Руслан, на деле, попросту бесстыдно использовал своего протеже. Неделями обитал в его доме и бессовестно опустошал холодильник. Руслан жил с сестриной семьей в родительской квартире, куда ему запретили водить «своих многочисленных баб», и он был вынужден проказничать на усадьбе Панасовых. Однако, к своим любовницам Эдика он не подпускал.

Светлую, просторную мансарду Руслан избрал своим лежбищем, дипломатично слив Эдика с Кирюшей с их серверами и мониторами этажом ниже. Вдоволь нагулявшись, Руслан возвращался в родительскую квартиру. В доме Панасовых витал дух использования. Эдик, в свою очередь, эксплуатировал бездомного талантливого Кирюшу. Будучи посредственным программистом, Панасов предпочитал генерировать идеи, переложив всю работу на однокурсника.

Кирюша Шляпкин, технический директор «PORN’YGA», жил у Эдика в комнатушке чуть больше кладовки. Посредством курительных смесей он раздвигал стены до размеров царских палат. Окончив университет, Кирюша вернулся в Нивагальск, но из-за прежних приводов в полицию не мог устроиться на работу. Помотавшись, его прибило к панасовским берегам, где за помощь в создании сайта, ему предложили ночлег. Попутно Шляпкин ремонтировал компьютерную технику, на вырученные деньги заказывал спайсы в интернете.

…Герц поначалу отказывался ехать к Панасову, но Руслан его уговорил. Машину Крутиков загнал под навес. Праздновать решили в беседке. Приглядывать за шашлыком поручили хозяину дома. Спиртное погрузили охлаждаться в бочку с водой. Эдик предусмотрительно устроился с Русланом, подальше от Герца, который к этому времени успел замахнуть несколько рюмок и немного подобреть. Герц сел на одну скамью с Вадиком.

– Где твой Кирюша? – поинтересовался Тарасковский.

– Вчера долгожданный заказ получил, сейчас релаксирует, – ответил Панасов.

Оприходовали две бутылки, малопьющего Вадика развезло, на третьей поплыл Эдик. Крутиков стал пропускать, флегматичное лицо непривычно расплылось в кривобокой улыбке. Панасов старался не отставать от взрослых товарищей и хмелел все сильнее. С приходом сумерек белой ночи налетели комары.

– Соскучились, – натираясь пахучим репеллентом, сказал Герц. – Ждешь лето десять месяцев, и вот тебе – орды летучих гадов. Скоро еще и мошка озвереет.

– Глядите, галлюцинация появилась, – взбодрился Руслан, тыча в сторону дома, где на крыльце стоял худосочный конопатый Кирюша.

– На хавку пробило, – заплетающим языком добавил Эдик.

– Эй, обдолбышь, – крикнул Тарасковский. – Перемещайся сюда.

– Три щепочки сложены, да в сопельки сложены, – усмехнулся Герц.

Тощая фигура шелохнулась, голова неторопливо, словно башня танка, повернулась в сторону беседки. Лицо душевнобольного, с приоткрытого рта свисала нитка слюны. Невидящим взглядом Шляпкин смотрел в их сторону.

– Укурок, – Руслан помахал рукой. Кирюша стронулся с места, и походкой зомби поплелась к ним. Доковыляв до беседки, он остановился, обвел компанию бессмысленным взором, развернулся и побрел обратно к дому.

– Ты хоть корми раба своего, – обратился Тарасковский к Эдику. – С каждым днем все страшнее на него смотреть. Чего он у тебя такого употребляет?

– Дрянь всякую, спайсы с нета выписывает. С травой в городе проблема. Менты всех плановых повязала, говорят, героиновые слили.

Покачиваясь, Вадик поднялся со скамьи, Герц заботливо его придержал.

– У меня есть тост… и… хорошая новость, – Крутиков потянулся к пластиковому стакану, промахнулся и разлил коньяк на стол. Ленясь вытирать, Герц накрыл лужицу тряпкой. – Налейте мне, а то мой кубок нечайно опрокинулся. И… давайте, выпьем за вас. У меня никогда не было таких замечательных друзей, и я очень горжусь дружбой с вами, – видя, что все хотят выпить, Вадик жестом руки остановил. – А теперь, хорошая новость: к нам едет ревизор. Шутка. Через неделю приезжает моя Ангелиночка. Но это не все – скоро у нас свадьба….

– Вот это новость! – воскликнул Руслан. Герц, выгнув брови, удивлено взглянул исподлобья на Крутикова:

– Что ж ты молчал все это время, Ромео хренов?

