– Да ну. Обойди все. Куда она могла деться?!

– Я все обошел! – рявкнул Шкода, наклонившись, и Петька дернулся, уронив мясо на стол, заляпанный жирными пятнами. – Комнаты, двор, все! Даже в туалет заглянул. Нет ее!

Артамонов так задумался, что даже жевать перестал.

– А кто из наших ее приглашал? Пусть позвонит, да спросит, – выдал он и вернулся к поглощению недоеденного.

Олег почесал макушку и направился к телевизору. Рывком выдернул вилку из розетки, переждал возмущенные вопли и гаркнул:

– Кто знает, у Альбины Снежко есть второй номер? Первый недоступен.

– Шкоду девушка продинамила, – блеснула остроумием Олечка и удостоилась неприязненного взгляда от того.

– У меня только тот, что ты давал, – Ира Косова по привычке подняла руку как на уроке. Остальные промолчали и отрицательно покачали головами. До сих пор никто не пытался искать Альбину.

– Разрядился, – хмыкнула Валенька. – А где она сама?

Пока Олег Шкодный рассказывал о поиске, Олечка прошествовала к телевизору и воткнула вилку в розетку. Конкретно эта одноклассница ее не интересовала, а упускать возможность покрасоваться в танце не хотелось. Гомон вернулся в домик с двойной силой, а Олег вышел во двор. Минут через пять к нему присоединилась встревоженная Инна Горян.

– Мне мама звонила. Она с мамой Али вместе работает. Так вот Ирина Николаевна звонила, что ее нет дома и телефон не доступен. Может, она пока не доехала до дому? В пути?

– Может. А ты не помнишь, во сколько она ушла? – Инна, виновато глядя, пожала плечами и плотнее запахнула пуховик. – Вот, и я не помню, – вздохнул Шкода. – Автобусы уже не ходят. Если она села на последний, то уже должна быть дома. Обойдем базу?

К обходу незаметно присоединились Валенька, Ира Косова и Артамонов с лавашем в одной руке и огурцом в другой. Наперво они зашли в центральный корпус, где застали ту же тетеньку, что уже обещала решить все их проблемы. Увы, но та девушку с приметной прической не видела. А прическу Снежки проглядеть трудно: натуральные светлые волосы та спрятала под шапочкой черных волос. Из-под черного слоя выступали лишь светлые неокрашенные кончики.

Узнав подробности, тетенька, и без того занервничавшая при появлении беспокойных клиентов, всполошилась сильнее. Судьба пропавшей ее волновала мало. Зато понимание будущих проблем, если подозрения одноклассников подтвердятся, заставило Старшего администратора засуетиться. Она отлично понимала, что если глупая девчонка, правда, сгинула на территории базы, то проверок не миновать. Расследование, десяток комиссий и учреждение останется только закрыть. Администраторша и любовница хозяина базы так разволновалась, что научилась бегать на шпильках, чего раньше за собой не замечала.

К двум ночи на базе творилось невообразимое. По звонку любовницы примчался хозяин базы, выстроил персонал, снабдил мощными фонарями и отправил на обход окрестностей. К персоналу присоединились не равнодушные отдыхающие и родители одноклассников. Часть из них прибыла вскоре после родителей Снежки. Звонки взбудораженных чад на некоторых подействовали так сильно, что они примчались за город. Даже час ночи не помеха для тех, у кого есть машины. Сообща обошли всю базу, но так и не нашли следов пропавшей старшеклассницы. Разделились на группы и продолжили поиск в бывшем поселке, ныне примыкающем к Копейску.

* * *

Сама Снежка весьма туманно представляла, где находится и все сильнее недоумевала о путях, приведших сюда. Трасса – не трасса, на городок, что примыкает к базе, вроде, не похоже. А может, это ночь так изменяет знакомые очертания, путая и насмешничая.

Миг слабости прошел, она больше не пыталась сидеть на снегу, а только шла, не останавливаясь. Холод переносила хорошо, болела и вовсе не помнила когда, так что решила идти, сколько хватит сил.

Стоило определиться и время перестало существовать. Теперь жизнь мерилась шагами: один, другой, третий… На восьмой сотне шагов сбилась со счета и озадачилась феноменом: мимо не проехало ни одной машины. В городе движение на трассе стихало ночью, но никогда не прекращалось полностью. Ни одной машины: это хорошо или плохо?

