– Потому что в Аймирале все пери одинаковые, а ко мне вы привыкли.

– Вот что в тебе хорошо, – рассмеялся Гадар, – Так это рациональный взгляд на мир.

– От реализма у меня изжога.

Министр покачал головой и щелкнул пальцами.

– У тебя изжога от государственной службы. Со временем станет только хуже.

Невидимая сила отпустила воронки, вода с громким хлюпаньем ушла под землю, оголив рисунок разноцветных дорожных плит. Пайрика вытряхнула из туфель остатки, расправила мокрые брюки и уточнила:

– У вас ко мне еще какое-то дело?

– Да, есть кое-что, – министр порылся в карманах огненно-красного пиджака, расшитого золотой тесьмой. – Ты говорила, что дружишь с хранительницей библиотеки стихий, саркар Басилиссой. Уточни у нее на досуге, что значит эта надпись. С меня – внеурочный выходной.

Гадар протянул руку, в лунном свете сверкнуло что-то яркое, словно серебряная нить на черном фоне. Пайрика заметила коробочку, украшенную надписью на непонятном языке. Слова мерцали, светились сами собой. Девушка подалась вперед, чтобы рассмотреть предмет поближе, но отшатнулась. Что-то странное было в этом блеске, как предупреждение на кувшинах с горючими коктейлями.

– Не суетись, – сказал Гадар. – Предмет не опасен. Я бы и сам сходил к хранительнице, но честно признаюсь, мне лень. Так что используй дружбу во благо коллектива. Тем более, сегодня ты спешишь к ней на встречу, если не ошибаюсь. Наверное, уже опоздала.

Пайрика проигнорировала ехидную реплику и осторожно прикоснулась к предмету. По пальцам пробежали острые искры.

– Только никому – ни слова, – министр понизил тон и подмигнул как заговорщик.

– Почему? Во что вы пытаетесь меня вовлечь? Это ловушка?

Взгляд его вспыхнул, из ноздрей в буквальном смысле повалил дым. Кажется, сейчас сам загорится, – подумала Пайрика. Министр слишком любил сомнительное веселье, девушка прекрасно знала, – всякое его предложение может обернуться неприятностью. Вот и теперь она осторожно рассматривала предмет, со всех сторон подозрительный. Раз Гадар не хочет заниматься тайной вещицей, значит, что-то с ней не так.

– О, творец! За какие грехи мне досталась настолько упрямая пери! – воскликнул министр и воздел руки к вечернему небу.

Россыпь ярких пустынных звезд мигнула в ответ, словно соглашалась, что с упрямой пери справиться невозможно. Пайрика не обратила внимания на спектакль, по привычке отмахнулась и уточнила:

– То есть я права, этот предмет связан с неприятностями?

– Ладно, – вздохнул Гадар, – Хорошо. Ты права, это необычная вещица, ее изъяли из личной почты министра Маа.

– Так это принадлежит саркар Маа?! – Пайрика чуть не упала от удивления. – С каких пор мы досматриваем почту министерства внешних связей? Это противозаконно!

– Все, больше ничего не узнаешь, пока не поговоришь с хранительницей. У нас не так много времени.

Девушка выхватила коробочку из рук шефа и снова спросила:

– Значит, за эту услугу вы обещаете два внеурочных выходных?

– Что? Откуда два? Почему два? – Гадар закатил глаза, тяжелый вздох прошелестел эхом по темному парку. – Хорошо, пусть будут два внеурочных выходных. Пожалуйста, саркар Пайрика Шан, хватит болтать. Исчезните, наконец, с глаз долой, из министерства вон.

Судя по тому, что министр перешел на вежливое обращение, его терпение достигло предела. Пайрика сунула коробочку в карман и пошлепала прочь, в ночной туман. В туфлях неприятно чавкало, мокрые брюки хлопали по лодыжкам, но девушка думала лишь об одном. Она спиной чувствовала взгляд Гадара, жесткий и внимательный, словно министр пытался прожечь ее насквозь. Оборачиваться не хотелось, вдруг шеф воспримет это как приглашение к очередной выволочке. Пери просто стиснула зубы и ускорила шаг.

Мозаичная дорога петляла по вечернему парку, полному шуршания и хруста. В кустах кто-то закусывал – то ли змеи выползли на променад, то ли песчаные грызуны прорыли ход в министерские заросли, чтобы подъедать цикад. Пайрика возмущенно фыркнула: не парк, а проходной двор.

