— Мы можем говорить, — ответил Джош. — Просто…
Вы удивили нас.
— Думаю, что да. Но когда в последний раз я выходил за дверь, Лерой оставался здесь один, так что я сам немного удивился. — Он снял свою ковбойскую шляпу и встряхнул ее. Пыль хлынула в воздух. — Это Лерой. — Он указал на клоуна в углу. — Лерой Сеттервейт. Он умер пару ночей назад, и он был последним из них. Я копал для него могилу.
— Последним из них? — переспросил Джош.
— Да. Последним из циркачей. Один из лучших клоунов перед вашими глазами. Он мог заставить ухмыляться каменные стены. — Он вздохнул и пожал плечами. — Ну, теперь все это кончилось. Он был последним из них — не считая меня, конечно же.
Джош шагнул к мужчине и поднес свечу так, чтобы осветить его лицо.
Мужчина был худым и высоким, его тощее, серое лицо было такое длинное и узкое, будто сжатое в тисках. Светло-коричневые кудрявые волосы свисали с высокого лба почти до густых темных бровей; глаза под ними были большими и подвижными, оттенка между ореховыми и топазовыми. Нос был длинным и тонким, но главной частью лица был рот: губы полные и словно резиновые складки плоти, способные на удивительные гримасы и ухмылки. Джош не видел таких губ с тех пор, как его обслуживал большеротый басовитый официант в ресторане в Джорджии. На нем также был пыльный пиджак из грубой хлопчатобумажной ткани, явно сильно поношенный и не приводимый в порядок, темно-синяя фланелевая рубашка и джинсы. Живые, выразительные глаза передвинулись с Джоша на Свон, задержались на несколько секунд, потом вернулись к Джошу.
— Мое имя — Расти Витерс, — сказал он. — А теперь — кто вы такие и как вы здесь оказались?
— Меня зовут Джош Хатчинс, а это — Свон Прескотт. Три дня у нас не было еды или питья. Вы можете помочь нам?
Расти Витерс кивнул на пластиковый кувшин.
— Вы можете помочь себе самим. Это вода из ручья в паре сотен ярдов от дороги. Не могу сказать, насколько она чистая, но я уже пью ее уже около… — Он нахмурился, подошел к стене и нащупал отметки, которые царапал на ней своим перочинным ножом. Он провел по ним пальцем. — Сорок один день, ни дать, ни взять.
Джош открыл кувшин, понюхал его и сделал пробный глоток. Вода отдавала нефтью, но в остальном все было в порядке. Он глотнул еще и передал кувшин Свон.
— Единственная еда, которая у меня осталась — «Греви Трейн», — сказал Расти. — У Фелла с женой был номер с собаками. Французские пудели, прыгающие через обручи. — Он шлепнул ковбойскую шляпу на красный парик, подтащил складной стул, повернул его и уселся, скрестив руки за спиной. — Ну и дела были, скажу я вам. Поезд прекрасно спокойно шел, но в одну минуту небо стало похоже на внутренность печной трубы, а ветер стал швырять машины прямо на железнодорожные пути. Мы повернули было обратно в Оклахому, но черт побери, все было бесполезно. — Он потряс головой, прогоняя воспоминания. — У вас есть сигареты?
— Нет, к сожалению.
— Черт! Я готов сейчас хоть съесть целую пачку!
Он сузил глаза, молча изучая Свон и Джоша.
— Вы выглядите так, как будто за вами гнались несколько дюжин быков Брахмы. Вы ранены?
— Нисколько, — сказал Джош.
— Что вообще происходит? За сорок один день по этой дороге больше не прошло ни одного поезда. Только пыль продолжает дуть. Что происходит?
— Ядерная война. Я думаю, бомбы падали и где-то здесь. Наверное, первыми разбили города. От того, что мы видели далеко отсюда, я не думаю, что здесь многое осталось.
— Да. — Расти кивнул, его глаза были безучастными. — Я так и предполагал. Через несколько дней после аварии я и кое-кто из остальных пошли, пытаясь найти помощь. Ну, пыль была намного гуще и ветер сильнее, и мы прошли около пятидесяти футов, прежде чем все же вернулись назад. Итак, мы решили ждать. Но буря не прекратилась, и никто не пришел. — Он уставился в окно. — Ники Ринальди, укротитель львов, и Стен Тембрелло решили пойти по путям. Это было месяц назад. У Лероя начался запой, и поэтому я остался здесь с ним и Роджером — понимаете, все мы были клоунами. Три мушкетера. О, мы ставили хорошее шоу! Мы действительно заставляли всех смеяться! — Внезапно его глаза заслезились, и он смог снова заговорить только через минуту. — Ну, — сказал он наконец, — я и остальные, кто остался, начали копать могилы. Крушение убило много народу, и повсюду были мертвые животные. Мертвый слон лежал прямо на железнодорожных путях, но сейчас он весь высох. Вы не можете поверить, что это был за запах! Но у кого, черт побери, хватит силы выкопать могилу для слона? Мы устроили настоящее цирковое кладбище не слишком далеко отсюда, — он неопределенно кивнул направо. — Земля становится заметно мягче, стоит отойти от путей. Я хотел найти что-нибудь из моих приспособлений и я отправился сюда вместе с Лероем, Роджером и еще другими. Нашел мою косметику. — Он дотронулся до деревянного ящичка с резными ящерицами. — А так же нашел мой волшебный пиджак. — Палец согнулся по направлению к вешалке, где висела одежда. — Я не был слишком сильно ранен. Только синяки на синяках, всего лишь. — Он поднял свою большую верхнюю губу, чтобы показать, где был выбит передний зуб. — Но со мной все было в порядке. Потом… Потом все стали умирать.
