— Такого тяжелого лечил, а хочешь, как со всех взять?

— У меня от тяжести состояния цена не нарастает. От продолжительности — бывает.

Денег мне тут же отсыпали.

— А меня долго лечить мыслишь?

— Сейчас, вроде глядится, что вылечил, но надо подождать, еще понаблюдать.

— Живи у меня, денег добавлю, всегда и всем, чем хочешь накормлю.

— Не могу, дел очень много. Иногда буду заходить. Если ухудшение какое почувствуешь, ничего не жди, зови меня. Это будет бесплатно.

— А сейчас-то мне есть можно? Я последние дни кушал по чуть-чуть. Вчера и сегодня вообще в рот не брал: боли страшные и тошнота паскудная…

— А покушать сейчас охота?

— Ужасно! И нигде ничего не болит.

Примерно такой же голод испытывал и я. Пора, пора к Любе!

— Пошли вместе поедим, отказываться не смей!

Ну, отказываться и не планировал, до дому пока доедешь… Пошли в столовую. Нам махом все накрыли. Вышла обеспокоенная боярыня.

— Ты же вроде есть совсем не мог?

— Теперь могу.

— Ой, как же так?

— Иди и не мешайся.

Она уплыла. Похоже, глуповата. Первый вопрос такому больному человеку всегда должен быть — как ты себя чувствуешь? Боярыня бы про погоду еще завела беседу. Правильно и очень вовремя ее муж выставил. Иди отсюда и не беси.

— Поболтаем после обеда? — спросил он меня.

— Только если на дворе.

Пора боярам показать коляску, может быть к зиме удастся хоть одну продать, окупить немалые расходы. Вышли на улицу. Карету уже окружила дворня.

— Твой возок?

— Мой.

— Видал такие у кочевников, от дождя прячутся.

Я начал рассказывать о достоинствах именно этого, доселе невиданного, средства передвижения. Вышла боярыня с дочкой, уже похожей на невесту. Хозяин подозвал и их. Я сразу расширил информацию: об утеплении ног в зимнее время, об остеклении окон, о ручках и защелках на дверях, о месте для громоздкой клади, об отсутствии риска при езде (это не лошадь, там опасности гораздо больше. А тут правит опытный человек, который с конями с детства), о защите от дождя и тающего снега (паклю в щели забивали не для красоты). Коляска сияла свеженькой краской, поблескивала окошечками. Девушка горячо поддержала идею купить коляску: в дождь мочить не будет, зимой ноги ужасно мерзнут, на коня залезать пробовала, чуть не убилась, вечно идти далеко, по гололеду — просто невозможно. Только, наверное, очень тряско. Ездила она как-то на телеге — всю душу вытрясло. Грузы ее вообще не волновали, челядь притащит. Я дополнил беседу сообщением о рессорах. О клади высказался очень доходчиво для будущей невесты.

— А вдруг подойдет свадьба? Нужно разом купить кучу нарядов, а на улице дождь. Да того и гляди какая-нибудь девка уронит в грязь дорогую вещь…

А тут — сложила все в сундук на полке сзади, чтобы не упал, закрепила веревками и довезла все в целости и сохранности. И абсолютно сухое. Судя по блеску, появившемуся в глазах боярышни, стрела попала в цель, и она уже готова вытрясти из папеньки последний рубль на исполнение желания. Родители были настроены более скептично. Боярыня фыркнула:

— Дорого, наверное, ужасно! Своим скажу, бесплатно сделают.

Разговор приобретал нежелательные оттенки. Спросил:

— Может быть попробуем проехаться? А рессоры никто не сделает — секрет на всей Руси один я знаю.

Погрузились, сел за кучера. Открыл одно окно, было жарковато. Возле него посадил девушку: молодые любят ветер в лицо. Ворота нам открыли, и мы покатили по улицам Новгорода. Ехал я бережно, не торопясь, стараясь объезжать большие рытвины. Сделав изрядный круг, вернулись на боярский двор. Все покинули фаэтон. Вид хозяина все улучшался и улучшался, черной линии, как будто и не существовало. Девушка светилась от удовольствия, будто в девяностых годах в моем прошлом, покаталась на иномарке. Одна хозяйка была недовольна и охала. Ну с ее умом и сообразительностью, может и дальше бродить по пыли. Боярин уже принял решение:

— Беру! Сколько просишь?

