В общем, неделя в Барселоне прошла довольно бурно, захватывающе и незабываемо. Молодые люди посетили всевозможные достопримечательности, насладились невероятной красотой барселонсокй природы в пригородных парках, встретили солнечные деньки на лучших пляжах, перепробовали кучу традиционных блюд, накупили себе разных сувениров, перимущественно не имеющих особую ценность, увидели множество творческмх и полных энтузизма людей и набрались столько новых и удивительных впечатлений, что, казалось, их могло хватить на всю оставшуюся жизнь. Аню же особенно порадовал тот факт, что она получила возможность в полной мере попрактиковать своё мастерство владения испанским языком, хотя до мастерства ей было пока далеко.
***
Сгустились прохладные сумерки. Золотистые лучи сонно опустились, проложив тропу горящих следов на румяном небосводе. Сверкающие ярким светом здания, словно дивные грани бриллианта, ослепляли и завораживали. А дурманящие ароматы ночного воздуха завершали прелестным очарованием столь изумительный пейзаж.
Пребывание в чудесном месте подходило к завершению, и Аня с Димой, приготовившие всё необходимое к отъезду, молча сидели на диване. Девушка оживляла в воображении воспоминания прошедших дней и, держа в руках чашку горячего кофе, глупо улыбалась. Парень тоже мысленно переносился в недавние события, и тепло разливалось на душе, когда он приходил к выводу о том, что его идея с изменением маршрута путешествия, пусть и не сразу, но всё-таки пришлась Ане по вкусу.
– Наверное, я буду скучать по этому городу, – ласковым голосом, в котором проскальзывали меланхолические нотки, перебил тишину Дима. Аня что-то невнятно промычала в ответ, и парень, нахмурившись, спросил:
– Тебе что, не понравилось?
– Конечно, понравилось. Просто я так счастлива, что ничего толком не могу сказать, – расплываясь в более широкой улыбке, откликнулась девушка.
– Не можешь, значит? – многозначительно ухмыляясь, сказал Дима и осторожно придвинулся к девушке. Она, почуяв неладное, поставила чашку на столик и замахала руками:
– Я не знаю, что ты задумал, но лучше передумай.
Парень, никак не отреагировав на предупреждение Ани, повалил её себе на колени и принялся щекотать. Она извивалась ползучей змеёй, пихалась локтями, задыхаясь от смеха, но Дима не сдавался и продолжал пытку до тех пор, пока сам не утомился. Аня, раскрасневшаяся, с растрепавшимися волосами и съехавшей с плеч майкой, лежала на коленях парня и сверлила его неодобрительным взглядом.
– Ну как? Теперь можешь говорить? – ближе наклоняясь к девушке, прошептал парень. Она испуганно заморгала глазами, гадая, что Дима собирался сделать дальше. Он наклонялся всё ближе и ближе, его прерывистое дыхание уже трепетало на губах Ани, и она, уловив ход его мыслей и запаниковав, мотнула ногой и зацепила чашку с горячим кофе. Кофе пролилось на правую штанину парня, и он вскочил на ноги, громко шипя от едва сдерживаемого гнева.
– Прости, прости, прости, – затороторила Аня, победно усмехаясь в душе, довольная своей быстрой сообразительностью и избавлением от непредвиденных обстоятельств.
– Всё в порядке, – отряхивая штаны, прорычал Дима.
– Ясно же, что ты злишься, – Аня виновато опустила голову.
– Я не на тебя злюсь, – вздохнул парень.
– Прекрати тереть пятно, а то штанины до дыр протрёшь, – вставая с дивана, проронила девушка, – Давай, я замою их.
– Я сам справлюсь. Кроме того, ты ведь не хочешь, чтобы я снимал их прямо у тебя на глазах?
Аня обеспокоенно замотала головой:
– Тогда тебе стоит поспешить, пока не высохло.
Дима так и сделал и просидел больше получаса, заперевшись в ванной.
***
Седующим утром в самолёте Аня снова вздохнула полной грудью, впомнив, что вот-вот попадёт в вожделенный Лос-Анджелес, позабыв о дрожащих коленях при взлёте. Но Дима удивил её и одновременно расстроил, когда сообщил, что они опять меняют курс путешествия и на этот раз отправляются в Лондон.
– Почему бы сначала не полететь в Лос-Анджелес, как мы договаривались изначально, а потом уже хоть на Марс лететь, – недовольно пробурчала девушка.
– Потому что у меня в Лондоне возникли кое-какие дела, и я решил объединить приятное с полезным, – пытаясь унять гнев девушки своей лучезарной улыбочкой, ответил парень.
