С недавних пор кладовка, в которой хранились вёдра и швабры, была переоборудована и в ней теперь в разработанном Виолой порядке стояли склянки с популярными зельями и лежали коробки с ходовыми амулетами. Примерно половина посетителей хотела получить что-то из этой кладовки и несла денежки, десять процентов от которых Вилька законно считала своими. Не будут ли студенты расхищать Мельхиорово добро и раздавать заветные бутылочки даром? А если их попросят о чём-то, что лежит на полках, то откуда они это возьмут? Сварят сами? Из чего? Сырьё денег стоит, не говоря уже о флаконах. Камни для амулетов тоже не бесплатные, а уж готовую продукцию она и вовсе трогать не позволит.
В общем, она волновалась за целость доверенного хозяйства и приходила к неутешительному выводу. За практикантами нужен глаз да глаз, и глаз этот явно её, Виолин. А ещё пуще надо следить за Либерием, которому доверия нет никакого.
Поэтому когда после ужина к ней подошёл Ульрих и напомнил, что они собирались прогуляться, она поглядела на него хмуро и недовольно. Никуда идти не хотелось, хотелось сесть и подумать. Но парень так умильно на неё глядел К тому же Вильке было интересно: как так случилось, что он выбрался из-под руки графини Гедвиги и снова учится?
А, ладно, — сказала она самой себе, — подумать можно и потом. Кивнула и попросила подождать: ей надо переодеться, сменить домашнее на уличное и взять плащ. Вечером бывает свежо, а ещё может пойти дождь.
Через несколько минут она сбежала по лестнице со своего чердака под названием мансарда полностью готовая к прогулке. Студенты как раз разбрелись по своим комнатам, Либерий в гордом одиночестве пил вино у камина и никто не заметил, как они вышли. За калиткой Вилька сразу свернула на дорогу, ведшую за город в сторону, противоположную Балинару. Она вела через выгон в сады и поля, где затем терялась. Там вечером обычно было пустынно, никто не рвался гулять по тому же пути, по которому регулярно ездил работать. Все условия располагали к откровенной беседе: тихий, тёплый вечер, начинающиеся мягкие сумерки, не скрывавшие дорогу, иллюзия того, что они одни во всём мироздании. Но Вилька поначалу шла рядом с Ульрихом молчаливая и сосредоточенная, разговора не начинала.
Он тоже не торопился заводить расспросы или рассказ, а вместо этого взял девушку за руку и дальше они пошли так. Виола, которая вообще не очень любила, когда её трогают руками, почему-то не чувствовала неловкости. Можно было подумать, что она всю жизнь ходит с Ули за ручку и давно к этому привыкла. Когда они пересекли городскую черту и вышли на широкий выгон, за которым виднелись сады и виноградники горожан, она вдруг встрепенулась и задала первый вопрос:
— Ули, ты сказал, что искал меня. Это верно?
Тот сначала весело засмеялся, а затем вдруг стал серьёзным.
— Искал, искал, можешь мне не верить, но это так. Только ты пропала. Вот была а вот нет.
— Это как? — не поняла Виола.
— Очень просто. Но лучше я начну сначала. Ты помнишь, что Гедвига забрала меня в замок, а вас оставила на постоялом дворе? Ну так вот. Стоило мне прийти в себя, я начал скандалить и требовать, чтобы вас немедленно ко мне привели. Глупое, детское поведение. Мне сказали: "Да-да", а сами сделали нет-нет. Для начала пообещали, что я тебя увижу как только пройду ритуал и стану графом. А как только я вышел из храма в графских регалиях, напоили отваром, в который подлили снотворное. Когда я пришёл в себя, то был уже далеко от Эгона. Меня отправили на горные пастбища для поправления здоровья. Я снова стал спрашивать про тебя, но лекарь и нянька, а также охранники в один голос заявили: вы уехали сразу как сдали меня Гедвиге.
Вилька усмехнулась. Она что-то такое подозревала.
— Но я не поверил! — воскликнул Ульрих, — Просто поначалу мне было трудно что-либо предпринять. Из этих горных долин так просто не выбраться. Вот я и проводил своё время на травке в мечтах о тебе. И знаешь? Мне это пошло на пользу. Я следовал твоим заветам: хорошо ел и пил, заряжался силой от травы и цветов, а когда достаточно окреп, научился питаться энергией горных ручьёв и речек. Она у них просто потрясающая. В результате в середине осени, когда меня перевезли зимовать в Эгон, я был полностью здоров и даже почти не утратил свой магический потенциал. Резерв, конечно, уменьшился, но всего процентов на десять. Сейчас мой уникальный случай изучают целители. Гадают, что могло так повлиять на выздоровление. Выдвигают разные гипотезы, исследуют и морочат голову, одно только не догадаются сделать: спросить меня.
