— Как же бойцы относились к тому, что воевода, от слова и решения которого их жизни зависят, похабные да скабрезные песенки маракует?

— Кто это им об этом скажет? Будут их потом разные глупые мысли грызть-глодать. Иной раз приходится перетягивать какой-нибудь момент боя, подольше на каком-нибудь участке нужно повоевать, постоять насмерть, а им будет думаться: затих не вовремя воевода — вместо того, чтоб нам на помощь засадный полк двинуть иль отступить на нашем краю, стишата, поди, свои паскудные обдумывает, и дрогнут воины, и побегут не ко времени.

— А как же появление новых песен перед дружиной объяснял? Кто-то по пьянке в харчевне пел, а ты услыхал?

— В трактирах и корчмах, конечно, часто поют, но поют все больше известное, новые песнопения в редкость, и возьмись я из раза в раз новизну переть, заподозрят во лжи. Да и поход в харчевню для боярина в редкость — я был женат, повар в доме свой, мне харчиться положено дома. Ну, а уж в походе все из одного котла едим, надолго дружину не оставляю.

Поэтому выдумал себе пестуна моих юных дней, ныне почившего старика Ерофея, который сочинитель песен был, да еще в придачу и певун, живший много времени назад в нашей дальней усадьбе. Вот он-то, вроде, и оставил записи своих сочинений. Ну а уж музыка отложилась в цепкой детской памяти. С той поры в дружине стала ходить шуточка про всякие передряги: а что бы об этом старик Ерофей спел?

Ладно, давай по делу. В городишко Воин заезжать будем? Или стороной обойдем?

— Особых дел у нас там нету, давай мимо проедем, торопиться нужно.

На том и порешили.

Ехали быстро, тревожа сусликов и привлекая внимание степных орлов, величественно кружащих в небе. Через несколько дней пришлось отклониться от Славутича, чтобы спрямить дорогу к Крыму.

Но вопреки нашим прежним расчетам по совсем уж безводной степи идти пришлось всего два дня, вполне хватило запаса воды в бурдюках, не пришлось искать заброшенные колодцы и тратить на это драгоценное время. Фариду так и не пришлось блеснуть своей способностью к поиску. Он ехал и вздыхал, что даром ест хлеб, не осознавая того, что так отличился в бою с черным колдуном силой своей веры в Ахура Мазду, что за это его можно катать на лошадке и кормить до конца жизни. Ну а после въезда в Крым, который здесь звали Таврикой, трудностей с водой больше не было.

Но другая, более глобальная и неразрешимая трудность вставала перед лицом всего человечества — контакт с дельфинами, так вплоть до 21 века и не достигнутый.

Как-то вечером уже в сумерках наш лагерь посетил пожилой статный мужчина с большим витым посохом, на который он почему-то не опирался, а просто нес его в левой руке. Собаки при виде него не обеспокоились и голос не подали. Было ощущение, что кроме нас с Богуславом его никто и не видит — остальные не обращали на пришельца никакого внимания, занимались своими немудрящими делами перед сном.

Мы со Славой стояли и беседовали о чем-то отвлеченном. Вдруг побратим как-то весь подобрался и сказал:

— Большой белый волхв к нам пожаловал.

И уже подошедшему кудеснику:

— Милости просим. Чем обязаны?

— Здравы будете, — обронил Большой, — присаживайтесь, в ногах правды нет. Меня зовут Агний, вас я знаю.

Мы уселись возле уже разгоревшегося костра. Только близко я увидел, насколько стар вновь пришедший. Бесчисленные прожитые годы наложили неизгладимую печать морщин на его лицо. Когда-то синие глаза выцвели, губы побледнели. Одет был очень легко: свободная льняная рубаха с синим пояском и порты, на ногах лапти.

— А где же ваша лошадь? — забеспокоился я. — Пала в пути? Мы вам дадим другую.

— Не нужно, так долечу.

Однако дед силен, подумалось мне. И ступа с помелом ему ни к чему!

— Хочу поздравить — ваша открытая битва с черными волхвами завершена. Через вражескую защиту прорвались, кроме вас, еще две ватаги, правда с изрядными потерями. Черные было взялись подтягивать резервы, но мы пригрозили большой войной на выживание, и они отступились. Уговор дороже денег.