– Я, между прочим, выполнила своё обещание давным-давно, а ты всё колеблешься.
– Анюта, ведь ты пришла в восторг, увидев Барселону. Поверь мне, Лондон тебя тоже не разочарует.
– Значит, ты уже там бывал?
– И не единожды.
– Везёшь меня туда, где я ничего не знаю и буду чувствовать себя беспомощно, – задумчиво потёрла лоб девушка.
– На что ты намекаешь? – встрепенулся юноша.
– Ни на что, – сухо отозвалась девушка и присела рядом с Кариной, стремясь обсудить с ней тревоживший её с некоторых пор вопрос.
– Когда ты говорила, что один из нас перестал изображать влюблённого, ты имела в виду Диму? – шёпотом поинтересовалась Аня, боясь, что парень может слышать или подслушивать их разговор.
– А с чего вдруг ты об этом заговорила?
– Просто, – Аня несколько раз обернулась, чтобы окончательно убедиться, что Дима полностью был занят своими делами, – мне кажется, что он специально возит меня по свету и мешает попасть в Америку, как будто что-то узнал или больше не хочет разводиться.
– Милая моя, неужели ты прозрела? Что ж, лучше поздно, чем никогда, – несколько уклончиво произнесла Карина.
– То есть ты тоже это заметила? – испуганно вытаращила чёрные угольки девушка.
– Успокойся, твой Дима слишком воспитан что ли, – с трудом подбирая слова, заметила Карина, – чтобы посягнуть, не дай Бог, на твою неиспорченность против твоей воли.
– Издеваешься, да?
– А ты разве его боишься?
– Нет, но вчера, – Аня замолкла на полуслове, собираясь с духом прежде, чем обнародовать произошедшие события.
– Вчера? Ууу, у вас что-то было вчера, а ты мне не рассказала? – потирая ладони, просияла Карина.
– Не было ничего, но могло бы. Он наклонился и, кажется, хотел меня поцеловать, а ведь мы не разыгрывали публику.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Если узнать о его чувствах к тебе, то они определённо есть. Если сомневаешься, что он разведётся с тобой, ответ неоднозначен, потому что всё зависит от того, как ты будешь себя вести.
– Но я не давала ему повод рассчитывать на что-то большее.
– Дала, как раз в этом-то и дело. Ты запретила ему встречаться с другими девушками. Ничего личного, но девушки обычно поступают так с теми парнями, которые им небезразличны. Например, я вот поставила ультиматум Серёже, и он выбрал меня. Кстати, он прислал мне такое чудное сообщение, только постоянно учит, что мне надеть, как следить за здоровьем, зануда да и только.
– Он лишь беспокоится о тебе и проявляет заботу.
Карина махнула рукой, давая понять, что не собирается обсуждать эту тему. Тогда Аня погрузилась в собственные думы. Ей расклад совершенно был не по душе, ведь она до сих пор была не в силах и не хотела верить в то, что Дима мог питать к ней какие-то чувства. Однако события вчерашнего вечера явно доказывали обратное. Нельзя было упрекнуть девушку в недоверии к парню, но она всё же стала опасаться момента, когда они останутся наедине в одном номере. За всеми этими беспокойными размышлениями Аня не заметила, что самолёт успел приземлиться.
На этот раз ребята поселились в отеле Shangri-La, занимавшего двенадцать этажей небоскрёба «The Shard». Им предоставили номера с потрясающим видом на столицу Англии и её окрестности, как это делают в большинстве случаев. Полученные в их полное распоряжение апартаменты ничуть не уступали испанским, а в некоторых местах даже выглядели намного изысканнее и элегантнее, как будто предназначались не для простых смертных, а для особ королевских кровей. Элегантность номерам придавал уникальный стиль, сохранющий нотку восточного изящества, которая присутствовала в интерьере всего отеля. Огромные окна, выстроенные с наклоном под острым углом, занимали всё пространство от пола, покрытого мягким синим ковром, до потолка, скромно выкрашенного белой краской. У окон было выделено рабочее место с письменным столом и офисным креслом. На противоположной стороне покоилась длинная вместительная тумба с гладкой чёрной столешницей. Широкая кровать с подсвечиваемой спинкой, плавно сливающейся со светлой стеной, разрисованной маленькими веточками сакуры, являлась центром всей комнаты, из любого угла которой можно было её заметить. У изножья кровати стояла банкетка такого же цвета, что и ковёр, с изогнутыми ножками, сужающимися книзу. Напротив поместился тёмно-синий диван с придвинутым к нему овальным столиком.
