Заехал домой, сменил лошадку, взял полный кошель денег и отправился на лесопилку. По дороге обзавелся попутчиком на пегом меринке. Зорька и бывший жеребец были переполнены душевным покоем, седоки их тоже не торопили. Ехали неспешно, разговаривали. Немолодой собеседник поведал, что он староста небольшой деревни Бездново, которое стоит на красивой и изобильной рыбой речке Соснице. Возле них не только никакой бездны, но и омута-то путевого нету. Вот на Вишере, в которую она впадает, там да! А почему предки деревушку так назвали, не помнят даже глубокие деды.

Я тоже сообщил о цели своего визита. Оказалось, что Сосница и Вечерка — это одна река, только называемая в разных местах по-разному. А Вишера впадает в Малый Волховец, приток Волхова.

Разговорились об окрасе лошадей. И тут выяснилась интересная деталь: один глаз у меринка был голубой! Я не поверил — мало ли чего эти селяне придумают. Остановились и проверили. Точно! Оказалось, что эта интересная особенность присуща лошадям только пегой масти. Причем пятна могут быть любые по размеру.

Конек моего нового знакомца был красавец: сам серый, спина и хвост очень белые, весь усыпан небольшими светлыми звездочками. Оказывается, глаза могут быть голубыми и оба. Заодно я узнал, что такое сивый мерин, который славится враньем. Оказывается, это отнюдь не цвет лошади, а пожилой возраст животины или человека, любящего приврать. Потом дорога разделилась, и мы расстались.

На Вечерке еще кипела работа. И пилили, и рубили, и возили. Большого сбора гостей сегодня и не ждали — кроме меня и Данилы никого не будет. Решив воспользоваться моментом, быстренько вылечил и хозяйку, и Матвея, забежавшего поздороваться, от венерического иногороднего подарка.

Потом он унесся работать дальше, а я очень внимательно оглядел девушку. Не беременна. Огонек любви изрядно уменьшился. Отсутствие оргазма на обе эти вещи оказывает нехорошее влияние. Никаких болезней в организме и в заводе нет. В избе мы были одни. Без усилий погрузив девушку в гипноз, исследовал проблему постановки преград Матвейкиной постельной лихости.

Первой была мать. С детства задавливала авторитетом, учила: мужу нельзя потакать, разбалуешь — хлопот не оберешься и тому подобное. Разобрался с этим легко. Матушка не всегда права, и с ушкуйником была против, и прочее. Дал психике пару минут на подбор ярких примеров из прошлого. Сам в это не вникал — почти все взрослые люди к этому приходят самостоятельно. Могу только ускорить процесс.

А вот второй противник оказался пострашнее… Это была несгибаемая православная церковь, которая запугивает свою паству хлеще других мировых религий. Даже ислам пугает адскими муками только неверных, и то послабее. А у нас? Будь ты хоть трижды верный раб божий, а нагрешил и не покаялся — вот ты и попался и место твое в аду на несусветных муках до страшного суда! Вот этим Леночку конкретно и запугали.

А со всеми изысками в половой сфере попы боролись рьяно. И выражение «скотский блуд» пришло тоже от них. Тут борьба была нелегка. Пробовал и так, и этак — проку чуть. И на Матвея перевесить не удастся, он уже все, что можно, перепробовал.

Ситуацию решила одна счастливая идея. Я вспомнил истории жизни христианских святых. У очень многих начало было изрядно грешным. Они и разбойничали, и убивали, и баловались многоженством. А к концу жизни начинали молиться, каялись в грехах. И, глядишь, дело пошло! Начинали лечить, творить чудеса и предсказывать будущее. Глядишь, после смерти и канонизировали!

Вот и Елене я быстро внушил эту мысль. Сейчас твори, что хочешь, хоть занимайся на досуге излюбленным скотским блудом. Покаешься к концу жизни, пожертвуешь церкви деньжат — бог все простит! Нагуляешься по райскому саду, бренча на арфе, вволю. Ну увидишь, дело пойдет веселей! Возможность забеременеть значительно увеличивается, поэтому употреблять алкоголь без моей команды — ни-ни!

