Но вот если их заметят и донесут Тут бандиты из штанов выпрыгнут чтобы заслужить награду.

Когда солнце перевалило за полдень и они выбрались наконец на дорогу, стало ясно, что на этом этапе им повезло. Погони не было ни видно, ни слышно. Пока продирались по лесу и кустарникам, Виола успела набрать разных листьев, накопать корешков и нарезать прутьев: завидев нужное, просто спрыгивала с телеги, резала, драла или выкапывала, а затем догоняла тихоходное средство передвижения и вспрыгивала обратно. К моменту, когда телега, скрипя и подпрыгивая, перевалила через камни, отмечавшие край дороги, у неё уже накопилась целая горка сырья.

Никто её ни о чём не спрашивал: и Тео, и Ули понимали, что она вознамерилась воплотить в жизнь перемену масти у лошадей.

На привал остановились на месте, которое служило этой цели испокон века. Там уже было выложенное камнями кострище, расчищены места для палаток, вырыты отхожие ямы и даже сколочен стол с лавками.

На вопрос Вильки "не опасно ли им тут оставаться", Тео пояснил, что других вариантов всё равно нет, место удобное: дорога в обе стороны просматривается на несколько лиг, а тех, кто встал тут лагерем, не видно. Да и время сейчас удачное. Купцы, которые по весне завозят товары в Эгон, уже проехали, на дороге могут встретиться только случайные путники или те, кто за ними охотится. Ну а эту братию он заметит издалека.

Вскоре уже вода в котелках кипела, в трёх варилось нечто съедобное, а в четвёртом мерзкая тёмно-коричневая жижа, которой Вилька собиралась красить лошадей. Сама же она толкла уголь и смешивала его с найденной у ручья синей и красной глиной, поясняя:

— Вблизи, конечно, каждый заметит, что лошадь крашеная, но издалека не догадаются.

Когда через два часа они снова тронулись в путь, лошадей было не узнать. Обе лишились своих белых пятен, замазанных у кого чем, и потемнели. Зато над телегой воздвигся навес из веток и попон. Внутри сидели Виола и переодетый женщиной Ульрих.

Бедный виконт страдал. Кроме того, что его для конспирации нарядили как пугало, так ещё и сидеть заставили. Ему бы лечь Но Вилька настояла на том, чтобы его усадить. Наличие больного юноши их важная примета. Пусть те, кто за ними охотится, увидит, что в повозке едут две вполне здоровые девушки.

Ради этого они с Тео даже состряпали странную конструкцию из палок и верёвок, призванную заменить спинку удобного кресла, и пристегнули к ней виконта ремнями.

Ничего не помогло. Наоборот, скорее помешало. Но об этом они узнали ещё через несколько часов. Поначалу всё шло просто отлично. Тео правил, виконт с Виолой разговаривали, о так, чтобы при желании наёмник мог принять участие в беседе.

Девушка домогалась, чтобы Ули ей объяснил: кому нужно его убивать, причём настолько, что этот кто-то подкупил гильдейцев. От Тео она знала, что это должны были быть приличные суммы, отнюдь не медные гасты.

Юный виконт недоумевал. Конечно, это было выгодно прежде всего королю. Если род Эгонов исчезал из расклада, король мог наградить их землями того, кого ему было бы угодно. Денег и влияния для организации устранения всех Эгонов мужского пола кролю хватало. То, что в Эгоне нашли золото, тоже говорило за эту версию. Но вот нестыковка: явного фаворита, который бы захотел бросить двор и поехал править отдалённым графством, на горизонте не намечалось. Вилька, которая очень любила читать газеты и ориентировалась в высшей политике хотя бы на уровне основных персоналий, не могла предположить, кому бы это понадобилось. А если претендента не существовало, то и огород городить никто бы не стал. Золото? Король просто обложит его налогами и всё.

Значит, надо было искать среди дальней родни, о которой Ули не знал ничего, кроме отдельных, ни к чему не привязанных имён. Дядя Готфрид, дядя Фредерик, дядя Рихард и тётушка Брунгильда Демоны! Он даже фамилий их не мог вспомнить.

Виола успокаивал его как могла, уговаривая, что в Эгоне должны храниться книги рода, а по ним он уж точно вычислит своего врага. Под эти заверения Ули уснул.

Проснулся можно сказать вовремя!