Сказал сумму. Боярыня опять понесла свои глупости. Муж обращал на нее внимания не больше, чем на чирикающего рядом воробья. Авторитета у нее, видать, сроду не было. Цену выработал очень просто. Взял все расходы на изготовление брички и умножил их на два. Боярин думал недолго. Неожиданно сказал:

— А мне больше всего нравятся стеклянные окна!

В это время женщины приводили каждая свои аргументы.

— Пошли получать деньги!

По ходу я объяснил, что лошадей в упряжке, может быть и двое, и трое. Зашли в какую-то большую комнату. Возле здоровенного сундука дежурил вооруженный стражник. Мне отсыпали требуемую сумму, и мы с конем весело убежали. Жеребца вел в поводу. Без седла залезать на Вихря не решился. Ну, начнем в Новгороде каретостроение! Это мое предприятие уже начинает, в отличие от лесопилок и изготовления кирпича, приносить деньги, которые, правда, я тут же вложу снова в дело.

Забежал на рынок, понаблюдал, как улетают доски у приказчика Акинфия. Расчет должен быть за неделю. Торговая сторона отставала за счет строительства амбара-лавки. Кстати, надо налаживать доставку товара с Вечерки, от Данилы. Надеюсь, подсобники успели придти, и дочернее предприятие уже заработало в полную силу.

Подошел к музыкальному дежурному. Заказ на сегодня был. Ярослав уже работает. Вечером, как обычно, обслуживаем именины, правда не самого купца, а его жены. Мой голос оговаривался особо, с добавкой цены.

Прошел к плотникам и заказал еще одну карету.

— А ту неужто сбыл?

— Получилось.

Посетил кузнецов, чтобы сделать рессоры. Предупредил маляра, выдав ему на этот раз синюю краску. Надо было, чтобы фаэтоны бояр отличались по внешнему виду. Времена казарменного единообразия еще не наступили.

К стекольщикам пока не пошел — уж очень дорого получается. Слюдяные окна сильно удешевят конструкцию, ровно половина цены и вылетит. Думаю, и открываться им незачем.

Ну, а для эконом-класса, можно и рессоры не делать — половина от оставшейся суммы. Как писал Чехов: лопай, что дают! Пока, конечно поставим, покупателей, ищущих дешевое изделие, поблизости не наблюдается.

Мы с конем вернулись к Игорю. Я завалился отдыхать. У меня с прошлой жизни остались повадки пожилого человека. Правда, время лежки значительно сократилось.

К уходу на место сбора ансамбля, забежал в комнату ведуна и поделился новостью о борьбе с черной линией. Игорь был потрясен. Откланялся и побежал на базар. По дороге к купцу, узнал, что хозяйка, особо оговаривая мой приход, готова была перенести именины на другой день, сразу дала не пять, а десять рублей и обдирание гостей, друзей мужа, только приветствует. Все деньги выданы вперед. Теперь и я хотел ее увидеть.

Пришли, попели, рассказывали анекдоты — все как обычно. Нанявшие нас супруги сильно отличались друг от друга. Он немолод, страшен на лицо, маленький ростом, очень толстый. Она очень молода, стройна, высока, красива. Словом, красавица и чудовище…

С ее стороны, речь о любви к нему, наверняка не идет. Дело, видимо, решили деньги. Интересно, а у кого из них повышенный интерес ко мне?

Дело близилось к концу, как вдруг купчину пробило куда-то уйти. Праздник шел своим чередом: гости опьянялись, шумели, если я не пел; один молодой купчик даже пытался сплясать, но по пьяности завалился на бок, и был утащен друзьями охладиться.

Вдруг купчиха подошла к нам и отведя меня в сторонку начала разговор. Запасной певец уже взялся за дело, ребята играли, и о чем идет беседа, никто не слышал.

Мне было предложено бежать хоть куда, на мой выбор. Казну у опостылевшего мужа она выкрадет, знает сундук, где та хранится, куда спрятан ключ. А деньги там немалые. Купец не пропадет, у него еще лавки с товарами, ладьи ходят. Дай бог, может буду богат, как ее муж. Замуж за этого урода она пошла, чтобы семью поддержать — отец в прошлом году от лихорадки помер, а дома мать, пятеро братьев и сестер мал мала меньше. Уже три месяца живут, этот гад ни копейки не дал. А ласки требует постоянно! И зудит, зудит… Прежнюю жену просто извел — повесилась, невзирая на страшный грех. Яду бы ему поганцу дать! Слава богу, пока не беременна, а то пришлось бы плод вытравливать или тоже вешаться, но лишь бы ребенка от этого гада не рожать!