Мои глаза вдруг наполнились слезами. Думать об этом я не хотела.

— В этом и заключается вся боль бессмертных, дочь. Мы вынуждены терять тех, к кому привязываемся. И именно поэтому большое чудо — появление вашей мамы и наша с ней встреча. Светозар до сих пор не нашел свою пару, Радомир еще даже не задумывается об этом, но скоро придет такое время. Пока не поздно отказаться, ты можешь подумать.

— Нет! — я затрясла головой. — Если мне суждено прожить долгую жизнь, я хочу прожить ее с тем, кого люблю. Искать сотнями лет кого-то, зная, что жив тот, кому отдано мое сердце — я не готова. Сколько отмеряно, столько мы будем вместе.

Отец смотрел на меня долгим взглядом. Молчал.

— Хорошо, — сказал, наконец, он. — Я думаю, ты вправе сама пройти свой путь. Хочешь, я научу тебя открывать портал, куда бы ты ни пожелала?

— Да! — я кивнула, завороженная его словами.

Оказалось, никаких особых умений и заклинаний, как в мире Ника, тут не требуется. Нужно всего лишь пожелать оказаться в каком-то определенном месте — и вуаля — ты на месте. Собственно, другая вся магия творилась также — нужно было просто пожелать. Ни тебе заклинаний, ни пассов — ни-че-го!

Сотворив в руке кружку с чаем с молоком, я чуть не застонала от блаженства. И шоколадку! О, боже, это просто невероятно!

Видя удовольствие, написанное на моей моське, отец попросил кусочек и вскоре был одарен мною огромной плиткой молочного шоколада.

Праздник живота начался!

К Николасу я попала только после завтрака. Судя по хаосу, творящемуся в лагере магов, искали меня. Когда, наконец, отец Ника увидел меня, он замер на месте, удивленно глядя на то, как я приближаюсь. На всякий случай ощупала голову — вдруг к бессмертию прилагаются рога? Но нет, все было в порядке. Тогда чего он уставился?

Он стоял столбом, ожидая меня, а я уже чувствовала себя дискомфортно, не зная, что думать.

— Добрый день, — сказала я, подойдя на расстояние около метра.

— Приветствую, — отозвался маг. — Я думаю, ты хочешь поговорить с Ником?

— Да!

Мне напоминало это театр абсурда. Что изменилось во мне так, что на меня смотрят, будто у меня две головы?

— Сейчас позову.

Верховный маг испарился, будто за ним гнались бесы, собираясь поджарить на костре, и уже в следующий миг я увидела Николаса.

— Виола!

Оказавшись рядом со мной, он схватил меня и крепко прижал к себе.

— Я так переживал! — выдохнул он, в мгновение проваливаясь в телепорт и оказываясь в своем доме в горах.

Взяв мое лицо в ладони, Николас принялся осыпать его легкими поцелуями, потом увлекся и начал целовать губы, скользя ладонями по моей спине. Я обняла его, прижавшись всем телом, ощущая прокатывающиеся волны от низа живота к ногам, застонала негромко, когда руки Ника проникли под мою рубашку.

Дальше все было как во сне — сплетение тел, взлеты и падения, сбитые простыни, влажная кожа, поцелуи и объятия.

Несколько часов мы провалялись в постели, не имея ни сил, ни желания разговаривать. Уже после, приткнув голову на плечо Ника, я устало положила руку ему на плоский живот и подняла лицо вверх.

— Я бессмертная, — тихо сообщила, ожидая реакции.

Чуть повернув ко мне голову и скосив глаза, он хмыкнул:

— Когда твой брат явился в наш лагерь, я так и понял.

— Радомир? — ахнула я. — Когда? Прошло ведь не больше суток!

— Глупышка, — меня поцеловали в нос, — в разных мирах время течет по-разному. Пока ты знакомилась с родителями, мы здесь познакомились с твоими братом и дядей. И могу тебе сказать, я не проиграл.

— О, боже, — простонала я, пряча лицо у него на груди, — он побил тебя?

— Нет, — внутри у него заклокотал смех. — Даже более того, и я его не побил.

— А как же тогда?

— Искусство дипломатии! — в голосе Ника я слышала смех.

Мы вновь поцеловались, а потом он вскочил.

— Что там делают мужчины для любимой женщины в твоем мире? Вернее, не в твоем, а на Земле? Готовят завтрак в постель? Лежи, сейчас вернусь!

Он ускакал, обернув простыню вокруг бедер, но вскоре вернулся, неся поднос с дымящимся кофейником и булочками с сыром.

— Штранный жавтрак! — с набитым ртом прошамкала я. — Шейчаш уже ношь!

— Ночник! — заявил Ник, а я прыснула:

— На Земле так лампу называют, которая в спальне ночью светит.

— Тогда не знаю, поздний ужин, может?

Мы дурачились до самого рассвета, не испытывая ни стеснения, ни скуки. Только с первыми лучами солнца, заглянувшего в окно, устало обнялись и улеглись под одеяло.

— Ты выйдешь за меня? — спросил он, когда я зевала.

Чуть не поперхнувшись, уставилась на него сияющими глазами:

— Конечно, да! Тебе так просто от меня не избавиться!

— А тебе от меня!

Конец.