— А ты? — спросила она Свон. — Ты любишь его?

— Да, — ответила та.

— Тогда…

Половина битвы выиграна прямо здесь. Вы оба держитесь друг друга, помогайте друг другу…

И не давайте никому и ничему разлучить вас. Идите шаг за шагом, и вы сделаете дело, которое нужно сделать, пока лето.

Она повернула голову и посмотрела на черного гиганта.

— Джош, — сказала она. — Ты знаешь…

Куда тебе надо будет пойти? Ты знаешь, кто ждет тебя?

Джош кивнул.

— Да, — наконец ответил он. — Я знаю.

— Солнце…

Такое нежное, — сказала Сестра. — Смотрите на него.

Ее взгляд был тусклым. Она не могла больше смотреть.

— Так хорошо. Я прошла длинный путь. Я устала. Вы найдете место, где похоронить меня? Чтобы я легла ближе к солнцу.

Свон сжала ее руку, Джош сказал:

— Мы найдем.

— Ты хороший человек. Я даже не знала, какая ты хорошая, Свон. Сестра потянулась и сжала обеими руками красивое лицо Свон.

— Послушай меня. Делай. Делай хорошо. Ты можешь вернуть все на свои места, даже лучше. Ты прирожденный лидер, Свон…

Когда ты пойдешь, иди прямо и гордо и помни, как я тебя люблю.

Руки Сестры соскользнули с лица Свон, но та поймала их и спрятала в них лицо. Искра жизни почти погасла. Сестра засмеялась. В глазах Свон она могла заметить слезы. Ее губы задрожали и приоткрылись.

— Один шаг, — прошептала она.

И шагнула.

Они стояли вокруг нее, солнце припекало их спины. Джош начал было закрывать глаза Сестры, но не закрыл, потому что знал, как она любила свет.

Свон поднялась, отошла от них, сунув руку в карман. Она вынула серебряный ключик, взобралась на камни и подошла к краю горы. Она стояла с высоко поднятой головой, уставившись вдаль, но видела больше: сражающиеся армии испуганных людей, оружие, смерть, унижение, которое все еще будет присутствовать в сознании людей, как раковая опухоль. Она забросила ключ как можно дальше, луч солнца осветил его, когда он был в воздухе. Он долетел до верхушки дуба, ударился о камень, пролетел пять-десять футов и упал в маленький зеленый пруд, наполовину спрятанный в подлеске. Когда он упал в воду, со дна пруда поднялись несколько крошечных яиц, которые пролежали там много-много времени.

Лучи солнца ласкали пруд и грели яйца, сердца головастиков начали биться.

Джош, Свон, Робин нашли место, куда положить тело Сестры, оно не было укрыто деревьями или спрятано в тени, а находилось там, куда могли доставать лучи солнца. Когда могила была вырыта, каждый из них сказал, что она все время будет в их мыслях и закончили словом «АМИНЬ».

Три человека спустились с горы.

Солнечный свет упал на лагерь Армии Совершенных Воинов, это было так хорошо, что все — и мужчины, и женщины, и дети, — вышли посмотреть на это.

Лица, спрятанные в сумерках, казались страшными. Свет попал на нелепого демона возле ступенек трейлера штабного пункта, в котором была кучка окровавленной одежды, попал на прицеп, где Роланд Кронингер извлекал из людей правду, и на людей, которые учились жизни на пролитии крови, и пронзительные крики неслись из-под этого света, как будто люди были пришпилены взглядом Господа.

Толпа паниковала. Здесь не было лидеров, были лишь следующие за кем-то; некоторые опустились на колени и молили о прощении, пока другие отползали в привычную темноту за трейлер и скрючивались там со своим оружием.

Три фигуры продвигались через воющую, рыдающую массу людей, многие не могли смотреть на лицо девушки с огненными волосами. Другие звали полковника Маклина и человека по имени Друг, но им не отвечали.

— Стоять!

Молодой солдат с грубыми чертами лица поднял винтовку. Два других человека стояли позади него, а четвертый вышел из-за спины и наставил пистолет на Джоша.

Свон осмотрела каждого из них и взяла себя в руки, и когда она сделала шаг вперед, все солдаты шагнули назад, включая говорившего.

— Прочь с дороги, — сказала Свон, как можно спокойнее.

Но она знала, что человек этот не в порядке и готов убить каждого.

— Мать твою, — выругался молодой солдат. — Я сверну твою башку.

Она швырнула что-то к его ногам в грязь. Он посмотрел вниз.

Это была рука полковника Маклина в черной перчатке с запекшейся кровью на ногтях. Он поднял ее и закричал безумно.

— Это мое, — прошептал он. — Это мое!