Садиться в чужие машины нельзя – правило, знакомое с детства. А если продрог до негнущихся пальцев и больше не можешь идти? Сколько она так идет? Снежка горестно скосила взгляд на сумку, в которой покоился предатель с темным экраном и вздохнула.

Она всегда считала, что неспособна замерзнуть. Сколько себя помнит, одевалась легче всех, никогда ничего не обмораживала и обожала зиму. Зиму, а не лето. Потому и считала, что зима отвечает тем же. Но сегодня зима предала.

Чтобы избавиться от прилипчивого, удушливого страха, заговорила сама с собой. Вокруг никого, а слышишь голос и как будто кто-то рядом. Иллюзия присутствия не дарит успокоения, но немного отвлекает от паники.

– Скажи, Зима, – начала она, поскольку «Скажи, Снежка» показалось совсем уж странным. – У тебя, ведь, есть хозяин. Не тот, что дарит подарки, а тот, кто повелевает тобой. Есть? Молчишь! Понимаю. Это секрет. Ну, так ты не выдавай. Позови его ко мне, а? Скажи, что мне так холодно. Позови хозяина, Зима!

Чем больше Снежка болтала, тем сильнее себя подозревала в сумасшествии. А может именно так замерзают насмерть, что и сами не понимают произошедшего.

Зима отвечала или это только казалось. Да только с каждым сказанным словом снег усиливался, переходя в метель. Колючие снежинки пребольно кусались, и казалось, что это и не снежинки вовсе, а комары и сейчас лето.

Она переставляла ноги, скорее по инерции, нежели от желания прийти куда-то и совсем запуталась в том, что видит. Потому появлению снежного смерча не удивилась. Остановилась и с любопытством разглядывала невиданное до сего явление. Не устань так и не замерзни, улепетывала бы от опасности так быстро, как может. Но бесконечная прогулка вымотала настолько, что вспомнился только темный смартфон, которым не снять уникальные кадры. Не поверят же потом. Не поверят.

Меж тем приближающийся смерч остановился в паре шагов от нее и сквозь него проступили очертания человеческой фигуры.

– А, я уже все, да? – спросила она, не ожидая ответа, и вложила ладонь в – протянутую из метели. – Умирать не больно и не страшно, – заметила, вступая в центр метели. Провожатый на тот свет негромко рассмеялся и Снежка обиделась. Она тут, понимаешь, умирает. В первый раз. Душу выворачивает перед ним. А он. Что он, не придумала, но припугнула: – Вот, сейчас не пойду с тобой. Отправлюсь в ад. А ты провалишь задание.

Провожатый на тот свет расхохотался и приказал:

– Держись крепче. И не сопротивляйся. Если не хочешь, чтобы я тебя потерял по дороге. Поняла?

Кивнуть Снежка не смогла. Прижалась покрепче и подивилась вежливости потусторонних посланников. Держалась так крепко, насколько хватало сил, и улыбалась: осталось немного и путешествие закончится. И неважно как.

* * *

Договор Ада получила сразу, как только напомнила. Вернулась домой и только там раскрыла папку. Но и тут вместо чтения заинтересовалась бумагой: листы похожие на кальку просвечивали и холодили пальцы. Рукописные буквы с витиеватыми завитушками вызвали оторопь: момент написания документа исчез из памяти вместе с загадочным содержимым.

Она разулась и прошла в комнату, не отрывая взгляда от старинных письмен. В смысл не вникала, а любовалась и гладила вычурные буквы. Представить себя, пишущей подобное, не получалось: бумага не линованная, а буковки все одинаковой высоты. Да, чтобы одну такую вывести, не меньше десяти минут надо. А на длинное письмо? Но, красиво, ничего не скажешь.

Вдоволь надивившись, вспомнила, что это та самая коварная бумага, из-за которой гипно-дедушка и называет ее «моей Снегурочкой». Поудобнее уселась на старенький диван, что вместе с остальной мебелью остался от бабушки, и углубилась в чтение оригинального документа.

Документъ

Мы, нижеподписавшиеся, Кривъ Карачоунъ, ниже именуемыи какъ Дедъ Мразъ и Ада Леднева, ниже именуемая какъ Снегурочка, заключиль соглашение будучи въ твердои памяти и съ добровольного согласия.