— А что бы ты им ответил? — хихикнула Виола.
— Я бы рассказал про твою тёплую силу, которой ты меня подпитывала, и про твои бульончики.
Виола смутилась.
— Какая у меня сила Так, смех один.
— Не говори, — возразил Ульрих, — Я помню, как она в меня вливалась тонкой струйкой. Так даже не каждая опытная ведьма сможет. Тогда большего потока я просто не мог воспринять, он бы выжег все внутренние структуры и я бы кончился как маг, а возможно просто не выжил бы. Если бы не твои пара свечек, я бы сейчас в лучшем случае сидел в Эгоне лишённый магии и несчастный. А твои бульоны! Они просто удержали меня на этом свете, дали силу жить. То, что ты для меня сделала, стоит дороже всего, чем я владею.
— А чем ты владеешь? — перевела приятный, но смущавший её разговор Вилька, — ты же вроде теперь граф?
Ульрих со смехом замотал головой по кругу, что должно было означать "и да, и нет".
— Виола, я студент элидианского магического университета, а в нём все титулы запрещены. Мы вроде как все равны, все маги. Графиня у нас госпожа Гедвига. Мы в конце концов с ней поладили. Она очень себе на уме и упёртая как не знаю кто, ограниченная, о многом не имеющая ни малейшего понятия и потому очень подозрительная, но не вовсе дура. Просто до неё нужно достучаться, а когда она наконец поймёт в чём её выгода, то с ней становится возможно иметь дело. Бодаться пришлось долго, но где-то к весне мы наконец договорились: она не лезет в мои дела, а я в её. Я дал ей доверенность на управление графством, а она отпустила меня закончить обучение, заплатила за него и назначила приличное содержание.
Виола с облегчением выдохнула. Оказывается, она всё время боялась, что Ули просто обманул Гедвигу и покинул Гремон без её разрешения. Не имея денежной поддержки, он не смог бы продолжить учиться на прежних условиях, а должен был бы отрабатывать пятнадцать лет как подданный иностранной державы. Но дело обстояло иначе. Графёнок не сбежал, а сумел выбить из родственницы нужное ему решение и находится здесь на законных основаниях. Она спросила:
— А как тот преподаватель, который тебя подставил?
— О, ты помнишь?! — восхитился Ули, — Я ещё из Гремона подал на него жалобу и к ней присоединилась Гедвига. Было расследование, которое показало: он делал это за деньги и я не первый пострадавший. До меня было ещё пять студентов, каждому из которых он подстроил несчастный случай на полигоне. Брал с заинтересованных лиц такие суммы, что я даже повторить не берусь. Несколько тысяч гитов. Не знаю как Давенеи пошёл на такое, весь наш Эгон того не стоит. Гаду перекрыли магию и мне его нисколько не жалко.
Вилька фыркнула: она знала про залежи, открытые в графстве. То, что их пока не начали разрабатывать, ничего не меняло. Это дело времени. Теперь Эгон стоил любых денег. Не рассказывать графу о богатстве его собственного домена было как-то неловко. Вместо этого она напомнила:
— Ты начал рассказывать как меня искал и как-то слез с этой темы. А мне интересно.
— Точно, — рассмеялся Ульрих, — Я и позабыл. Смотрю на тебя и все мысли из головы вон, только и могу думать о том, какая ты красивая. А ведь история с твоими поисками не такая уж простая. Это было зимой. Я тогда ещё не мог поехать сам и послал человека. Я назвал ему фамилию твоего отца и другую, ту, которую носил твой покойный муж, а ещё вспомнил, что ты из Альтенбурга, Гедвига подтвердила, что вы спешили именно туда. Довольно скоро посланный мой вернулся и сообщил, что ты умерла. Ему даже показали на местном кладбище твою могилу. Я чуть не рехнулся при этом известии, но к счастью мужик был ответственный и точно списал в свой блокнот то, что значилось на могильном камне. Выходило, что ты умерла значительно раньше, чем прибыла вместе со мной в Эгон. Но этого же не могло быть! Я решил больше не полагаться на чужих людей и всё узнать досконально. В начале весны госпожа Гедвига наконец снарядила меня в путь. Если честно, я её просто довёл и она рада была от меня избавиться любой ценой. Проще всего оказалось отпустить меня доучиваться, что она и сделала. Послала в Элидиану. Я должен был ехать в университет восстанавливаться, а по пути заехал в Альтенбург. Вот тут я должен перед тобой повиниться.