Он закричал еще громче и еще безумнее.

— Маклин умер!

Он поднял руку полковника.

— Теперь она моя! Я получил вла…

Ему выстрелил в лоб солдат с пистолетом, рука снова упала в грязь, другие люди бросились за ней, дерясь, как звери за знак власти.

Другой человек прыгнул между ними, отшвырнув первого мужчину, а затем и всех остальных, и схватил руку в перчатке мертвой хваткой. Он встал и когда его уродливое лицо повернулось к Свон, она увидела ненависть в его глазах. Это был темноволосый мужчина с грубыми чертами лица, одетый в форму Армии Совершенных Воинов, на его рубашке была дыра от пули и пятно крови на сердце. Казалось, что лицо покрылось на мгновение рябью, а потом он поднял одну грязную руку и прикрыл ею себя от солнца и от взгляда Свон.

Может, это был он, подумала она. Может быть, он одел новую кожу, переоделся в одежду армии. Она не могла сказать с уверенностью, но если это был он, она должна ответить на вопрос, который он задал ей на дне шахты.

— Машина остановлена. Ракеты не будут стрелять, — сказала она. — Никогда.

Он издал глубокий, протяжный вздох и отступил, все еще пряча лицо.

— Это еще не все, — сказала Свон. — Да, я простила тебя, потому что если бы не ты, у нас не было бы другого шанса.

— Убейте ее, — кричал темноволосый, но его голос был слабым и тонким. — Пристрелите ее!

Джош встал перед Свон, чтобы защитить ее. Солдаты колебались.

— Я сказал: убейте ее!

Он поднял руку Маклина, его лицо отвернулось от лица Свон.

— Я ваш повелитель! Не дайте ей уйти отсюда…

Один из солдат выстрелил, прицелившись.

Пуля попала в грудь темноволосого мужчины, удар качнул его. Другая пуля докончила его. Он упал в грязь, и другие солдаты прыгнули туда, снова дерясь за руку с пронзающими ногтями. Туда подошли другие солдаты, привлеченные выстрелами, они увидели руку без тела и бросились в борьбу.

— Убейте ее! — потребовал темноволосый.

Но он был вжат в грязь борющимися телами, и его голос был писком.

— Убейте маленькую суку.

Кто-то взял топор и стал орудовать им. Темноволосый был на дне кучи и проклинал дерущихся. Свон слышала его ругательства.

— Это мое! Это мое!

Она видела его жуткое лицо в грязи.

Потом солдаты закрыли его, она больше не видела его.

Свон пошла. Джош пошел за ней, но Робин медлил. На земле лежал еще один пистолет. Он начал опускаться, чтобы взять его, но остановился и не дотронулся до оружия. Вместо этого он втоптал его в грязь, уходя прочь.

Они прошли через лагерь, где солдаты сдирали с себя отвратительную окровавленную форму и кидали ее в огромный костер. Грузовики и бронированные машины ревели, проезжая мимо бегущих в никуда мужчин и женщин. Крик «Полковник мертв. Полковник Маклин мертв» несся над лагерем, раздавались выстрелы, как будто разрешались последние споры. И, наконец, они вышли к трейлеру Шейлы Фонтаны. Охрана уже ушла, дверь была не заперта. Свон открыла ее и нашла Шейлу внутри, сидящую на стульчике перед зеркалом, она смотрела на себя и держала кусочек стекла.

— Все, — сказала Свон.

Шейла встала, кусочек стекла переливался на свету.

— Я…

Я ждала вас, — сказала ей Шейла. — Я знала, что вы вернетесь. Я молилась за вас.

Свон пошла ей навстречу. Она обняла женщину, и Шейла прошептала.

— Пожалуйста…

Разрешите мне пойти с вами. Хорошо?

— Да, — ответила Свон.

Шейла сжала ее руку и поцеловала.

Свон подошла к матрацу и достала из-под него кожаный футляр. Она чувствовала очертания короны и прижала ее к своей груди. Она должна была защитить ее и носить с собой всю оставшуюся жизнь, потому что знала, что человек с алым глазом мог вернуться. Может, не сегодня и не завтра, и даже не в следующем году и не через год, но когда-нибудь, где-нибудь, он выйдет из тени, нося новое лицо и имя, и в тот день она должна быть уверенной и очень сильной. Она не знала, какие еще возможности были у этой короны, не знала куда поведет ее фантазия, но она была готова к первому шагу. И этот шаг, она знала, поведет ее по дороге. Она никогда не представляла, когда была ребенком, выращивала цветы и насаждения на автостоянке в штате Канзас, этот мир, но то время ушло. Но она больше не была ребенком, а пустыня ждала целительного прикосновения.