— Возможно, они бояться, — сказал Роланд. — Возможно, они думают, что мы отнимем то, что у них есть.

Маклин взял бутыль обратно, отхлебнул из нее и отставил в сторону. Дверь открылась и закрылась, и Шейла Фонтана вышла из коридора в комнату. Она тут же замерла, когда увидела форму.

— Нам были бы полезны трейлеры и автомобили, — решил Маклин. — Но нам не нужен никто со следами ожогов. Я не хочу, чтобы в нашем лагере был хоть кто-то со следами ожогов.

— Полковник… У нас уже есть около тридцати или больше человек, которые горели в…

Вы знаете, — сказал Лаури. — Я имею в виду…

Так ли это важно?

— Я много думал об этом, капрал Лаури, — ответил он, и хотя он не старался, это прозвучало выразительно. — Я думаю, что люди с ожогами…

Келоидами, — сказал он, вспомнив медицинское название радиационных ожогов, — наносят ущерб морали нашего лагеря. Нам не нужно, чтобы у нас были напоминания об уродстве, не так ли? И люди с такими ожогами не содержат себя в такой же чистоте, как остальные, потому что они стыдятся того, как они выглядят, и уже этим они деморализованы. — Он поймал себя на том, что смотрит на струп на подбородке Роланда. Он был размером в четвертак. Не был ли он меньше всего несколько дней назад? Он перевел взгляд. Еще три маленьких струпа были у Роланда на лбу, почти под волосами. — Люди с ожогами будут распространителями болезней, — сказал он капралу Лаури. Он оглядел лицо Лаури, но не увидел ни одного струпа. — А нас и так будет предостаточно проблем, если в нашем лагере будет хоть какая-то болезнь. Итак… Я хочу, чтобы утром вы согнали людей с ожогами и вывели их из лагеря. И я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь из них мог вернуться. Понятно?

Лаури улыбнулся было, потому что решил, что полковник шутит, но синие глаза Маклина сверлили его.

— Сэр…

Вы не имеете в виду…

Убить их всех, не так ли?

— Да, именно это я и имею в виду.

— Но…

Почему бы просто не выгнать их? То есть…

Сказать им, чтобы они шли отсюда куда-нибудь еще?

— Потому, — сказал Роланд Кронингер, который уже понял суть дела, — что они не захотят идти куда-нибудь еще. Ночью они проскользнут обратно в лагерь и попытаются украсть еду или воду. И они могут помочь врагам напасть на нас.

— Верно, — согласился Маклин. — Итак, вот новый закон нашего лагеря: ни один человек с ожогами не допускается сюда. А вы утром выведете тех оставшихся, и они не придут обратно. Роланд пойдет с вами.

— Я и сам могу сделать это!

— Роланд пойдет с вами, — сказал Маклин спокойно, но твердо, и Джад Лаури уставился в пол. — Теперь еще одно: я хочу, чтобы утром вы организовали отряд и раздали кое-что из этого моим людям. — Он кивком указал на упаковки безалкогольных напитков, картофельных чипсов, печенья и кексов. Он осознал, что сказал «моим людям». — Я хочу, чтобы они были счастливы. Сделайте это после того, как закончите первое дело.

— А что с теми людьми, с трейлерами?

Маклин задумался. О, думал он, Солдат-Тень будет так гордиться им!

— Сколько солдат вам понадобится, чтобы пойти и взять эти машины? — спросил он.

— Я не знаю. Наверное, четыре или пять.

— Хорошо. Возьмите людей и пригоните их сюда — но только машины. Нам не нужны те люди, которые нездоровы.

— А для чего нам нужны трейлеры? — спросила Шейла. — Нам и так хорошо! — Она не могла смотреть на лицо Джада Лаури, потому что он преследовал ее в кошмарах вместе с плачущим ребенком. Разложившийся труп по имени Руди в ее снах полз через пыль прямо к ней в постель, и она думала, что сходит с ума.

— Для того, — сказал Маклин, поворачиваясь к ней, — что мы не собираемся оставаться здесь навсегда. Как только мы станем организованными и здоровыми, как только мы поднимем нашу мораль, мы двинемся отсюда.

— Двинемся отсюда? — она засмеялась. — Двинемся куда, герой войны? На луну?

— Нет. Через страну. Может быть, на восток. По пути мы сможем добывать продовольствие.

— Ты имеешь в виду…

Все пойдут на восток? Какого черта? Куда?

