– Отпустите, – хрипло прошептала я. Голос пропал.

Вместо ответа его пальцы нашли мои губы. Он предупреждающе приложил свой палец к ним, призывая к молчанию. Сам же вернулся к моей груди. Я чувствовала его губы на своей коже, чувствовала, как он её слегка прикусывает, а после этого касается прикушенного места языком. Палец по-прежнему оставался на моих губах, служа молчаливым предупреждением, что надо молчать. Неожиданно он прошёлся им по моим губам, грубовато их сминая. Огонь наполнил тело. Стало резко жарко. Тело выгнулось дугой к нему навстречу. Он же переместился к моим губам. Накинулся на них с такой яростью, что на миг стало страшно. Ладони скользили по моему телу, задирая рубашку до пояса и ещё больше спутывая мои руки. Стыд окатил холодной водой. Теперь было лишь одно желание, чтоб всё это прекратилось как можно быстрее.

Он прекратил меня целовать. Провёл ладонью по щеке. Прислонился своим лбом к моему. Я чувствовала его дыхание на своём лице. Тяжёлое и горячее, совсем непохожее на дыхание человека, который казалось был сделан изо льда. Но вот его дыхание выровнялось. Он мазанул меня губами по щеке и сел. Я же отвернулась, пряча лицо в подушку. Было стыдно. Очень сильно стыдно, как будто произошло что-то страшное и ужасное. Холод принёс с собой ощущение грязи. Он же поправил мою рубашку. Даже на пуговички её застегнул. Оправил подол, а потом накрыл одеялом. Я слышала как за ним закрылась дверь. Кровь стучала в висках. На глазах выступили слёзы. И что это было? Почему я всё время молчала? Почему язык отказывался повиноваться? Лишь губы отвечали на его поцелуи. И этот странный жар… Я повернулась на бок и уткнулась носом в подушку. Хотелось верить, что всё произошедшее сон, но, к сожалению, это было правдой, которую нельзя было игнорировать. Вчера он меня целовал, сегодня уже спокойно зашёл ко мне в комнату, чтоб… Да тут нельзя было придумать названия тому, что происходило. А что будет завтра? Он захочет закончить начатое? Я чуть ночью не побежала к Дику искать защиты. Но на улице была ночь. А сейчас ночью было опасно выходить, поэтому надо было дождаться утра.

Я не стала дожидаться завтрака, а сразу убежала к Дику. Он удивился моему приходу, но ничего не сказал по этому поводу. Я помогала ему чистить стоило, когда в конюшню зашёл судья. Он спросил про своего коня. Дик с ним перекинулся парой слов и оставил наедине с конём. Сам же подошёл ко мне. Я видела, что он чем-то расстроен.

– Ты представляешь, вчера Гав увидел, как Альта с другим целовалась. Какой-то мужик заезжий её охмурил. А она только и рада была! – не выдержал Дик. Похоже он не хотел это сейчас рассказывать, но его так и распирало возмущение.

– Может тот на неё напал?

– Гав говорит, что на нападение это было не похоже. Больно активно она его целовала. И противно ей не было. Но при виде Гава сразу в слёзы пустилась. Начала уверять, что тот не так всё понял. Только чего тут понимать? Девка решила ноги раздвинуть перед чирком из столицы. Мол, может он её с собой заберёт. Но и Гава терять не хотела. Как запасной вариант держала. В ноги ему упала. Давай прощение просить, каяться начала, что тот сам к ней пристал. Но ведь есть известная поговорка, если сука не захочет, то кобель не вскочит.

– Дик, не надо так грубо, – попросила я, чувствуя холод от присутствия в конюшни судьи.

– Чего не надо? Она виновата.

– Ты даже не допускаешь, что она растерялась? Тебя на улице хватает незнакомый мужик и лезет целоваться. Там же просто ступор наступает, – встала я на защиту Альты, хотя обсуждать эту тему совсем не хотелось.

– С чего ты решила? – подозрительно прищурился Дик.

– Предположила. Мы привыкли, что такое просто недопустимо. Мужчины к женщинам относятся уважительно…

– Киара, мне порой кажется, что ты живёшь в своих сказках. Если Лида позволяет себя лапать каждому встречному и поперечному, то её и лапают. А ты не позволяешь, вот к тебе уважительно и относятся. С одними спят, а на других женятся. Ты как раз из последних, но не исключай и первых из жизни. Только порой первые претворяются вторыми. Шалава в душе, но с приличным лицом. И вот такие дурят головы честным парням. Сколько он с ней гулял! Денег потратил! Она же такая грязная оказалась! – он сплюнул под ноги, показывая всем своим видом, как ему противна вся эта история.

