– Ну, давай знакомится, меня Амелией зовут, а тебя? – Минутное молчание и волк с негромким рычанием оскалился.

– О! Да ты не умеешь разговаривать, но понимаешь меня, не так ли? – с натянутой улыбкой произнесла девушка.

– Ведь ты лесной хищник, почему ты меня не растерзал? – Амелия погрузилась в не понятные для нее мысли, которые не унимались в ее голове: «Как так, почему я здесь, в лесу? В какой части земного шара я? В компании серого волка, который смотрит на меня, как человек, который вот-вот заговорит со мной, а глаза его такие понимающие и соболезнующие». Амелия решила испытать еще раз свою судьбу, у которой нет цены, она со словами протянула руку к волчищу.

– Можно тебя погладить, милый зверь?

Волк внимательно слушал ее и прогнул свою голову прям под ее руку. От неожиданности такого поступка от волка Амелия от испуга отдернула свою руку назад, а волк опустил свою свирепую морду к земле и чего-то ждал. Амелия медленным движением протянула свою тонкую кисть руки и кончиками пальцев дотронулась до широкого лба зверя, он немного выдвинул свою шею вперед и приподнял морду, и его желтые глаза исподлобья уставились на Амелию. Ее ладонь оказалась на широкой кости мозга, покрытой волосяными покровом. Сердце девушки сжалось, как сушеное яблоко, ей казалось, что она спит, ведь в жизни такого не бывает. Ее кровь вскипала в жилах, а скукоженное сердце билось так часто, как барабанная дробь, что ей казалось, его слышно во всем лесу. Под своей ладонью она почувствовала упругий серо-голубоватый ворс, который немного покалывал некоторые места ладони, его глаза смотрели в ее голубые два озера. Тяжело сглотнув, она сказала:

– Как ты можешь мне помочь, если я сломала две ноги и ходить не могу, а мне так есть хочется, ведь я скоро умру, лучше сейчас насыться мной.

Волк резко подкинул руку Амелии и быстрым движением прыгнул в кусты. Амелия с удивлением проводила взглядом серого в пышно-зеленые папоротники и с выдохом упала на мох, обратя свой взор на небо, которое, как сито, через ветви деревьев проглядывалось.

Смотря ввысь с ее уст пустилась молитва:

– Отче наш, иже еси на небесах, да святится имя твое, да прибудет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси и на земли, хлеб наш насущный дай нам днесь и оставь нам долги наши, яко же и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно во веки веков. Аминь.

Перекрестившись со слезами на глазах. Волк вышел из кустов папоротника, а в его пасти ветка с ягодами голубого цвета. Медленно и гордо подойдя, он положил ветку возле ее ног.

– Это ведь ягода! Наконец что-то иное, не лопух! – обрадовалась Амелия, взяв ветку зубами и отрывая ими ягоды, с удовольствием глотала их. Желтые глаза просканировали жалкий вид девушки, которая от удовольствия закрыла глаза и поедала ягоды одну за другой. Метнувшись, серый опять исчез в густо разросшихся зарослях. Амелия, съев ягоды, оглянулась и поняла, что она совсем одна посреди старого заброшенного леса, подняв голову вверх, она осознала, что ее безжалостное существование – ничто в этом забытом волчьем лесу.

