Мы с магом проводили вместе много времени, чаще и чаще позволяя себе не работать и биться над решением проблем современной магии, а просто общаться. Я узнавала его все лучше и лучше, убеждаясь в двух вещах: во-первых, мои чувства к нему намного более осознаны, чем были к Неору, во-вторых, я чувствовала себя счастливой рядом с ним.
И вот это день настал. Рано утром со мной связался лорд Харн, который сообщил, что через три часа на границах Запада окажутся демонические войска.
Фенисталас тут же собрал военный совет и раздал всем ценные указания. Народ сразу зашевелился, и уже через несколько минут по всем городам появились сообщения о военном положении, а воины замка начали распределяться на отряды и отбывать, чтобы вернуться уже с мирными.
Сам Фен вышел за территорию замка, чтобы что-то поправить в защитном контуре вокруг территории. Я же бестолково ходила по замку пытаясь понять, что мне стоит сделать. Ко мне подходили за указаниями мои главные, по кристаллу связывались другие Хранители с ценными советами, а я казалась себе неприкаянной и бессмысленной. Фенисталас нашел меня в кабинете.
— Все пройдет бескровно. — С порога начал он.
— С нашей стороны, по крайней мере. — Кивнула я.
Повисла тишина. Мы смотрели друг на друга. Я думала о том, что я — единственная, кто реально рискует. Потому что это я выйду к войску, буду говорить с полувменяемым соседским правителем, пытаясь дозваться до него.
— Хелена… — Маг порывисто дернулся ко мне. — Хел… — Выдохнул он и замер.
Я поднялась и обошла стол. Подошла к нему вплотную, вдохнула его запах — пахло мужчиной, с неуловимым оттенком хвои, почти как тогда под куполом. Голова немного закружилась, но скорее от волнения. Несмело подняла глаза, чтобы встретить бурю в его.
Он не мешал мне стоять рядом, смотрел на меня внимательно. Когда наши взгляды встретились, едва заметно двинулся, прижимаясь ко мне, будто всем телом, обхватил мои плечи руками и снова замер.
Я встала на носочки, и сама коснулась губами его губ, не напирая, ожидая ответа. И ждать себя он не заставил. Поначалу робкий, нежный, но все более набирающий обороты поцелуй захватил меня, окунув в вихрь новых ощущений. Ни с одним мужчиной за обе жизни я не чувствовала ничего подобного. Мир остался где-то там, очень далеко и казался совершенно лишним, пока мы двое есть здесь.
Он первым разорвал поцелуй, но я не спешила отстраняться, просто прижалась щекой к его груди, просто дышала, ни о чем не думая, только наслаждалась этим моментом. Одним из лучших в моей жизни.
— Хелена, это мезальянс, но я не могу не спросить. — Где-то над моей головой заговорил он хрипло. — Ваша светлость, вы станете моей женой?
И в этот момент протрубил рог. Я вздрогнула, и сделала шаг назад. Несказанное «да» жгло язык. Хотелось остановиться и ответить на вопрос, но я не стала. Это очередное поспешное решение, о котором я могу пожалеть, и мне хотелось узнавать Фена всю оставшуюся жизнь, даже если она оборвется сейчас при общении с бывшим мужем.
Мы спешили по коридорам к воротам. На территории было полно оревов и людей, даже пару кошек видела, хотя в последнее время я их не встречала. Этих, наверное, чудом сберегли от нечисти.
Пока мы шли к воротам, Зука накинула на меня шубку — подарок мекорн. Голубые вспышки продолжали возникать по всему двору, стоял гвалт, но я его слышала будто через пуховую подушку.
Оставив Фенисталаса внутри замка, я с Чуваком, присоединившимся у самых ворот, вышла за стену. Там меня встретили стройные ряды реввов, в военной форме с соответствующей выправкой и недобрыми лицами. Несколько из них показались мне знакомыми, но я не обратила на это внимания.
Стройными были только первые два ряда — видимо на них успели нашипеть. Остальные шептались, пытаясь выяснить, что произошло и что это была за голубая вспышка. Их можно понять: на границе с Калогаром относительно тепло и малоснежно и когда они сменили просто унылый пейзаж на белое роскошество за мгновение, хотя предполагалось, что идти им сюда около трех недель, если не встретится сопротивление. Воины не смогли сдержать эмоций.
Я подошла к самому защитному контуру и замерла. Чувак остановился чуть правее. Вокруг лежал снег, было безветренно и солнечно, отблеск от снега сильно слепил. Неор отделился от ряда своих и пошел ко мне.