– Дик, а ты тоже деньги считаешь, которые тратишь во время наших прогулок?

– Ты мне недорого обходишься. Мы же с тобой решили экономить. Если куда-то идём, то платишь ты. А мои деньги целые. Гав даже удивился нашему договору и позавидовал.

Мне стало неприятно после его слов. Со стороны судьи послышался кашель. Я прикусила язык, а то сказала бы многое Дику, но ссориться с ним при посторонних не хотела. Вместо этого я отставила вилы и пошла к выходу.

– Ты куда? – спросил Дик.

– Домой.

– Ты вечером не приходи. Мы с Гавом после работы посидим. Сама понимаешь, что его нельзя в таком состоянии оставлять.

– Я поняла, что вы будете обсуждать, какие женщины твари. Только и думают, как нажиться, – хмыкнула я.

– Как хорошо, что ты меня понимаешь! – обрадовался Дик, но я уже ушла.

Такого от Дика я не ожидала. Мне всегда казалось, что он умный человек, который способен разглядеть ситуацию не так однобоко. Он же даже не рассматривал никаких других вариантов. Виновна и точка. Оступилась, так надо уронить в грязь и растоптать. И как ему рассказать о домогательствах судьи? Дик же первым бросит в меня камень.

Пока судья болтался по городу, я пошла домой. Хотелось есть и спать. Этой ночью я точно не усну. Всё буду бояться, что он заявиться, поэтому надо было к ней подготовиться.

В этот раз на обед пришёл отец. Его попросили поработать в ночь. Он согласился. Как ни странно, но судья сегодня обедал у нас. Сказал, что тут кормят намного вкуснее, чем в городе. Мама сразу расцвела после такого комплимента. Когда Марта ушла на вверх, а мы ещё пили чай, папа рассказал последние новости, которые сегодня гуляли по городу.

– Киара, ты пока больше по городу не гуляй без Дика. Надо дождаться, когда ярмарка закончится. Народ какой-то дикий приехал. Двух девчонок вчера снасильничали, – сказал он.

– Ужас какой! – мама даже рот ладонью прикрыла при этой новости.

– Не было там изнасилования, – сказал судья. – Нужно быть полными дуррами быть, чтоб весь день кокетничать с мужчинами, а потом ночью пойти к ним чай пить и надеяться, что будет только чай. Даже для вашего города, в котором за год было два мелких воровства и мошенничество, есть понятия осторожности. Не думаю, что у вас принято ночью к выпившим мужчинам на чай напрашиваться.

– Девушкам могли запудрить голову. Пообещать… – вступился отец.

– На звёзды полюбоваться? – брови судьи взлетели вверх. Он посмотрел на меня. – Киара, ты вчера была в той компании. Обещали вам там чего-то?

– Нет, – тихо ответила я, чувствуя, как всё посмотрели на меня.

– Девицы хотели развлечений. Они их получили. Кто не хотел, тот дома спал. Так ведь? – продолжая смотреть на меня, спросил он. Я смогла лишь кивнуть. – Я допускаю, что в голове у некоторых опилки и наивность из ушей льётся. Но это уже вина потерпевшей, если она действительно поверила в эту сказку про чай. Спасибо за обед. На ужин меня не ждите. Буду поздно.

– Пожалуйста, – ответила мама. Он ушёл. Спустя минут пять мы услышали, как хлопнула входная дверь, а меня ждал разговор с родителями и объяснения о вчерашних похождениях.

Слова Дика, а затем судьи не давали покоя. Получалось, что во всём виноваты женщины? Никто не учитывал, что иногда можно так растеряться, что забудешь всё на свете и будешь только мечтать, чтоб человек остановился и прекратил. Не все же в бой кидаются. Но они были иного мнения.

Я задремала после обеда. Спустя какое-то время меня разбудила мама. Эрику было совсем плохо. Надо было его везти в больницу. Она уже отправила туда соседского мальчишку, чтоб он попросил коляску для тяжёлых больных, которые не могли дойти самостоятельно. Я помогла собрать необходимые вещи и осталась с Мартой. Было ясно, что эту ночь нам придётся провести вдвоём.