— Города, — ответил Маклин. — Или то, что от них осталось. Городки, деревни. А также мы можем построить наши собственные города, если захотим. Мы можем снова начать восстанавливать тот порядок, который следовало бы установить раньше, до того, как случилось все это дерьмо.

— Ты сломался, друг, — сказала Шейла. — Это все в прошлом. Не можешь усвоить это?

— Не в прошлом. Это все еще только начинается. Мы можем снова выстроить города, но лучше, чем они были раньше. У нас будет закон и порядок, и мы сможем добиваться исполнения законов…

— Каких законов? Твоих? Детских? Кто будет создавать законы?

— Тот человек, у которого больше оружия, — сказал Роланд.

Полковник Маклин перенес свое внимание на Джада Лаури.

— Вы можете идти, — сказал он. — И чтобы через два часа трейлеры были здесь.

Лаури вышел из трейлера. На улице он ухмыльнулся ночному небу, тряхнул головой. Голова полковника была набита военным дерьмом, но возможно он все же прав насчет того, чтобы отделаться от всех

тех, на ком есть шрамы от ожогов. Лаури не любил смотреть на этих обожженных, напоминающих о всесожжении. Ожоги создавали уродство. Сохраним Американскую Красоту, думал он, и сегодня же уничтожим всех уродов.

Он направился в лагерь, чтобы выбрать четырех человек для задания, и он знал, что это будет жирным куском пирога. Он никогда в жизни не чувствовал себя столь же значительным; до несчастья он был всего лишь клерком в оружейном магазине, а теперь он — капрал в армии полковника Маклина! Это было словно второе рождение. Это не в прошлом, сказал полковник Маклин. Это все еще только начинается. Лаури понравилось, как это прозвучало.

В трейлере «Эйрстрим» Шейла Фонтана подошла к Маклину и оглядела его сверху донизу. Она увидела свастику на нескольких значках, которые были на его одежде.

— Как нам начать тебя называть? Адольф?

Рука Маклина протянулась вперед и схватила ее подбородок. Его глаза гневно вспыхнули, и она поняла, что зашла слишком далеко. Сила, которая чувствовалась в этой руке, почти раздавила ее нижнюю челюсть.

— Если тебе здесь что-то не нравится, — тихо сказал он ей, — ты сама знаешь, где дверь. И если ты не закроешь рот, я брошу тебя к грязным бородавочникам. О, я уверен, им понравится твоя компания. Не так ли, Роланд?

Роланд пожал плечами. Он видел, что Король причиняет Шейле боль, и это беспокоило его.

Он отпустил ее.

— Ты дура, — сказал он. — Ты не видишь, что могло бы случиться, не так ли? Шейла потерла челюсть.

— Игра окончена! Ты говоришь о восстановлении всего и о прочей чепухе — нам повезло, что у нас есть горшок, чтобы в него мочиться!

— Увидишь. — Его взгляд искал на ее лице маленькие струпья. — У меня есть планы. Грандиозные планы. Ты увидишь. — Он не нашел ни тени рака на лице Шейлы.

Она заметила его ищущий взгляд.

— Что-нибудь не так? Я вчера мыла голову.

— Вымой их снова, — сказал он. — От них воняет.

Он посмотрел на Роланда. Внезапное вдохновение осенило его.

— Армия Совершенных Воинов, — сказал он. — Как это звучит?

— Прекрасно. — Роланду это понравилось. Это звучало широко, величественно, по-наполеоновски. — Это хорошо.

— Армия Совершенных Воинов, — повторил Маклин. — Нам предстоит пройти длинный путь. Нам нужно будет найти больше здоровых мужчин и женщин. Нам понадобится больше машин, и мы сможем перевозить нашу еду и воду вместе с нами. Мы сможем сделать это, если загрузим работой наши сознание и мускулы. — Его голос поднялся от волнения. — Мы можем снова выстроить города, но лучше, чем они были когда-либо!

Шейла подумала, что он двинулся рассудком. Армия Совершенных Воинов, черт побери! Но она придержала язык, полагая, что лучше просто дать Маклину выпустить пар.

— Люди последуют за мной, — продолжал он. — Как только я дам им еду и защиту, они последуют за мной, и они сделают все, что бы я ни сказал. Они не обязаны любить меня, не обязательно даже, чтобы я им нравился. Но они все равно пойдут за мной, потому что они будут уважать меня. Я прав? — спросил он Роланда.