– Потерпи, – сказал Осадчий, глядя мимо Набокова. – В конце недели должен выйти один.
– Значит, можно надеяться…
Осадчий посмотрел через окно вдоль берега и стал спускаться вниз. Набоков кинулся следом. И только после этого спустился Шубин.
– Поглядывайте тут… – проговорил Осадчий. – Никакого движения – ни вдоль, ни поперёк. Усвоили?..
Набоков стиснул челюсти, сжал губы. Конечно, он всё понял. И тряхнул в ответ головой.
– Вот и хорошо. Позже мы конкретизируем требования. А инструкцию мы заменим. Если что – докладывайте…
– Понятно…
Набоков кинул взгляд в сторону Шубина. В начальники двинулся, а ведь не хотел. Ни за что, говорил, не променяю свободу на хомут заводского чиновника.
Проверяющие сели в машину и двинулись дальше. Вдалеке маячил на воде тёмный причал. Осадчий с Шубиным остановились и вышли из машины. Осмотрелись. Другие причалы, возможно, по-другому построены. Из железобетона. Этот – из стальных труб и рельсов, вбитых вертикально. Между ними, крест-накрест, набросан внахлест уголок, а поверху раскинулась стальная площадка из листового металла с ограждением по бокам – вот и весь причал. Он нужен всего раза два в году – когда танкер с мазутом приходит. В остальное время здесь пусто.
Шубин остановился у ограждения и посмотрел вниз. Слабая волна огибала сваи. Свежо на реке, зыбко. Тимофеич напряг зрение: вдоль дамбы в их сторону двигалось судно маломерного флота.
– Опять идут! – встрепенулся Шубин. Он словно увидел старых знакомых. – Жаль, камней здесь подводных нет…
Катер шёл на пределе мощности. Метров за триста он слегка изменил курс.
– Это они меня искупали! Те самые! – воскликнул Шубин. – И покрутил пальцем возле виска. – Привет вам, придурки!..
Люди в катере словно того и ждали. Один из них развернулся к дамбе. В руках у него темнел автомат. Катер уже миновал причал. На волне его подкинуло, и длинная очередь чиркнула по водной ряби, ударив в бетон под настилом.
Тимофеич ухватил Осадчева за руку и повалился на пол. Они откатились с площадки за дамбу. Очередь вновь ударила. Пули чиркнули снизу по настилу.
– Стараются, суки! – Шубин жался к земле.
Осадчий лежал рядом, держа в руках телефон.
С реки вновь ударила очередь. Ребятам в катера было нескучно – им это нравилось.
По настилу вновь ударила пуля – теперь почему-то сверху – и пошла рикошетом вдоль дамбы, злобно урча. Только после этого донёсся звук выстрела. Кто-то стрелял одиночными со стороны дамбы. Вторая пуля с той стороны звонко шлёпнулась в стальную опору. Лодка взревела и стала удаляться от дамбы, ревя мотором.
– Уйдут, суки! – Шубин достал телефон, нашёл нужный номер и позвонил. В полиции не торопились вникать в происшедшее.
– Уйдут, пока вы чешетесь! – кричал Шубин. – Повторяю: лодка дюралевая! С подвесным мотором!.. А никто и не шутит – здесь серьезные люди. Начальник службы безопасности и старший инспектор… Между прочим, это уже второе нападение…
Он вынул записную книжку и записал время.
Начальник службы безопасности ничего не писал. Его трясло. Со стороны центрального поста с револьвером в руке бежал Набоков. Приблизился и упал на травянистый спуск.
– Кто такие? Какого им надо?..
– Убери ствол, Андрюша. – Шубин косился в сторону револьвера. – Те самые, что меня искупали – понял?
– Ну…
– Так что возьми себе на заметку. И остальным передай.
Набоков опустил пальцем курок и убрал револьвер в кобуру.
– Теперь это… Кто стрелял от моста? – спросил Шубин.
– Недобайлов. Заметил неладное и пальнул пару раз.
– Молодец, Паша…
Шубин поднялся во весь рост. Осадчий подниматься пока не хотел. Прикипел.
– Ушли, Степаныч. Вставай, – сказал Шубин. Подал руку и дёрнул начальника кверху. Тот целиком теперь полагался на своего инспектора.
Втроем они опустились к воде и стали осматривать опоры. Обнаружили пару вмятин от пуль, одну пробоину.
– Позвони Недобайлову, чтобы пропустил группу, а то ведь упрётся, – вспомнил Шубин.