Верхушки елей соединились на самом небе, даже немного казалось, что их верхушки проткнули небо и не давали облакам пробираться через их колючие иглы. Солнце почти не видно, и Амелию бросало в дрожь. Прислушиваясь к звукам лесной жизни, она слышала, как где-то вдали кукует кукушка, шелестит листва на деревьях и шуршит густая зеленая трава, порой ей слышались шаги, скрип деревьев, треск сухих веток. Все было так необычно после городской и суетливой жизни. Амелия стала замечать, что время пробегает быстрыми шагами и не оставляет за собой никаких следов, и серого довольно долго нет, безжалостные лучи солнца скрылись за снежными холмами, и резко стало темно, как будто кто-то выключил свет. Девушка откинулась на мох и сжала обеими руками свой живот, который вот-вот взорвется от боли, она сковывала все движения и мысли в голове, так она и уснула в страшном и темном лесу. Вздрогнув от сильного треска сухих веток, Амелия открыла сонные глаза… мрак, ничего не видно, даже собственных рук, она быстрыми движениями протерла глаза, чтобы смахнуть с глаз остатки сна. Хруст и треск, так сильно и громко, где-то близко, совсем близко. Она съежилась от страха, вглядываясь в кромешную темноту, мысли в голове проносились, как метеор по небу, с невероятной скоростью в догадках, кто же это может быть или что это может? Но ясно и четко она понимала: ах, если бы я чувствовала ноги, я бы ни одной секунды здесь не пробыла, а рванула вперед, подальше от этого звука, сводящего с ума от неведения, и невмоготу сдвинуться с места. Бежала и снова бежала. Ах, если бы! Крупные слезы прокатились по разгоряченным щекам. Обхватив свои оголенные плечи холодными руками, Амелия разрыдалась, как грудной ребенок, с громкими всхлипываниями. Вдруг неожиданно почувствовав что-то мокрое и холодное в спину, она ахнула с дрожью в голосе. Спустя доли секунды она почувствовала по обнаженным рукам невероятно мягкое и одновременно щекотливое тепло. Амелия улыбнулась.

– Это ты?

В ответ послышался глубокий выдох.

– Наконец ты, серое чудовище! Вернулось, – с облегчением выдавила Амелия. Увидев перед собой две желтые луны, которые даже не моргали и как-то жалобно на нее смотрели и что-то пытались сказать, рассказать. Чуть-чуть привыкнув к темноте глаза, немного различали силуэты, и она разглядела лохматый силуэт его тела, прикасавшегося к ней, почувствовав тепло от зверя, набравшись решительной смелости, она обхватила руками лохматую шею.

– Не оставляй меня! – неожиданно тихим голосом произнесла Амелия. «Даже подумать не могла, что буду когда-то обниматься с хищным волком ночью в лесу», – пронеслась мысль в голове у Амелии. Медленным движением волк прижался посильнее к телу Амелии, повалив ее на влажный мох и плавным движением положив свою морду ей на грудь, глубоко вздохнул. Амелия почувствовала бешеный стук сердца и невероятное тепло, как будто накрыли пуховым одеялом. Закрыв глаза, с умиротворенной улыбкой на губах погрузилась в сон под стук сердца, который успокаивал и убаюкивал, как колыбельная для младенца.

Все устроилось, похороны прошли. Все соседи и знакомые собрались на кладбище. Амелия Петровна покоилась теперь с миром.

– Мама, я не могу поверить до сих пор, что она умерла! Мне кажется, что она заснула, а мы ее закопали, а если она очнется? А там темно и сыро, ей станет страшно! – Вытирая слезы рукавом серой кашемировой кофты, Лия со стеклянным взглядом смотрела на небольшой холмик из свежей земли, на котором стоял деревянный крест с надписью «Наши сердца скорбят и помнят Амелию Петровну».

– Дочка, милая, все в жизни когда-то кончается! – утешала ее мама, обнимая за плечи.

– Значит, я тоже когда-то умру? – со слезами выдавила Лия.

– Но это еще не скоро произойдет, милая, сначала ты поживешь хорошенько, родишь много детишек, станешь бабушкой, и только тогда, когда ты состаришься и у тебя будет много морщинок, и только, наверное, тогда!

– Я умру! – закончила фразу Лия и уткнулась заплаканным лицом в грудь своей матери.

– Не плачь, все у тебя будет хорошо! – прижала покрепче к себе свою дочь мама. – Вот только очень интересно, где же может быть Амелия? – пробормотала Софья Верноновна (так звали маму Лии), прижимая свою дочь еще сильнее к себе.

– Мама, ты думаешь, она жива? – поинтересовалась мнением своей матери. Положив две розы на рыхлую землю, они отправились домой.

– Вот этого я не знаю, – затихла мать и тихим шагом шла, опустив свою голову в ноги, обнимая дочь.

– Софья Верноновна, простите! – Услышав сзади мужской голос, она обернулась.

– Да, я вас слушаю!

– Вы меня простите, не к месту и не к времени, я задам вам несколько вопросов. Когда вы в последний раз видели Амелию?

Женщина прижала свою дочь еще сильнее к себе, чтобы почувствовать ее сердцебиение, а оно колотилось так быстро, что вот-вот сорвется.