Теперь темные тешат себя иллюзиями, что вы не столкуетесь с дельфинами. О гибели Невзора и переходе его ключа общения к Владимиру они еще не знают, антеки надежно вас прикрывают своим мороком.

Вы придете в Херсонес, две другие группы идут в Сугдею и Феодосию. Мы, Большие белые волхвы, раньше четко видели будущее, но сейчас наши мнения не совпадают, все видится как в тумане. Я уверен, что именно ваша команда договорится с дельфинами, а Добромыслу видится иначе. Кто прав, кто нет, рассудит время.

В Херсонесе в настоящий момент черных кудесников нет, но могут жить их осведомители. Так что терять бдительность и болтать о целях вашего похода не нужно.

— Ты же сказал, черные от нас отстали! — возмутился Богуслав. — А тут снова-здорово!

— Явного противостояния больше не будет, — объяснил Агний, — но скрытые подлости не исключены. Любого из вас могут ударить кинжалом, поразить заговоренной стрелой, отравить скрытым ядом, который ваша защита не учует.

Помочь вам во всю свою магическую силу я тоже не могу, чернецы за этим следят строго. Поэтому и встретился с вами далеко от Херсона, — мы, Большие белые, всегда на виду. Увидимся если в самом городе, сразу начнется проверка: с кем встречался да зачем. А так гоняется старый сыч по степи, может на сайгаков охотится, кто ж его знает. Все внимание у врагов приковано к Сугдее и Феодосии.

Вот вам кошель с золотом, зря не тратьте, неизвестно на что деньги понадобятся. Теперь можете не торопиться, загонять себя резону нет, метеорит еще очень далеко, время есть. По нашим расчетам месяца полтора — два у вас в наличии имеются, должны бы успеть.

— Нас не камень, нас дельфины торопят, — объяснил я, — нужная стая должна со дня на день уйти к Средиземному морю, и ищи их там, свищи. Верные, похоже, сведения, — митрополиту Переславскому видение было. Даже если он и ошибся, рисковать резона нет.

— Немедленно пожми ему руку! — заорал во мне Боб. — Потом поздно будет!

Судя по его дикому крику, сейчас объясняться некогда, подумал я и сунул свою ладонь Большому белому волхву.

— Позволь пожать твою мудрую, много прожившую и повидавшую мужественную руку! — подольстился я.

Агний удивился, но руку подал.

— Подольше держи! — мелькнула молнией в голове мысль Полярника. — Скажу, когда отпустить!

Я ощутил в своей ладони легкое покалывание — видимо пошло инопланетное вторжение в магический мозг кудесника.

— Не знаю, что бы мы делали без мудрого руководства Больших волхвов, — фальшивым соловьем разливался я, для верности прижав его ладонь другой своей рукой, — устали жить в постоянном напряжении перед битвой, готовиться к бою и день, и ночь. А вы рискнули своей жизнью ради нас, напугали черных большой войной. А в такой войне часто ведь гибнут и большие военоначальники!

Прислушался к себе — пока тихо. Продолжим!

— Вы собрали с миру по нитке для нас большую сумму денег, ты рискнул прилететь черте-куда в неведомую степь, ломаете голову, пытаясь предсказать наше будущее и уберечь нас от новых бед.

Молчит звездный пришелец, затих где-то. Может Агний уже свернул ему походя башку, как куренку, и теперь забавляется со мной, как кошка с мышкой? Дальше!

— Хотелось бы услышать твои мудрые речи! Как нам столковаться с дельфинами? Какой к ним нужен подход? Как перейти грань между нами и ими?

Большой уже подергивал на себя свою ладонь, но делал это как-то вяло — лесть приятна в любом возрасте!

— Отпускай! — прозвучала в мозгу желанная команда.

И я отпустил руку мудреца с чувством глубокого облегчения. Уфф!

— Эх, ребята! — с горечью ответил мне волхв, — неужели бы я от вас скрыл свои знания о дельфинах, если б они у меня были! Наплевал бы на черных, вперед вашей ватаги поскакал бы! В мои 110 лет, мне терять уже нечего, жизнь прожита и достойной смерти был бы только рад. Но нету о дельфинах в моей голове ничего! Кругом пустота! И никому ничего из наших неизвестно.