Звон разбитого стекла, я по возможности прикрыла лицо Вадима рукой, защищая от осколков, прыгнула на невысокий журнальный столик.

— Не стрелять, ребенок! — крикнул кто-то.

А я уже выпрыгивала в окно.

Время почти остановилось, что дало мне возможность избежать столкновения с огромным осколком. В ушах уже слышался шум дороги, растянутые возгласы проходящих мимо людей. Я заметила припаркованную на обочине машину и успела подумать, только бы в зажигании оказались ключи, но тут же ощутила сильную боль в ноге.

Ай!

Прыжок я больше не контролировала, а асфальт с каждым мигом приближался.

Успела выбросить здоровую ногу вперед и, чувствуя, как она касается поверхности, опустила Вадима на землю. Кажется, благополучно.

Грохот выстрела. Треск. До меня дошло — планшет в кармане моей куртки развалился на части. Звукокод должен был действовать еще некоторое время, но я поняла, что время набирает скорость, асфальт мне навстречу движется все быстрее, и от удара мне не уйти.

Глаза зажмурились сами.

Сильный удар в плечо, и перед взглядом затрепетали разноцветные мушки. Я стиснула зубы, пытаясь не закричать от боли.

Открыла глаза. Это же Игорь! Тот самый, что вез меня из аэропорта. Он стоял надо мной и целился в мою грудь из пистолета.

И наверняка он был под звукокодом и с нейтрализатором, так что при всем желании мне не убежать.

Я всмотрелась в черную дырочку ствола, направленную на меня, и мое дыхание участилось.

— Всем на позиции, я взял её, — сказал он кому-то по рации, а потом перевел взгляд на меня и продолжил: — Сколько тебе заплатили за предательство? Или стало жаль мальчика? Эх!

Я поняла, что оправдываться бессмысленно. Он не поверит, а если и поверит — ему все равно. Да и не виноват он, просто выполняет свою работу. Иваныч — вот кому нужно предъявлять претензии. Это он меня подставил. Он, сволочь! Не представляю зачем.

Вспомнила про пистолет за поясом, но какой с него толк? Противник под кодом, значит, я не успею даже дотянуться до оружия.

Игорь достал из кармана длинный шнур, который, словно змея, извивался в его руках. Наручники. Причем по внеземной технологии. Такой шнур обовьется вокруг запястья, соединится с нервной системой и не даст сделать ни одного лишнего движения. Мне просто не захочется их делать — эта штука проникает прямо в мозг.

Он бросил наручники ко мне, и они начали взбираться по моей ноге.

Никогда не думала, что придется их примерить. Зараза!

Ну все, прощай, жизнь. Вряд ли мне её оставят, а в наручниках мне будет все равно. Закрыла глаза.

Что-то громыхнуло, я посмотрела на Игоря и поняла.

Выстрел!

Пистолет выпал из его руки, а сам он упал на колени, посмотрел в небо и зарылся носом в асфальт. Я мигом схватила змейку-наручники и отбросила её от себя. Посмотрела на истекающее кровью рядом тело Игоря.

Снайперская винтовка!

Но думать о таинственном спасителе не было времени. Я нашла взглядом Вадима, который все еще лежал без сознания в нескольких метрах от меня, и тут в моем кармане зазвонил телефон. Потянулась к нему, и раненая нога резкой болью напомнила о себе. Взглянула на ранение — оно было не сильным, кость, кажется, не задета, но с каждым движением мое тело пронизывала острая игла боли. Стрелял Игорь явно с целью доставить мне максимум болевых ощущений и при этом не лишить меня возможности передвигаться самостоятельно.

Я достала телефон, приняла вызов. Не знаю, почему я это делала, просто почувствовала, что мне необходимо ответить на этот звонок.

— В трех метрах от тебя серый «ниссан», дверь не заперта, ключи в замке зажигания, бери пацана, садись и уезжай, — сказал мужской голос в трубке. — Вызов не отклоняй, поставь на громкоговоритель, я тебя проведу.

Я молча отправила телефон в карман, провела взглядом по стоящих рядом машинах. Вон он, «ниссан».

Как же тяжело вставать!

Черт!

Из-за угла выбежали два бойца спецназа.

