– Прекрасно, – отмахнув от себя одно, нехорошее, подозрение, промолвила прекрасная девушка, – хоть с этой стороны неприятностей ждать не приходится: после того случая с долларами, произошедшим в Америке, я живу словно бы какая-то не своя – столько тогда людей погибло.

– Это были не люди, а преступные «выродки», – пытаясь успокоить совесть невесты, настоятельно произнес генерал, – ведь ты и сама, надеюсь, видишь: то, что было сделано, пошло обществу только на пользу, и людям становится жить намного легче и гораздо комфортнее.

– С этим, действительно, не поспоришь. В любом случае, чем старше я становлюсь, тем больше меня начинают мучить кошмары, а мертвые бандиты снятся мне по ночам, – и немного подумав, Екатерина печально добавила, – да и не только одни лишь бандиты…

Корнилову была известна большая часть жизни Ветровой, поэтому он промолчал. На эту тему разговор тогда закончился и больше не поднимался. Екатерина же итогом стала носить очень удобный бронежилет, кроме всего прочего, согревавший ее тело от промозглой октябрьской непогоды.

* * *

Проснулся Туркаев от звука захлопывающейся входной двери. На улице уже давно стемнело, и таким образом спальная комната погрузилась в таинственный полумрак. Глаза Туркаева, и без того видевшие в темноте, словно у кошки, давно уже привыкли и свободно различали силуэты находящихся внутри помещений предметов. В квартире слышался шум, свидетельствующий о том, что владелица жилья пришла одна, без какого-либо сопровождения.

Она свободно передвигалась, неприхотливо шурша своими одеждами. Глеб сел на кровати, ожидая, когда откроется дверь, и в комнате возникнет хозяйка. Это случилось ровно через минуту. В спальне загорелся свет, и на пороге появилась такая восхитительная и такая ненавистная всему его существу невероятно прекрасная женщина. Она была одета в серый демисезонный плащ. Расстегнув только пояс, она еще не успела начать освобождать из петель пуговицы…

– Я дам тебе много денег, – произнесла Екатерина, поняв цель его визита и определенно надеясь, что сможет таким образом купить свою жизнь.

– До твоего прихода я не сидел здесь без дела, и как видишь: взял на себя смелость осмотреть твои помещения, – ответил Туркаев, похлопывая рукой по дорожной сумке, – так что деньги у меня теперь есть.

– Я дам тебе очень много денег, – настаивала хозяйка, нервно перебирая в голове всевозможные варианты спасения.

– Ничто не может сравниться с чувством, когда воздаешь по заслугам врагам, делая это исключительно за смерть своих преданных «братанов», – произнес Глеб, извлекая из-за пазухи пистолет с глушителем и сразу же вслед за этим производя три прицельных выстрела.

Две пули попали ей в грудь, третья, как и полагается у профессиональных киллеров, – в голову. Начиная падать от полученных в бронежилет ударов, на третий выстрел Вернер чуть закинула назад свою голову и перед тем, как потерять сознание, успела истерически прокричать:

– Помогите!!!

Телохранители, замешкавшиеся у лифта, услышали призывы о помощи своей хозяйки и немедленно бросились к двери. Не жалея кулаков, они принялись колотить по металлической, непробиваемой для пуль оснастке, требуя открыть и немедленно пустить их внутрь помещения. В ответ же не слышалось ни единого звука. Один из них, похожий на «терминатора», точно с таким же квадратным, звероподобным лицом и воистину не по-человечески сложенной атлетической фигурой, но при всем при этом во взгляде своем не лишенный рассудка, набрал номер своего «шефа» и дрожащим голосом доложил:

– Эдуард Владиславович, произошло ЧП. Екатерина Сергеевна зашла в квартиру и после того, как за ней закрылась дверь, закричала, призывая на помощь, но когда мы стали стучать, нам никто не открыл. Мы подозреваем, что с ней случилось несчастье.

– Что?! – на том конце сотовой связи заорал в трубку Корнилов, – Да вы что, с ума там, что ли, все «посходили»?! Немедленно на место спецов с резаками. И, скорую! – потом замолчав и секунду подумав, уже более спокойно добавил, – Впрочем, нет. Отставить. Я сам.