Он сидел, глядя на свечу. — Это было словно проклятие, — сказал он. — На один день люди чувствовали себя прекрасно, а на следующий были мертвы. Одной ночью… — Его глаза покрылись слоем льда, и воспоминания снова овладели им. — Одной ночью, когда все спали, и я проснулся от холода. Плита горела, и в вагоне было тепло, но я дрожал. И, клянусь Богом…
Я знал, что тень смерти была здесь, продвигаясь от человека к человеку, выбирая, кого забрать следующим. Я думаю, в какой-то момент она прошла настолько близко от меня, что заморозила мои кости, а потом пошла дальше. А когда пришел день, Роджер лежал мертвым с открытыми глазами, а за день до этого он шутил. Знаете, что сказал этот сумасшедший Лерой? Он сказал: «Расти, давай мы с тобой придадим этому сукину сыну счастливое лицо, прежде чем отправим его!» Итак, мы загримировали его, но это было невежливо, о, нет! — Расти потряс головой. — Мы любили этого старого заводного парня. Мы просто сделали ему лицо, которое было для него удобнее всего. Потом я и Эдди Роско отнесли его и похоронили. Кажется, я помогал рыть до сотни могил в неделю, пока наконец не остался только я и Лерой. — Он слабо улыбнулся, глядя мимо Джош и Свон в угол. — Хорошо выглядишь, старина! Черт, до этого я не думал, что надолго останусь один!
— Здесь нет никого, кроме вас? — спросила Свон.
— Только я. Я — последний из «Цирка Райделла». — Он посмотрел на Джоша. — И кто же победил?
— Кто победил в чем?
— В войне. Кто выиграл войну? Мы или русские?
— Я не знаю. Если Россия похожа на то, что мы со Свон видели… Да поможет Бог и тем людям тоже.
— Ну, это была борьба с огнем с помощью огня, — сказал Расти. — Это то, о чем мне говорила мама. Борись с огнем с помощью огня. Так что в этом может быть и нечто хорошее: может быть, все сбросили все свои бомбы и боезапасы, и больше их не будет. Оружие просто довело борьбу до конца, а старый мир по-прежнему здесь, не так ли?
— Да, — согласился Джош. — Мир по-прежнему здесь. И мы тоже.
— Я полагаю, мир изменится немного. Я имею в виду, если везде так же, как здесь, то предметы роскоши должны все же в некоторой сохраниться.
— Забудь о роскоши, — сказал ему Джош. — Этот вагон и эта плита — роскошь, дружище.
Расти ухмыльнулся, демонстрируя дыру, где был зуб.
— Да, у меня здесь настоящий дворец, правда? — Он несколько секунд смотрел на Свон, потом встал, подошел к вешалке и взял с нее черный бархатный пиджак от костюма. Он подмигнул ей, скинул свой грубый хлопчатобумажный пиджак и одел черный бархатный. Из его грудного кармана торчал носовой платок. — Я скажу вам, что есть здесь все же кое-что, что никогда не изменится, маленькая леди. Магия. Вы верите в магию, дорогая?
— Да! — сказала она.
— Хорошо! — он взмахнул белым носовым платком, и внезапно в его руке оказался букет ярко раскрашенных бумажных цветов. Он предложил их Свон. — Вы похожи на леди, которая могла бы оценить прекрасные цветы. Конечно, было бы неплохо полить их! Если цветы не поливать, они могут просто завять. — Он вытянул другую руку вперед, повернул свое запястье в воздухе, и в руках у него оказался маленький красный пластиковый кувшин. Он наклонил его над цветами, но вместо воды струйка желтой пыли высыпалась из него и упала на пол. — О, — сказал Расти, притворяясь разочарованным. Потом глаза его вспыхнули. — Ну, может быть это волшебная пыль, маленькая леди! Конечно! Волшебная пыль сохранит цветы живыми так же хорошо, как и вода! Что вы думаете?