— Стоя…

Договорить он не успел. Два выстрела из снайперской винтовки, и оба спецназовца распластались на асфальте. Один из них все еще был жив, а его рука валялась метрах в трех от него. Схватившись за раненое предплечье, он орал что-то нечленораздельное.

Я поморщилась и отвернулась. Жуткое зрелище.

Благо улица была пуста, наверное, полиция оцепила квартал и никого не впускала.

Ухватившись за стоящую рядом машину, смогла подняться на ноги. Но добраться до Вадима, а тем более, донести его к машине точно не смогу.

— Там снайпер, — кричал кто-то из-за угла. — Никому не высовываться.

— Вадим, — позвала я. — Очнись, Вадик.

Не услышит.

Добраться до машины, подогнать её ближе и тогда забрать мальчика, но он очнулся. Я смотрела, как открываются его глаза, как он садится, кашляет.

— Вадим!

Медленно, держась за машину, прыгая на одной ноге, я попыталась приблизиться к «ниссану», одновременно смотря на мальчика.

— Вадим, нужно уходить.

Он поднялся на ноги, пошатнулся, на миг закрыл глаза и со всех ног побежал ко мне.

— Давай в машину, — указала на «Ниссан», но Вадим не спешил. Он подбежал ко мне, обхватил за талию, пытаясь помочь мне добраться.

— Сейчас помогу, — сказал он. Пусть толку с этого было немного, но мальчик старался.

За спиной послышался еще один выстрел снайперской винтовки, но я даже не обернулась. Наверное, на тот свет ушел еще один спецназовец. При всем моем вполне нормальном отношении к этим парням, которые просто выполняли приказ с уверенностью, что спасают ребенка от террористов, мне их не было жаль.

Превозмогая боль, я добралась до машины, уселась на водительское сидение. Вадик сел рядом.

— Пристегнись, — указала ему я и завела двигатель.

— Проедешь один поворот, на следующем повернешь, — донесся голос из кармана. Я вытащила телефон, положила рядом и завела двигатель. Машина тронулась с места.

Этот голос. Кажется, я его слышала раньше. Пусть по телефону голос всегда звучит иначе, чем в обычном разговоре, но он точно был мне знаком. Но где я могла его слышать? Ладно, неважно, главное сейчас — выбраться.

Вадим вжался в сиденье и трясся. То ли от нервов, то ли из-за шока от перегрузки. Боль в моей ноге немного утихомирилась, но на её место пришла слабость. Ощущение было такое, будто я только что поднялась на Эверест. Пальцы на руле дрожали, веки потяжелели, казалось, что они вот-вот сомкнутся, в горле пересохло.

Организм давал знать, что ему нужен отдых. Слишком уж много энергии он потерял. Сколько я еще протяну в сознании? Десять минут? Двадцать? Максимум — полчаса. Только бы этого было достаточно.

— Поворот, — послышался голос из телефона, и я повернула руль, оказавшись на узкой улочке посреди жилых домов.

Звук сирены и две преследующие меня полицейские машины в зеркале заднего вида.

Черт!

— Остановитесь и сдайтесь! — прозвенел в ушах искаженный громкоговорителем голос.

Черт! Черт!

А силы с каждой минутой все больше покидали меня. Казалось, руль весит не меньше центнера. Я еле смогла повернуть и обогнать ветхий жигуленок, потом какую-то китайскую иномарку. Спидометр показывал около сотни, но преследующие меня машины приближались.

— Когда скажу — резко возьмешь вправо, — донесся голос из динамика.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — ответила я. Не представляю, кто это, но сейчас от него зависело мое с Вадимом спасение. Я бросила взгляд на мальчика, который сидел, словно оцепенев, и смотрел вперед. Потом глянула в зеркало: одна из машин-преследователей уже догнала нас и почти касалась своим бампером моего. Надеюсь, стрелять не решатся — людей на тротуарах мало, но они есть.

— Поворачивай, когда скажу, — почти крикнул голос из динамика, и я посильнее вцепилась в руль. — Три, два…

Словно ниоткуда перед моими глазами появилась грузовая «Газель». Дыхание на миг замерло.

— Один, давай!

Я крутанула руль. Машину резко повернуло, отчего моя голова почти оказалась на коленях Вадима. Нажала на газ.