Дом располагался почти в центре города, поэтому ровно через десять минут прибыла бригада скорой помощи. По прошествии еще двадцати минут подкатили Федеральные штурмовики, которым предварительно была разъяснена вся важность этого чрезвычайного происшествия. С невероятной ловкостью и проворством они принялись, применяя всевозможные режущие инструменты, нещадно уничтожать металлические конструкции, установленные на входе в квартиру. Их операция заняла еще десять минут. За это время успел прибыть главный руководитель процесса, являющий из себя генерал-лейтенанта Корнилова. Нервно расхаживая по коридору, он ожидал, когда спецы закончат свои технические работы.

В это же самое время Туркаев совершенно спокойно, определенно зная, что дверь непростая и чтобы ее открыть понадобиться значительное время, не спеша привязал к концу веревки сумку со своей небывалой, просто огромной, добычей. Далее, будучи достаточно физически развитым, он легко взобрался на тринадцатый этаж и затем подтянул к себе веревку, на конце которой болталась сумка, содержащая в себе добрых полумиллиона американских долларов. Также не торопясь, он проследовал к лифту и на нем же спустился вниз. На выходе из здания он лицом к лицу столкнулся с Корниловым, но тот был в таком волнении, что не обратил на Туркаева, одетого в сантехническую спецодежду, никакого внимания, как будто того и не было. Глеб же, уступая ему дорогу, машинально отвернул лицо в сторону. Корнилов отлично знал его брата, и заостри он на необычном работнике коммунальных служб свое внимание – мог бы, еще не побывав на месте, с точностью определить, что именно случилось у его невероятно красивой избранницы. Тем не менее и он не был лишен человеческих слабостей, поэтому спешил на помощь к своей невесте, ничего не видя перед глазами. Так генерал и появился на месте происшествия, надеясь только на то, что найдет разгадку внутри квартиры.

Как только проем освободился, он первый бросился внутрь, предварительно достав и приведя в боевую готовность свое огнестрельное, табельное оружие. Нечеловеческим воплем офицер возвестил о случившейся в квартире трагедии.

– Все сюда, немедленно! – было первое, что он прокричал, после своего будоражащего кровь в жилах возгласа.

Первыми зашли медики и сразу же стали осматривать пострадавшую. Как и следовало ожидать, сохранявшийся под плащом и следовавшей за ним белой блузкой бронежилет принял на себя первые две свинцово-стальные пули. Соответственно, внутренние органы да и сама грудь, исключая лишь пару легких ушибов, абсолютно не пострадали. Но вот голова?! Во лбу имелось маленькое круглое отверстие с запекшейся по краям кровью, что не вызывало сомнений о наступлении крайне печальных последствий.

Присутствующий здесь офицер хотя и относился к высшим чинам, но тем не менее не смог скрыть своей скорби – он был живой человек, и ничто человеческое было ему не чуждо – поэтому бросился на кровать и, рыдая, стал попросту вырывать на себе волосы. Внезапно! Один из прибывших на место медбратьев диким, не вызывающим возражений голосом заорал:

– Тихо всем!

И после того, как наступила мертвая тишина, удерживая руку на шее возле самого горла, уже вполголоса произнес:

– Есть пульс. Она жива.

После этих слов пришел в себя и Корнилов. Моментально собравшись, он резко скомандовал:

– Немедленно в «Склиф» ее – прямо в отделение нейрохирургии.

Далее, самолично помогая медбратьям, стал спускать несчастную на носилках вниз, предварительно отдав оставшимися на месте спецназовцам жесткое указание:

– Обыскать здесь все, чтобы ни одна маломальская мышь не выскочила. За информацию отвечаете лично.

– А вы, – обратился генерал к телохранителям, – либо принесете мне голову того, кто это сделал, либо ищите себе другую работу. И можете не сомневаться, что после того, как вы провалили этот объект, вам вряд ли удастся найти что-либо стоящее.

Это была совершеннейшая правда, и возразить охранникам было нечего.