Виола, сидевшая с ногами на топчане, взвизгнула и птицей метнулась к нему на грудь.

— Мельхиор, — воскликнула она, — Мельхиор! Какое счастье! Ты пришёл!

— И мы немедленно уходим, — закончил за неё маг, — Нечего нам тут делать!

— Но где-то здесь Эди! — не поняла она и даже попыталась вырваться из его крепких объятий.

— Я про казематы, — уточнил маг, — а нашего мальчика заперли в башне, где раньше жил этот, ну, граф, в общем.

— Так давай скорее туда! — обрадовалась Виола.

Маг подхватил её на руки и понёс на выход. У лестницы пришлось отпустить: слишком она оказалась узкая. Но, к большой радости Мельхиора, Виола не пыталась отстраниться, наоборот, держалась за него, как за своё спасение. Он спросил:

— А как так вышло, что ты не заснула? Я ведь бросил на замок сонные чары. У тебя амулет?

Девушка удивилась.

— Нет, нет у меня никакого амулета. Ули должен был наложить на нас с Тео противозаклятие, но где он? И где Тео?

Мельхиор пожал плечами. Он отлично знал, где Ульрих, но предпочёл не отвечать на этот вопрос. Проще сделать вид, что его спрашивали только про Теодора. Вместо ответа он повёл Виолу по замку в сторону башни, радуясь в душе, что заклинание сна действует только на тех, кто попал под его влияние в момент произнесения. Видимо, на подвалах замка стоит особая защита, изолирующая их от чар, творящихся наверху.

Вот Виола и не заснула, что очень кстати.

Изо всех мест замка Ульрих лучше всего знал своё совбственное бывшее жилище, пожтому путь туда нарисовал в подробностях. Несмотря на то, что пришлось поворачивать несколько раз и даже подниматься по лестнице, Виола с Мельхиором быстро добрались до цели. Древняя охранная система башни давно пришла в негодность и быстро сдалась под натиском мага. Правда открыть её удалось с трудом: живший там маг упал, сражённый сном, прямо перед нею и перекрыл доступ.

Совместными усилиями Мельхиор с Виолой его отодвинули и проникли внутрь. Поднялись по лестничке на один этаж, влетели в комнату, которую им неоднократно описывал Ули, и замерли. Эдмон сидел на ковре и сосредоточенно смотрел в противоположный от двери угол, где рядами были выставлены игрушки. Больше половины из них почернела и обуглилась: мальчишка срывал свою злость и недовольство на ни в чём не повинных деревяшках и тряпках.

Мельхиор был поражён: малец умудрился создать вокруг себя защитную сферу из чистой силы, сквозь которую не прошло бы никакое заклинание, за исключением самых сильных. Но для этого нужен был по меньшей мере архимаг.

— Эди! — позвала сына Виола.

Мальчик обернулся и расцвёл улыбкой, в которой смешались чистая, незамутнённая радость и огромное облегчение:

— Мама! Мамочка! — закричал он.

Защитная сфера с лёгким звоном, который мог услышать только маг, исчезла. Мгновение, и Эдмон повис на шее у Виолы, отчаянно дрыгая ногами. Она обнимала и целовала сына, не помня себя от радости. Мельхиор был смущён и отвернулся к окну, чтобы дать этим двум выразить своё счастье. Тут с узкого окна слетела закрывавшая его решётка и в комнату спрыгнул Теодор с мотком верёвки у пояса.

— Вилечка, девочка! — воскликнул он.

— Кажется, все в сборе, — констатировал маг, — Можно удирать. Или вам нужен господин Ульрих Эгон, здешний граф?

При этих словах Эди бросил дрыгать ногами, обхватил ими маму покрепче и уставился на Мельхиора испытующим взглядом. После того, что с ним случилось, он очень недоверчиво смотрел на мир и только мама казалась ему чем-то надёжным в ненадёжном мире. Этот дядя был ему хорошо знаком, но можно ли ему доверять?

Мельхиор постарался улыбнуться малышу как можно добродушнее. Он осознавал, что времени у них немного, придётся бежать со всех ног. Вряд ли Виола сможет быстро бегать с мальчишкой на руках, Эдмона придётся взять ему, а значит, им нужно как можно скорее вернуть те отношения, которые сложились на улице Колокольчиков.