Потом бережно вывел хозяйку нового дома из навеянного состояния. То, что было последние полчаса — о вторжении чужой воли, надежно спрятал, можно сказать, закамуфлировал, теперь можно и отдохнуть.

Приехали возчики с бревнами, нарубленными лесорубами. Вышел к ним, несколько утомленный, и сказал, что следующая поездка будет последней на сегодня. Рубщиков леса тоже велел из чащи вышибать. Будет раздача денег за отработанный период.

Увидел прилив рабочего настроения. Бойко скинув доверенное им имущество, ускакали в бор. Доски сегодня можно не грузить — их там, у Алешки, достаточно.

Подошел Данила. Жену тошнит, осталась дома. Позвали хозяина и его подсобников. Всем раздал аванс, народ обнищал. Грузчиков отпустили. Бывшего мельника, для получения денег на свою ораву, сориентировал на Фрола.

Перед тем, как сесть за стол, отманил в сторонку и предупредил Матвея о возможных ночных чудесах и не велел пока выпивать спиртное. Не хватало мне еще всяких мутантов править! Быстро поняв суть дела, загорелся. Смущала его только противная венерическая болезнь. Утешив его известием об успешном излечении молодой семьи и предупредив о неразглашении этой медицинской тайны никому, отправился покушать и принять на грудь вволю. Мне-то можно!

С пол часика посидели спокойно. Потом меня выдернули из-за стола вернувшиеся возницы и дровосеки. Всем все выплатил и предупредил, что дальше этим заниматься будет приказчик Алексей раз в неделю. Месяц казался мне очень длинен, американский метод для нищего народа был вернее. Вернулся. Молодоженов почему-то не было. Ну мало ли куда вышли… Вдобавок, в опрокидывании чарочек, они нам и не нужны.

Выпили, закусили, поболтали. Хозяева вернулись минут через пятнадцать. Матвей выглядел слегка утомленным, а Елена была оживлена и весела. И, главное: ее оранжевый огонь запылал с новой силой! Вот и началось…

Рассказал о паскудстве Акинфия. Реакция у всех была ожидаемой: Лене наплевать, Данила сжимал кулаки, бывший ушкуйник вяловато заметил:

— Завтра схожу, убью…

Эту идею я пресек сразу.

— Он старшина купцов половины города, а не половец, булгарин или разбойник. Умаемся потом откупаться. А лесопилка уже наша! Зачем нам лишняя головная боль?

С этим доводом все согласились, особенно Елена. Она все манила куда-то мужа, он явно отдыхал, и от исполнения супружеских обязанностей всячески отлынивал. Пора было линять.

Сказав молодым, что гости уходят, утащил Данилку с собой. От хозяев возражений не последовало. На улице объяснил суть своих действий кратко: так надо! Собственно, уже наелись, и предельная для меня доза спиртного тоже была выбрана. Данила, если что, догонится дома наливочками, утками и рыбцом из Вечерки. У него там всего полно!

Ночь провел в привычной постельке.

Утро порадовало ставшей привычной за это лето погодой. Слегка позавтракали (с утра много есть не могу!), и мужская часть коллектива со зверями отправилась на прогулку. Люба, как обычно, осталась на кухне — стучать горшками.

Дошли до реки, искупались, упали на песок. Животные играли рядом. Я рассказал о пегих лошадках-синеглазках, отсечении старшины купцов от кассы, аспектах обучения у волхва. Вот этим-то Игорь больше всего и заинтересовался.

— И это можешь лечить?

— Легко.

— И даже вот это?

— А то!

— А вот…

— С трудом и долго.

Поразило его известие о будущем возможном излечении женщин, не способных забеременеть.

— У них же линии никак не изменены?

— Кудесники глядят не на линии.

Изложил о проникновении в самую суть болезни. Ведун некоторое время просто сидел пораженный. Он думал, что чародеи берут другим — предсказаниями, всякими чарами, а лечат так же, теми же методами. И вдруг — этакая неожиданность! Потом спросил:

— Учиться берут всех желающих?

— Не знаю, не вникал.

— Узнай и вникни!

И мы дальше пошли купаться. Когда вылезли, уже Игорь меня удивил.

— Сухо нынче. Но скоро осень. Если на Ладоге дожди раньше, чем у нас пойдут — Волхов вспять потечет.