— На этой неделе я видел отца Беллы, после окончания следствия.

Это замечание никак не разрядило обстановку.

— Не сомневаюсь, что он в добром здравии, — отозвался Джордж.

— Не знаю, наверное. Боюсь, он не слишком беспокоится обо мне. Куда больше его взбудоражили утвержденные правительством шесть законов.

— Тогда пусть лучше присоединяется к возмутителям спокойствия на Сент-Питерс-Филд, чем пышет злобой в своем убогом домишке в Нампаре.

— Папа, а что за шесть законов? — спросила Урсула.

— Вполне понятная реакция правительства на беспорядки и позорные мятежи в Манчестере и других северных городах. Мы на пороге революции.

— Кузен Росс считает, — возразил Валентин, — что меры правительства слишком репрессивны. Что следует относиться к беспорядкам с благоразумием. Ему кажется, что недопонимание между богатыми и бедными в этом году серьезно усилилось.

— Ты голосовал за эти меры, Джордж? — спросила Харриет. — Забыла тебя спросить.

— Меня там не было в то время, — оборвал ее Джордж. — Тебе прекрасно это известно. Два моих представителя проголосовали. Так же проголосовал и Веллингтон, кого уж точно никто не назовет паникёром. А также Джордж Каннинг, великий герой Росса Полдарка. Все здравомыслящие люди.

— В самом деле, — отозвалась Харриет. — Меры репрессивные, но учитывая положение дел в стране...

— Я приехал за тобой, — обратился Валентин к Селине.

Все молчали. Положение становилось невыносимым. Джордж решил взять дело в свои руки.

— Симпсон, проводи мисс Урсулу в ее комнату. Потом закрой дверь, а я позвоню в колокольчик, когда ты понадобишься.

— Папа! — возмущенно воскликнула Урсула. — Я не закончила! Послушай, я...

— Мы пришлем за тобой, — ответил Джордж. — Негоже тебе слушать этот разговор...

— Но мне и так все известно! — кричала она, когда ее выпроваживали. Все слышали за закрытой дверью ее возмущенные возражения. — Я его сестра!

— Удивительно, что она это признает, — шепнул сыну Джордж. — Тебя сюда не приглашали. Выкладывай, зачем явился, и уходи.

— Я уже объяснил, зачем явился, — сказал Валентин, — я пришел за Селиной.

Только Харриет ковырялась в остатках еды на тарелке.

— Это ты ее убил, Валентин?

— Кого? Что?!

— Девушку. Забыла ее имя. Это ты перерезал ей горло?

Валентин взял бокал и поднес его к свету.

— Да, ее кровь цвета вот этого бордо.

Селина с ужасом выдохнула. Валентин улыбнулся ей.

— У моей мачехи очень прямолинейное мышление. И порой оно приводит ее к несуразным выводам.

— Так убил или нет? — повторила Харриет.

— Каким образом? Находясь посреди Ирландского моря?

— А ты точно плыл по Ирландскому морю?

— Точно.

— Откуда ты знаешь, когда она умерла?

— Из показаний доктора Эниса.

Харриет хмуро взглянула на него.

— Газета с отчетом по расследованию еще не вышла. Каков вердикт?

— Убийство одним или несколькими неизвестными.

— И у тебя есть свидетели, которые подтвердят, что ты находился в Ирландии?

— Письменные показания под присягой. От мистера Лири из «Герба Уотерфорда» и мистера Коннора из «Верфи Коннора».

— Ну что ж, — немного подумав, сказала Харриет, — это хорошо, если на то пошло.

— Согласен. Полностью согласен.

— Но ты ее соблазнил?

Валентин глубоко вздохнул.

— Соблазнение предполагает вину одного и невинность другого. Видишь ли, она не такая уж невинная голубка. И не круглая дура с одной ногой короче другой и косоглазием. У нее были любовники и до меня. Она испытывает тягу к молодым людям. Семья пытается выставить ее невинной слабоумной девицей, на чью непорочность я посягнул. Могу заявить об обратном.

Долгое время Харриет пристально на него взирала.

— Ты уверен, что у нее были другие?

— О, совершенно уверен!

— Можешь кого-нибудь из них назвать?

— Вот прямо тотчас не назову. Она не упоминала фамилий, только имена.

