Она даже не подумала о графстве, сейчас это было делом десятым. Его руки, губы, его ласковые прикосновения, его страсть и нежность стали для неё монетой, которая единственно имела хождение в стране её желаний.

Ульриху надоело ждать, пока его возлюбленная сидит с блаженным видом и он снова спросил:

— Виола, милая, радость моя, тебе было хорошо со мной?

— Очень, — выдохнула девушка, — Мне с тобой было прекрасно.

Казалось, он только и ждал словесного подтверждения, чтобы снова перейти в наступление и претворить в жизнь мысль Виолы о продолжении. Она извивалась, обхватывала любовника ногами, стонала, вскрикивала, совершенно забыв обо всём на свете и только когда он откатился в сторону, чтобы дать ей дышать, ей пришло в голову, что вообще-то она страстная, горячая в любви женщина. И это знание о себе самой дал ей Ули. Уже за это стоило быть благодарной и она покрыла его поцелуями.

— Я теперь без тебя не смогу, — убеждённо сказал он, — Виола, любовь моя, теперь для меня ты жена перед богами, а обряд мы проведём как только появится возможность. Через два года мы официально сможем узаконить наши отношения. Получу диплом и мы поженимся. Здесь, в Элидиане, гремонские законы не действуют, Гедвига не сможет нам помешать. А брак, заключённый в храме Доброй Матери, признают даже в империи.

Эти слова успокоили Виолу. Не то, чтобы для неё брак значил очень много, но она боялась, что, однажды получив своё, Ули не захочет продолжения. Но, кажется, понравилось не только ей.

Юный граф тем временем поднялся и, не смущаясь наготы, стал собирать разбросанные вокруг импровизированного ложа вещи. Сначала поднял всё, что принадлежало Виоле, и дал ей: пусть одевается. Затем стал натягивать свой наряд.

Постепенно тела скрылись под тканью и вместе с ней к ним вернулась способность смущаться. Не глядя друг на друга Виола и Ульрих подошли к покинутому было шарабану. Девушка сложила плащ и убрала под сиденье, где ему и надлежало быть. Ули свистнул, призывая Малыша.

Он не соврал про магическую привязку. Вредное животное проявило необычную для него покладистость. Малыш прибежал по первому зову, кротко дал себя запрячь и спокойно потрусил по знакомому пути домой. Дорогой Виола вытребовала у Ульриха коробочку от украшений и сложила их туда. Сверкать подаренными бриллиантами перед Либерием и студентами она не собиралась.

Он же, осчастливленный сверх всякой меры, даже не спросил, почему она прячет его подарок. Если Виола что-то делает, значит так надо. Его больше беспокоило то, как они теперь будут встречаться. Видеться только за столом недостаточно, ничтожно мало для тех, кто любит друг друга. Девушка подумала и предложила ему приходить к ней наверх. На первый взгляд подняться в мансарду можно только по одной лестнице, но на самом деле есть и другой путь. Со стороны заднего двора над верандой находится вечно закрытая дверь, которой заканчивается коридор мансардного этажа. Раньше оттуда шла пожарная лестница, но ещё предыдущий маг её разобрал. Если эту дверь отпереть и приставить лестницу, которая валяется около конюшни Ни студенты, ни Либерий ничего не увидят: их окна выходят на другую сторону, а Жерома она предупредит.

Подключение к делу Жерома Ульриху не понравилось. Он предложил Виоле просто открыть упомянутую дверь, а уж он как-нибудь справится. Маг всё-таки. Левитирует. Правда, ей придётс встречать его хорошим куском чего-нибудь вкусненького: магия забирает много сил. Об этом Виола знала не понаслышке и уже заранее прикидывала, сколько кусков пирога потребуется для восполнения потерь на левитацию.

Приехали они значительно позднее, чем собирались, Ужин уже практически закончился, но никто ещё не вставал из-за стола. Их ждали лукаво подмигивающие студенты, разъярённый Либерий и спокойная Регина, которая тут же увела Виолу на кухню. Кажется, все всё поняли.

Стоило женщинам удалиться, как парни накинулись на Ули.

— Ну, рассказывай, как всё прошло! — вопил Айвен.

— Ты с ней только целовался или переспал? — вопрошал Лоран.

Сильван тоже что-то сказал, но настолько тихим голосом, что этого никто не расслышал. Зато все услышали Либерия.