Вскоре она вышла на широкую лестницу, с которой открывался вид на искусственное озеро. Водоем утопал в берегах, мощенных грубым серым камнем. Кладка полностью покрылась изумрудной зеленью мха, по обе стороны от озера тянулись аллеи, заросшие и глухие. Дух небрежения прочно засел в этом углу. В других министерствах разбивали прекрасные сады, драгоценные цветы роняли лепестки на мощеные дорожки, в прудах, всегда искристых и чистых, играла разноцветная рыбешка. Только здесь, под дланью министра Гадара, царил влажный, прохладный мрак, наполненный привкусом воды и запахом хвои. Ели и сосны могли поспорить высотой со зданием министерства. В свое время Гадар заплатил немыслимые деньги за доставку деревьев из дальних стран. Пери недоумевала, зачем портить пейзаж, зачем превращать его в страшную сказку народов северных пределов. С другой стороны, кто же решится спорить с Гадаром. К черному юмору должен прилагаться угрюмый вкус, в этом есть что-то завершенное.

– Тоска, – ругнулась Пайрика по привычке. – Где серебряный бассейн? Где просторные террасы, где беседки в зарослях жасмина? Сплошной мрак и уныние. Надо было идти на службу к министру Маа, у нее хотя бы парк красивый.

Девушка шла по привычному пути, бубнила под нос и костерила шефа на все лады. Воздух был влажным и прохладным, как всегда в этот час. Кажется, парк существовал отдельно от пряного, душного города. Когда в кустах что-то хрустнуло, девушка даже не вздрогнула. Вдруг она услышала голос, подозрительно безликий.

– Эй, красотка!

– О, творец! – вздохнула пери. – Этого еще не хватало. Ну что за день?

Она замерла посреди аллеи, вглядываясь в туман. Неподалеку, вся в лунном блеске, зависла полупрозрачная тень. Фигура просматривалась с трудом, сквозь ее очертания пробегала рябь, как на воде в ветреную погоду. Пайрика поправила длинный медный локон и скосила взгляд в сторону марева.

– Чего тебе?

– Красотка, – зашипела тень. – Одна ходит.

– Это угроза? – уточнила девушка.

– Догадливая, – заявило марево, волна смеха сбила четкость его контуров. – У тебя что-то есть. Отдай. Пожалеешь.

– С каких пор элементали отбирают вещи государственных служащих? – удивилась Пайрика.

– Это мое. Отдай, – повторило марево и снова заволновалось в нетерпении.

Пери сложила руки на груди и вздохнула. Стихийные духи (попросту – элементали) были безыскусными и недалекими, их мысли вертелись вокруг простых задач, говорили они односложно, да и вовсе болтать не любили. Но не случалось такого ранее, чтобы элементаль рискнул головой, будь она у него вообще, и сунулся к пери, тем более, с угрозой.

– Что тебе нужно? – девушка старалась говорить спокойно, хотя случай казался вопиющим.

– Предмет. Коробка. Отдай, пожалеешь.

– Эка наглость, – воскликнула Пайрика. – Что сделаешь, если не отдам?

Обычный элементаль, то есть, попросту, всякий элементаль, должен был очнуться от помешательства, взвыть, попросить прощения и раствориться в ночном воздухе во избежание последствий. Не тут-то было.

– О, смертная, – марево гордо вздрогнуло и приняло, наконец, человеческие очертания. – Спеши исполнить! Пожалеешь!

– Дух смеет угрожать пери? Невероятно! – от удивления девушка растеряла остатки гнева. – Откуда ты только взялся, такой дерзкий? Послушай, у меня мало времени. Давай-ка быстро рассказывай, что это за коробка. Если расскажешь, останешься невредим.

Если стихийный дух среди ночи грязно пристает к приличной пери, без подробностей не обойтись. Не каждый день элементали сходят с несуществующего ума и рвут собственную суть, – подумала Пайрика. В ответ прозрачная фигура согнулась от хохота. Пери не разделяла радости, ее настроение окончательно испортилось. Судя по всему, министр Гадар затеял очередную шутку, решил подставить заместителя. Знать бы, что он задумал, от чего придется защищаться в этот раз.

– О, смертная… – снова взвыл элементаль, но девушка успела разозлиться.