— Ты тоже так считаешь? — обратилась Харриет к Селине.

— О чем ты?

— Что она только притворялась слабоумной и умственно отсталой?

— Нет... я бы так не сказала. Она была подавленной, нервной и без конца рыдала. При каждой нашей встрече!

Харриет отложила вилку. Валентин глотнул вина.

— Допрос окончен?

Селина заерзала на стуле.

— Пойду проведаю Джорджи.

— Погоди минутку, — остановила ее Харриет. — Ты вернешься с Валентином?

Селина выглядела испуганной.

— Нет... Не знаю!

— Твоему поступку нет оправданий, Валентин, — заявил Джордж. — Это мерзкий и постыдный поступок. От меня помощи не жди.

— Я пришел не за твоей помощью, отец. Я пришел за женой.

— Джордж, мне кажется, — сказала Харриет, холодно глядя на него, — что эту сторону медали мы раньше не видели. Если все сказанное Валентином правда, то получается, что он обычный человек, который просто сбился с пути и согрешил, как все остальные. В каких браках не случается измен? Если бы моя мать уходила от отца всякий раз, как он приводил к себе актрису, мы бы вообще ее не видели! Но, — продолжила она, заметив, что Джордж уже собирается что-то сказать, — это с точки зрения Валентина. Но если Валентин умышленно лжет (если не о ее смерти, то о характере и простодушии девицы Тренеглос), только чтобы оправдаться и обелить себя, то его следует вышвырнуть вон.

— Благодарю, Харриет, — отозвался Валентин. — Госпожа Справедливость. Отлично сказано. Но я уже стоял перед судом. Где же присяжные? Их уже можно отпустить и огласить вердикт.

— Он мне лгал! — крикнула Селина. В глазах ее полыхнул голубой огонь.

— Я лгал, что не имел интрижки,— спокойно ответил Валентин. — Как мудро заметила мачеха, какой муж не обманывает супругу? Я же говорил тебе, Селина, ясно и прямо, что Агнета не слабоумная, а интриганка, причем похотливая...

— Ты... я этого не припоминаю, но ты точно о таком не говорил.

— Нет, говорил. А она играла на сочувствии семьи, чтобы с ней обращались как с недалекой и простодушной...

— Она и была недалекой! Когда тем вечером пришла к тебе! И ты забыл, что она приходила еще три или четыре раза! Она была наивной...

— Это комедия и притворство! Само собой, не стану врать, она не такая умная, как ты или Госпожа Справедливость, но умела разыгрывать спектакль со слабоумием, умела получать желаемое, чтобы мужчина оказался у нее между ног. Она не невинная овечка. Клянусь, половина деревенских холостяков хорошо ее знала. И скорее всего, когда она гуляла с одним из них, случилась какая-то ссора, тот вышел из себя и бросился на нее с ножом...

Джордж встал.

— С меня хватит. Прекращайте свою семейную перепалку, я не потерплю этого здесь. Понятно?

— Согласна, — поддержала его Харриет. — Может, пока лучше остановиться. Если бы это был суд, спаси Господи, я бы вызвала лишь одного свидетеля.

— И кого же?

— Доктора Дуайта Эниса.

— Он дал показания на слушаниях.

— Знаю. Но что именно он сказал?

— Вопрос о состоянии рассудка Агнеты тактично обошли. Наверное, решили, что если поднять эту тему, то найдется куча свидетелей ее поистине звериной смекалки.

Через некоторое время Харриет задумчиво произнесла:

— Мне кажется, Валентин, что если ты потренируешься, то благодаря своему языку выпутаешься из любой переделки.

Вошел Симпсон.

— Вы звонили, сэр?

— Да, лакеи могут возвращаться. Подавайте следующее блюдо. И передайте мисс Урсуле, чтобы возвращалась.

Селина вернулась в Плейс-хаус со свитой из малыша Джорджи и двух слуг. Пожила там с неделю, а потом уехала в Лондон, забрав с собой Джорджи и няньку. Валентин отправился в Падстоу, но по возвращении обнаружил короткую записку:

Я ухожу от тебя и буду жить в Финсбери с миссис Осворт и падчерицами. Я забрала некоторые личные вещи — драгоценности, чтобы продать и продержаться какое-то время. Пожалуйста, не преследуй меня.

Селина.