— Ну, Эгон, если ты увёл девушку у моего друга Мельхиора, тебе это даром не пройдёт. Я-то плевать на это хотел, а вот он вернётся

Если он хотел напугать Ульриха, то скорее подзадорил. Тот вытянулся в струнку, принял гордый вид и произнёс решительно:

— Сегодня мы с Виолой объяснились. Я люблю эту женщину и женюсь на ней. Она будет графиней Эгон, так что ваши шуточки неуместны.

Как-то так он это сказал, что даже Айвен, которому обычно все моря были по колено, замолк и смутился. Лоран весело хмыкнул и отвернулся, Либерий махнул рукой и вышел, только Сильван остался спокоен, правда, на его тонковатых губах зазмеилась еле заметная саркастическая улыбка. Ули обратился к нему.

— Силь, ты меня понимаешь?

Тот пожал плечами.

— Чего же тут не понять? Она тебя спасла, она красива, хозяйка хорошая, умна не по годам. О такой графине можно только мечтать. Родит тебе здоровых, крепких наследников. Ты же уйдёшь, как только получишь первый диплом? Вот и женись. Желаю счастья с этой замечательной девушкой. В отличие от тебя мне графство не грозит, так что я предпочитаю науку и свободу.

Он повернулся и ушёл вслед за Либерием. Айвен с Лораном переглянулись и хлопнули по рукам, как бы о чём то договариваясь. Затем оба тоже покинули Ульриха, на прощание одарив его усмешками и репликой:

— Жених!

Ули сел за стол, с которого ещё не убрали остатки ужина, и задумался. Как-то не так всё ему представлялось. С Виолой всё вышло лучше, чем даже мечтать было можно, а вот с ребятами Наконец до него дошло, что ему придётся трудновато. Ждать, что эти раздолбаи, с которыми он и познакомился-то буквально перед отправкой, проникнутся и станут уважать его чувства, не стоило. Ну ничего, две декады он-как-то продержится. Главное, чтобы они не обижали Виолу.

А Виола тем временем уплетала тушёную в сметане курочку и ждала, пока Жером разгрузит привезённые продукты. Конюх радовался: на жаре ничего не пропало, даже нежные овощи доехали в целости и сохранности. Может, стоит Мельхиору подумать о том, как переоборудовать шарабан, дополнить его ящиком со стазисом?

Регина сидела напротив своей работодательницы и подруги и всматривалась в её лицо. Она сразу поняла, что всё, что могло произойти, произошло. Теперь надо было разобраться хорошо это или плохо. Судя по тому, что Виола выглядела смущённой, но довольной, ничего ужасного и непоправимого не случилось. Кажется, все пошло по тому сценарию, который Регина предположила заранее. Парень своей лаской растопил-таки лёд и её милая девочка оттаяла. Это в любом случае хорошо. Но вот что из этого получится даже боги не знают.

Наконец Жером занёс в кладовку последнюю корзину и убрался к себе на конюшню. После этого Регина проверила, не караулит ли кто за дверью и приступила к расспросам. Сейчас она наконец чувствовала себя старшей и даже не сестрой, а скорее матерью своей начальницы. Взяла Виолу за руку и произнесла с ласковой усмешкой:

— Ну, признавайся.

— Хорошо сказала, — отозвалась девушка, — Буду именно признаваться. Мне Ули предложение сделал.

Она вытащила из кармана коробочку и показала Регине кольцо и серьги. Та нахмурилась.

— Вот так, комплектом, скорее любовнице дарят, а не невесте.

— А я и есть любовница, — счастливо рассмеялась Виола, — мы с Ули Ну, ты сама понимаешь. Знаешь, Гина, это совсем не то, что я раньше думала. Совсем, совсем не то.

Она мечтательно завела глаза под потолок. Регине стало ясно, что сейчас к разуму всегда вменяемой девушки не пробиться. Всё заволокло дымом страсти. Но всё же что-то от прежней Виолы должно было остаться?

— А как он сделал тебе предложение? — осторожно спросила она, — До или после?

— И до, и после тоже повторил, да ещё так настойчиво! — весело откликнулась Вилька, — Правда, он студент и пока жениться не имеет права, но обещал, что сразу после диплома мы пойдём в храм прямо тут, в Элидиане, чтобы Гедвига не могла вмешаться. Ещё два года ждать, но ведь два года это недолго?