидером. Никогда не просила, чтобы ее сделали лидером. Но она услышала, как не очень далеко плачет ребенок, и поняла, что если для кого-то из этих людей еще настанет какое-то будущее, то оно должно начаться прямо здесь…

С ней.

Она встала, глубоко вздохнула, чтобы окончательно освободиться от последних остатков слабости, и решительно пошла среди других пленников, смотря налево и направо, встречая их взгляды и оставляя впечатление проблеска из горящей топки.

— Свон! — позвал Джош.