– Хотел сделать сюрприз, ик… и, Ангелина хочет, чтобы ты Рудольф, ик… был свидетелем на свадьбе.

– Почему не я? – игриво возмутился Руслан, и голосом мультяшного Карлсона добавил: – Малыш, я же твой лучший друг.

– Не обижайся, это пожелание ик… моего любимого ангелочка, – Крутиков расточался в улыбке. – Ведь это Рудольф нас познакомил. Теперь можно пить. – С трудом осилив коньяк, он полез к Герцу обниматься. – Спасибо, брат, я тебе так благодарен. Я так сильно люблю свою Ангелину.

– Подумаешь, с соседкой познакомил, – дурашливо насупился Тарасковский, – я тебе таких королев подгоняю, а ты нос воротишь.

Вадик неловко опустился на скамью, на лице застыла глупая улыбка, голова совершала плавающие движения.

– Бадик, скажи как другу, – заговорил Руслан, подмигнув Герцу, – у вас уже был секс?

– Это грязное слово, – бессвязно выдавил Крутиков. – И, я не могу его употребить по отношению к моему ангелочку. Мы решили, что займемся любовью ик… только после свадьбы.

– Сильно, я бы так не смог, – Руслан поскреб затылок. – А ты шваб, башкирского разлива, в состоянии долго обходиться без плотских утех, если бы твоя девушка училась в Питере?

– Все зависит от чувств, – подумав, серьезно ответил Герц.

– Да уж, угораздило попасть в компанию фантазеров. Предлагаю, прямо сейчас, устроить мальчишник. На счет женского пола я подсуечусь.

– Что ты на меня смотришь, – насупился Герц. – Ты вон у жениха спрашивай.

– Бадик со своей Ангелиной совсем правильным стал – не подержит. Вот я и вопрошаю у тебя, как у самого старшего в нашей компании – ты со мной?

–Какой еще мальчишник? На баб потянула, так и скажи, – заупрямился Герц.

– И почему вы такие скучные.

– Не у всех мировоззрение формируется в районе гениталий.

– Ты что скажешь? – обратился Руслан к Эдику, уснувший за столом и только сейчас вспомянутый. – Понос тебя задери! Спит зараза. Герц, ты бы ему хоть салат под голову подложил, для мягкости.

– Вот ты и подложи, он же с тобой рядом.

– У меня еще новость, ик… – Вадик снова встал и для устойчивости оперся на плечо Герца. Поднял пластиковый стакан.

– Бадик, малыш, может, хватит на сегодня новостей? – усомнился Тарасковский. – Хорошие известия в наше время не так часты, и потому, их нужно дозировать экономно.

– Я хотел сказать тост, ик… забыл, ик… ангелочек вспоминает. Икота, икота, перейди на Федота, – расплескав половину коньяка, Вадик выпил. Грузно опустился на скамейку, и его завалило назад, Герц вовремя придержал.

Подхватив под руки обмякшие тело Крутикова, Руслан с Герцем занесли его в дом, положили в спальне на кровать Эдика.

– Хлипкая молодежь, – вернувшись за стол, сказал Руслан.

Панасов оторвал голову от стола, затуманенным взглядом обвел беседку. С трудом поднялся и тут же рухнул под скамью, стукнувшись лбом об деревянный пол.

– Ты думаешь, о чем и я? – ухмыльнувшись, спросил Руслан у Герца.

– Ага.

– Тогда не будем ему мешать, пусть спит у нас на виду. Геббельс, ты чего такой кислый?

– Да так.

– Из-за Соньки что ль?

– Наверное, и из-за нее тоже, все вкупе.

– Это у тебя отходняки от большухи.

– Возможно.

– Как у вас с ней вообще?

– Подумываю разорвать отношения, только пока не знаю, как это сделать безболезненно.

– Не понимаю тебя. Телка, вроде как, на вид приличная, и к тебе хорошо относится. Все при ней – попка, бюст и на фейс миленькая.

– Попка, фейс, – передразнил Герц. – Разве это главное. Было ли, у тебя такое: смотришь на девушку, с которой у вас отношения, и чувствуешь, что-то вроде разочарование, вперемешку со скукой? Иной раз и поговорить-то с ней не о чем. Продукты, шмотки, уборка, стирка, сын, школа – тоска.

– Куда ты раньше смотрел? Или, тебе Кюри-Склодовскую подавай? Женщина должна уметь привлекать своего мужчину, удовлетворять в плане секса. Выглядеть подобающе, уметь готовить, рожать здоровых детей. По-моему, это главное.