Осадчий набрал номер и велел Недобайлову пропустить группу полиции. Потом вынул почку сигарет из кармана, закурил. Набоков тоже. Шубин смотрел на них с завистью. Хоть палец соси при такой жизни.
– Дай, Степаныч, сигаретку, – попросил он.
Тот протянул пачку. Шубин раскурил сигарету, затянулся и тут же закашлялся.
– Нам, главное, дождаться… – говорил он.
Вскоре подошла дежурная машина отдела полиции. Из машины выбрались двое участковых и оперативный уполномоченный. Следователя с ними не было. Понятых тоже. Следом пришёл ещё один «уазик». Из него вышли женщина-следователь, лет под сорок, а также и сам начальник Заволжского отдела полиции Мигель. И под конец прикатились на лёгкой машине четверо молоденьких в штатском.
Следователь недовольно косилась в их сторону.
– Кто такие? Не мешайте работать.
Ребята предъявили удостоверения УФСБ и, держась обособленно, принялись молча бродить возле причала.
На осмотр ушло около часа. Как и рассчитывал Шубин, с места происшествия ничего не изъяли. Эксперт сфотографировал вмятины со следами от пуль и на том успокоился. Следователь бродила пока что среди опор. В одном месте нагнулась к основанию дамбы и стала ковырять пальцем. Внутри оказалась автоматная пуля.
– Достань мне её, – оживилась следователь.
– Чем я тебе? – огрызнулся эксперт. – У меня не бурильный станок.
– Неси чемодан…
Следователь подняла обрезок трубы и, бросив папку на покатый бетон, стала долбить отверстие.
– Ну! Что я тебе говорила?! – сердилась она. – Изымай пинцетом.
Эксперт уцепился за донце пули, вынул её из углубления и положил в пакет.
– На излёте влетела, – сделал он вывод.
– Хорошенько ищите, – подсказывал Мигель. – Где понятые?
– Вон стоят, – кивнула в сторону Осадчева следователь. – Идите сюда.
– Мы потерпевшие, – сухо заметил Шубин.
Следователь и начальник полиции переглянулись: умные, насчёт понятных соображают. А где их взять, понятых, если кругом лишь вода и камень?
Мигель поднялся от реки наверх, подошёл к дежурной машине.
– Волга, Волга, я Петровка – приём…
– Слушаю вас, Петровка, – я Волга…
– Посмотрите там понятых срочно и доставьте ко мне на дамбу – как поняли? Приём…
– Вас поняли…
Ещё через полчаса к месту происшествия доставили двоих мужиков-понятых потёртой внешности.
Осмотрев причал, следователь собралась в отдел полиции. Предстоял допрос свидетелей и потерпевших.
Делать нечего. Надо ехать. Набоков сдал оружие и сел рядом с остальными. Пашу Недобайлова вкратце опросили перед этим на месте и отпустили – его некем на посту заменить. Шубин переживал больше обычного. Нашёл себе работу, от которой волосы дыбом. Надо было бежать с дамбы, а он даже перевёлся, чтобы оказаться в гуще событий. Дебил! Дурак и есть…
Впрочем, одного из троих в этом катере где-то он точно видел.
Глава 7
Алик с Индусом, понурив головы, стояли перед куратором.
– Кто вам позволил, шакалы?! – кричал куратор. – Катер поставить немедленно, где брали, и больше не трогать! Оружие спрятать! Без моего разрешения ни шагу!
– Да пошёл ты, – окрысился Алик.
– Что ты сказал?! Повтори!
Куратор приблизился и с силой вцепился Алику в шею:
– Кому ты смеешь так говорить? Отцу?
– Больше не буду. Прости…
Куратор обернулся к Индусу:
– Чтоб духу твоего больше не было. Ступай…
Куратор был зол, как никогда. Трое помощников, без которых ему не обойтись, совершенно вышли из рамок. Это была орда.
– Вы для чего оружие взяли с собой? Вам для чего катер доверили – по мужикам на дамбе стрелять?
Разговор происходил на лодочной станции, рядом с речным портом.
– Индусу надо на тот берег, – напомнил Алик. – У него нет денег.
– Хоть вплавь пусть добирается…
Индус развернулся и пошагал по набережной. В ночь. Без копейки в кармане. Одна у него была надежда: шеф смилостивится и снова возьмёт под своё крыло. Не может не взять – слишком они повязаны.