Ульрих открыл глаза, выглянул из-за импровизированного полога повозки, узнал наконец местность и понял, что до Эгона осталось всего ничего, каких-то семь-десять лиг. И вот тут-то на них напали. Убийцы засели в узком месте, облюбовав для этого небольшое ущелье, по дну которого проходила дорога перед тем, как выйти в долину. Арбалетчик залёг на высоком уступе, чтобы было удобнее стрелять сверху, а двое с ножами спрятались в придорожных кустах.

То ли им повезло, то ли сработала выработанная тактика "обмани врага" и их не сразу приняли за тех, кем они были, но нападающие чуть замешкались и Тео успел заметить всех троих раньше, чем они перешли к активным действиям.

Схватив снаряженный арбалет, который лежал у него под рукой, он вскинул его и почти не целясь прострелил руку арбалетчику на уступе. Тот закричал и уронил своё оружие. В тот же момент из кустов выскочили двое. Один схватил лошадей под уздцы, пытаясь остановить. Но они уже и сами замедлили бег, увидев то, что пока было недоступно взору Тео: насыпанный поперёк дороги вал из камней.

— Прячься! — крикнул Теодор Вильке, надеясь, что она сообразит так и поступить.

Сейчас ему было глубоко наплевать на виконта: он волновался только о том, что может пострадать девушка. Вскочил и бросился в бой, молясь о том, чтобы для его доченьки всё окончилось благополучно.

Вилька заметила нападавших на мгновение позже Теодора и тут же сориентировалась. Первым делом опрокинула конструкцию, к которой был пристёгнут виконт и затолкала её вместе с ним поглубже. Ули пытался ругаться и просить освободить его, но она не обратила на его вопли ровно никакого внимания. Сейчас не до глупостей: спасаться надо.

А в это время нападающих стало уже трое. Раненый арбалетчик спустился с уступа, нашёл свой арбалет и теперь пытался его зарядить. Ещё минута и его болты решат всё дело. Медлить было нельзя.

Виола выхватила из своего волшебного хозяйственного пояса нож для мяса и, ни на что не надеясь, с диким визгом метнула его в арбалетчика.

Можно было подумать, что она специально целилась, но это был пример удивительного везения. Мужчина рефлекторно обернулся на визг девушки и нож вошёл ему точно в переносицу. Вилька на мгновение перестала визжать, а потом завизжала снова от сознания, что убила человека. На этот жуткий звук непроизвольно среагировал второй нападавший и получил от Теодора удар ногой в печень, от которого охнул и свалился куда-то под телегу. Третий же дрался спокойно и расчётливо, не отвлекаясь ни на что. Похоже, он тут был единственным настоящим профессионалом, к тому же удачно вооружившимся: в одной руке у него была сабля, а в другой нечто среднее между дагой и стилетом: колющий трёхгранник. Сам Тео сражался двумя обоюдоострыми кинжалами, которые раздобыл себе в Бармане. Прекрасное оружие для ближнего боя, которым он владел в совершенстве, но длина клинка противника давала тому преимущество.

Валявшийся всё это время на дне телеги виконт дёргался и кричал, чтобы его отвязали и дали ему саблю. На что он рассчитывал, понять было невозможно: он и ложку с трудом удерживал, а сабли в хозяйстве Теодора не имелось. К тому же Эгон ничего не видел: попона упала прямо ему на лицо и он мог судить о происходящем только по звукам.

Но желание защитить девушку горело в груди жарким пламенем, а рассудок временно умолк, поэтому юноша дёргался, внося в картину свою долю безумия. Чтобы его утихомирить Виола вынуждена была прекратить свой пронзительный визг. Но заняться виконтом ей не дали.

Отвизжавшись, Вилька вдруг увидела перед собой того, кого Тео только что отправил на землю. Выпав из поля её зрения, он выпал и из рассмотрения, а зря. Пока Тео по всем правилам бойцовской науки принимал и отбивал удары, этот тип оклемался и тихой сапой пролез прямо внутрь повозки. В руках у него был нож, на лице играла кровожадная улыбка. Мужчина отлично понимал, что девушка не сможет дать ему достойный отпор: один удар и с ней будет покончено. Он выглядывал в полумраке навеса свою главную жертву, которая облегчила ему эту задачу, издав очередную серию воплей.