Виола обнимала сына, но думала в это время над вопросом, который задал маг. К Ульриху она сейчас испытывала двойственное чувство. Ей было его жалко и в то же время его нерешительность раздражала. Он умудрился забыть, что он маг, подставить своих спутников, а почему? Не решился сразу применить заклинание, хотя недавно о нём говорил. С другой стороны, чувства следовало положить в карман и принимать решение, исходя из практических соображений.

— Ульрих нам ещё пригодится, — выговорила она, — Дядя Зиги отдаст лошадей только ему, мы для него — посторонние. И потом, Ули обещал нам убежище, где мы сможем пересидеть погоню. Без него нам не найти ту тайную долину, а если и айдём, нам не будут рады. Так что выбора нет: его надо освободить.

Мельхиор хотел было сказать, что без сопливых обойдётся, но посмотрел на Виолу и промолчал. Вместо этого протянул руки к Эдмону и поманил мальчишку к себе.

— Иди ко мне на ручки, парень. Маме тяжело, она устала, а нам придётся торопиться. Я тебя понесу.

Эди прижался к матери и пробурчал:

— Я ножками могу.

Мельхиор выставил вперёд ногу и усмехнулся:

— Знаешь, если нас догонят, твоей маме не поздоровится. Посмотри, какие у меня длинные ноги. Я бегаю гораздо быстрее тебя. Вот подрастёшь и меня обгонишь, а сейчас иди сюда.

— А дедушка? — Эдмон практически сдался.

— Дедушка уже не молоденький, ему тяжело. Да и ноги у него короче моих, — нашёл аргумент Мельхиор, а Тео добавил:

— Давай, давай, малец, не бойся: дядя Мельхиор хороший, он спас твою маму.

Если Эди до сих пор не решался покинуть материнские объятья, то слова "не бойся" подействовали на него нужным образом.

— Я ничего не боюсь: я маг! — воскликнул он и, оторвавшись наконец от Виолы, подбежал к Мельхиору.

Маг подхватил его на руки. Виола благодарно улыбнулась и встала рядом так, чтобы мальчик мог её видеть и при желании взять за руку. Теодор прикинул и сказал:

— Так, вы первые, а я буду прикрывать с тыла. Наш графчик в бывших покоят своего брата, это недалеко. Спуститься на этаж, немного прямо, затем в первый коридор направо, вторая дверь.

Мельхиор кивнул в знак того, что понял, и устремился на выход. Эди, хоть и хотел казаться храбрым, прижимался к нему изо всех сил и не сводил глаз с Виолы, боясь, что мама по дороге потеряется. Путь, указанный Теодором, оказался простым только на словах. Трудность представляли сражённые волшебным сном люди, попадавшие где попало. если Виолу просто заперли, то Ульриха сторожили на совесть, весь коридор был забит сонными стражниками. Тео с Виолой приходилось убирать спящие тела, чтобы пройти. Мельхиор и хотел бы им помочь, но для того, чтобы поколдовать, ему нужны были свободные руки, а их плотно оккупировал Эдмон. Поэтому пришлось надрываться, оттаскивая здоровых мужчин за ноги с прохода.

Наконец они добрались до запертой двери, за которой по всем расчётам должен был находиться Ульрих. Мельхиор передал ребёнка Виоле и приложил ладони к замку. Что-то зашуршало, крякнуло и дверь распахнулась как от порыва ветра. Картина, которая открылась их глазам, вызвала у Тео и Мельхиора смешок, а Виолу непонятно почему рассердила.

На ковре, свернувшись калачиком и подложив сложенные ладони под щёку, сладко спал Ульрих. Сонное заклятье застало его врасплох, он не успел защититься и заснул вместе со всеми обитателями замка. Маг, фыркая в кулак, щёлкнул пальцами другой руки и снял воздействие с будущего коллеги. Ули машинально сел и стал тереть глаза, стараясь сбросить сонные чары. Наконец ему удалось продрать глаза, но когда он увидел Виолу, сон слетел окончательно. Не успел Ули открыть рот, чтобы спросить, что случилось, Мельхиор скомандовал:

— Уходим.

Он произнёс это спокойно, но с такой внутренней силой, что никому не пришло в голову спорить или требовать подробностей. Ульрих вскочил на ноги, кивнул и, прежде чем выбежать из комнаты вслед за Тео и Виолой, вывернул на пол верхний ящик комода и вытащил из-под двойного дна четыре мешочка с деньгами, которые так и пролежали тут со времён, когда в замке жили родные сыновья графини. В отличие от Гедвиги Ули отлично знал, где брат прячет свою заначку. Больше взять тут было нечего и он бегом устремился за Мельхиором.