Он выглядел болезненным, на меня смотрел как на видение, будто боялся, что я сейчас растворюсь.
— Здравствуй. — Поприветствовала я.
Неор молча рассматривал меня.
— Зачем ты явился? — Предприняла еще одну попытку я.
— Я хочу вернуть жену. — Твердо проговорил он.
— Я тебе не жена, Неор. — Мягко сказала я. — Наш брак расторгнут высшими силами.
— Ты мне нужна. — Как-то потерянно и жалко сказал он, будто надеясь, что я все же передумаю и вернусь к нему.
В душе поднялась буря, нахлынули, казалось бы, похороненные чувства, сердце рванулось к нему. Но очень скоро я вспомнила все, что знала об этой ситуации теперь, и успокоилась. Он болен, ему нужна помощь. Просто как оказать ее я еще не придумала.
— Неор, уходи вместе с войсками. — Внесла предложение я. — Мои маги перенесут тебя домой.
— Без тебя я не уйду. — Мотнул он головой. — Я уже говорил.
На этом я молча развернулась и пошла обратно в замок. Чувак за мной. Я не оборачивалась, взгляд в спину и так обжигал.
— Ваша светлость? — Осторожно позвал Гросс.
— Будьте готовы поднять защиту. — Только и смогла глухо сказать я.
Успела сделать лишь несколько шагов, когда передо мной возник Фенисталас. Я понимала, что он подошел, но мне показалось, что он будто в воздухе проявился
— Хелена? — В голосе слышалось беспокойство и нервозность.
Маг был мрачен и хмур, на лбу снова залегла морщинка. Я протянула руку и разгладила ее. Давно хотела это сделать и посчитала, что могу больше себе в этом отказывать. В любой миг мой мир может вспыхнуть синим пламенем, которое поглотит всех, кто мне верен, так почему я должна отказывать себе в том, чего очень хочу? В груди остро ощущалась огромная ледышка, стремительно распространяющая свой холод по душе.
— Да. — Сказала я мужчине, когда закончила свою манипуляцию, в ответ получив вопросительный взгляд. — Я хочу стать твоей женой.
Складка, которую я так старательно разглаживала расправилась сама, лицо мага озарило неверие, а потом улыбка. За наше короткое знакомство такую улыбку на людях я у него не видела, только тет-а-тет. Но и сейчас весь остальной мир должен был подождать, ведь этот светлый лучик был предназначен только мне.
Короткая боль на запястье разрушила волшебство момента. Мы оба подняли руки, дернули рукава, чтобы увидеть крошечные татуировки в виде маленьких черно-красных птичек, похожих на ткачей.
— Маликоны. — Выдохнула мне в ухо Зука, которую я даже не заметила до этого момента. — Они помолвлены! Боги одобрили этот брак! — Крикнула она в толпу.
Мы с Феном переглянулись, пытаясь справиться с неловкостью.
Оревы верят, что маликоны — птицы, несущие мир в семью и благость, поэтому считали, что союзы, одобренные небесами боги отмечают вот такими птичками. У нас они были на запястьях, но история говорит, что их расположение для каждой такой пары индивидуально. Я же знаю другую историю об отметке маликонами. Очень давно благородная орева была влюблена в графа, который не мог взять ее в жены: мезальянс вызвал бы скандал в обществе. Ее родители никогда не отдали бы свою дочь за того, кто намного ниже ее по положению, а его родители старательно не давали влюбленными видеться. Семья молодой леди была знаменита своими любовными зельями, а молодого графа — многолетними проклятьями. Во время очередного сезона балов молодые оревы сбежали вместе, в надежде успеть выбраться из страны раньше, чем их настигнут преследователи. Выбраться они успели и поженились в Калогаре, потом ушли еще дальше, пока не остепенились где-то в Вариистане[1], и прожили долгую и счастливую жизнь. И всю эту совместную жизнь они придумывали вечное проклятье для влюбленных, предназначенных друг другу высшими силами. Это проклятье должно было отметить таких влюбленных и показать всем, кто сомневается в истинности их чувств, что этот союз одобрен свыше. Безымянные для меня влюбленные умерли в окружении детей будучи седыми стариками, всю свою жизненную и магическую энергию вложив в труд своей жизни. И вот теперь, спустя века, когда даже легенда о них истерлась, а их проклятье приписывают божественным проявлениям, их отметки в виде птичек маликон, которые в изобилии водились в Вариистане и которые им так нравились, все еще проявлялись на живых, предназначенных друг другу богами.
