В первом шкафу оказалось множество пустых колб и пробирок, с наклейками, надписи на которых давно выцвели. Во втором шкафу, разделенном на секции, стояли ряды кожаных папок. Мужчина взял одну из них наугад. Раскрыл. Текст, хоть и с трудом можно было различить. Как и фирменный бланк с Георгием Победоносцем вверху листа. Правительство Москвы. Министерство здравоохранения города Москвы. Дальше шло обращение в какую-то контору с требованием выдать то да се.

Сунув папку на место, мужчина перешел к другому шкафу. Подергал за дверцу. Заперто. Он перешел к столам. Компьютеры, мониторы, клавиатуры и мышки. Ни на что особо не надеясь, мужчина ткнул пальцем в кнопку включения одного из системных блоков. Ничего. С электричеством здесь явно напряг.

Мужчина взял за спинку один из стульев, ударом о пол стряхнул с него пыль и сел перед столом, чтобы поразмыслить над тем, что узнал. Приходилось признать – ничего существенного. На следующем этапе своих изысканий ему предстоит выбраться наружу.

Вот будет смеха, если он встретит там людей и найдет вполне логичные объяснения всему, что с ним произошло.

– Ну, уж нет, дружок. Объяснения конечно будут, но…

Тут взгляд его упал на что-то, что было скрыто под слоем пыли, устилавшим стол. Мужчина смахнул пыль. Зажигалка. С пустой фиолетовой колбой. Он крутанул колесико. Выскочила оранжевая искра.

Теперь, при желании, он сможет разжечь огонь, а топливом послужат все эти папки департамента здравоохранения. Чушь собачья. Не придется ему добывать огонь и задерживаться здесь он не станет. Надо лишь дождаться утра, а там…

Чтобы чем-то заняться и не думать о том, что ждет его утром, мужчина взял со стола раскрытую папку. Сдул с нее пыль и раскрыл. Текст был написан от руки. Фиолетовые чернила стали бледно-желтыми, большая часть слов пропала напрочь, но кое-где можно было разобрать фразы и даже целые предложения.

…Стационарно комплексная психолого-психиатрическая и наркологическая экспертиза, проведенная специальным Центром судебно-психиатрической экспертизы выявила симптомы острой… Мальцев Георгий Степанович… Тысяча девятьсот девяносто… рождения…

История болезни какого-то Мальцева. Причем болезни серьезной. Мужчина продолжал разгадывать ребус из обрывков текста, ничуть не удивляясь тому, что многие, очень специальные термины, ему хорошо знакомы.

Перевернув страницу, он увидел фотографию. Точнее то, что от нее осталось. Серые и черные пятна. Остальные страницы слиплись и рвались при попытке их разделить.

Мужчина вернулся на страницу с фотографией, провел пальцами по выцветшему снимку. Не его лицо было на нем? Захлопну папку мужчина собирался вернуть ее на место, но увидел то, что было под папкой.

Та было кое-что поинтереснее папок. В покрытом слоем пыли пакете, с биркой, на которой давно не было текста, лежал нож с широким лезвием и стальной рукояткой с углублениями для пальцев. Зачем он здесь?

Мужчина вытряхнул нож из пакета, дотронулся до него и вдруг дернулся так, словно его ударило током. В голове что-то вспыхнуло и ослепительный свет залил все вокруг. Он стоял в центре комнаты и смотрел на носки своих черных туфель, которые находились в сантиметре от багровой лужи на паркете.

Подняв глаза, увидел все остальное. Юную блондинку, распятую на полу гостиничного номера. Почему гостиничного? Все просто – слишком стандартное расположение мебели и распахнутая дверца мини-бара, которую усеивали пятна крови. Впрочем, кровь была повсюду. Ее багровые капли забрызгали обои на стенах и абажур торшера.

В запястья и икры обнаженной красавицы с содранным лицом были вбиты гвозди. На животе зияла страшная рана, а внутренности были разложены вокруг трупа в виде пятиконечной звезды. Пентаграммы.

Убийство было ритуальным, а его автор явно обдумал каждую деталь с намерением поразить зрителей.

Мужчина почувствовал тяжесть в правой руке. В ней был зажат нож. Массивный. Из нержавеющей стали.

– Безликий… Безликий! Безликий! Безликий!

Одно и тоже слово вылетало изо рта мужчины, лежащего на пыльном полу. Он вернулся из ярко освещенного гостиничного номера в свою новую реальность – мрачное пыльное помещение с разрушающимся потолком и мерзкими фосфоресцирующими пузырями.

Вспышка, сбросившая его со стула, была откровением, расставлявшим все по своим местам. Маньяк, потрошащий и распинающий женщин, по прозвищу Безликий. В миру – Георгий Степанович Мальцев. Такая вот история болезни зверя в человеческом обличье. Очень умного, тщательно продумывающего свой каждый шаг и в то же время настолько сумасшедшего, что кровь стынет в жилах.

Мужчина сел, уронил голову на колени и стиснул кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. Плевать на то, где он сейчас. Плевать на то, сколько времени он проспал. Все это – второстепенно. Он знает все о Безликом по одной простой причине – он и есть Безликий.

По всем мирским и божьим законам такого монстра следовало убить, но его оставили в живых, возможно даже убедили общество в том, что с Безликим покончено раз и навсегда, но… Он был слишком ценен для научных исследований. Поэтому его и отправили в этот, как его… Специальный центр. Какую-то суперзасекреченную лабораторию, чтобы ставить опыты. Изучать, а возможно и лечить. Яйцеголовые академики додумаются до чего угодно! Его ввели в состояния анабиоза, а дальше что-то пошло не так. По идее, он должен был проснуться окруженным сонмом людей в очках и белых халатах…

– Что скажешь, Георгий Степанович? Есть ли аргументы в твою защиту?

Аргументы были, но такие по-детски наивные, что совсем не годились для оправдательного вердикта. И все-таки… Если он так переживает, то лечение могло дать результат. Безликий мог выбраться из своего саркофага совершенно другим человеком.

Эта мысль была спасительной соломинкой в штормовом море открытий и Георгий за нее ухватился. Зарыдал от облегчения. Шанс есть. Он натворил немало и будет страдать за это до гробовой доски, отправится прямиком в ад, но теперь возьмет себе небольшую отсрочку для того, чтобы узнать, что именно пошло не так.

Он вытер мокрые от слез щеки рукавом. Встал и еще раз осмотрелся. Хватит с него этой затхлой берлоги, с пыльными папками, мертвыми компьютерами и бочками карбонидия.

Мальцев взглянул на пузыри под потолком. Свет их заметно потускнел. Причиной тому была знакомая полоска света уже проявлявшаяся на пыльном полу. Утро, которого он ждал, все-таки наступило. Бывший. Да-да, бывший убийца, он станет отталкиваться от этой идеи, готов выйти в свет. Идентификация пока еще не закончена, а вернуться обратно он успеет всегда.

Георгий двинулся к полоске света и медленно пошел вдоль нее. Свет попадал в помещение из другой комнаты, которая была меньше по размерам и имела выход на лестницу. Правда судить о лестнице, ведущей наверх, можно было всего по одной, первой ступеньке – остальные скрывала груда бетонных обломков, плотно закупоривших вход наверх.

Что произошло? Вход в лабораторию специально взорвали? Убедились в том, что Безликий неизлечим и решил похоронить его навеки? Чушь. Не такого полета птица маньяк, чтобы из-за него идти на такие жертвы. Следовало искать другое объяснение.

Полоска света становилась все шире, но источника его пока не было видно.

Мальцев прошел мимо четырех закрытых дверей с табличками без текста, свернул у заблокированной лестницы и оказался в узком коридоре. На стенах под потолком лепились уже знакомые пузыри. Правда, здесь они уже не светились, поскольку другой свет был во сто крат ярче.

Георгий вынужден был зажмуриться и прикрыть глаза рукой. Ослепительный свет бил из дыры в потолке. Достаточно большой, чтобы туда мог пролезть человек. Чтобы добраться до нее, требовалось вскарабкаться на груду покрытых ярко-зеленым мхом бетонных обломков, образовавшихся из-за разрушения плиты перекрытия.

Тут Георгий увидел первые признаки жизни. Опять растительной. Солнечный свет и влага, проникающие с поверхности, создали условия для роста на обломках растения с толстым, покрытым бородавчатыми пупурышками стеблем и мясистыми листьями овальной формы, размером с человеческую ладонь. По мере приближения к источнику света растение образовывало кусты и их становилось все больше.