– Права у нас равные, – гундел зять. – Я прописан в квартире…

Тимофеича знобило от слов проходимца: тот не приносил в дом ни рубля.

– Послушай, куда ты всё рулишь? – Тимофеич едва держался, чувствуя, как наливаются жилы на лице, как бьётся в них усталая кровь.

– Куда надо, туда и рулю!

– Вон отсюда! – не выдержал Тимофеич. – У тебя две секунды. Раз…

Он разбирал мешок. В руках оказалась щука. Она всю ночь пролежала в холодильнике и порядочно задубела.

– Ой, мне уже страшно. – Алик повернул к Тимофеичу лупоглазое лицо и хлопал наглыми ресницами.

– Папа, не вмешивайся в нашу жизнь! – визжала дочь.

– Коля! Коля! Они расписаны! – дергала за рукав жена. – Разберутся без нас!

Но было поздно. Тимофеич запряг своего «коня», и тот нёс его прямиком по кори-дору – навстречу к наглой физиономии. Щучья голова, обернутая сухой тряпкой, подвернулась вовремя – она не скользила в руке.

– Змеёныш…

Задубелая щука прилипла к овальной щеке, так что голову у зятя отбросило в сторону. Тимофеич успел повторить пару раз. Зять пытался ударить его в лицо, но не успел: коротким ударом в челюсть Тимофеич опередил наглеца.

– Ты убьешь его! – кричали с боков. – Он нужен нам живым!

– Откуда вы его взяли?! – удивлялся Тимофеич. Отворил дверь и вытолкал наглеца из квартиры.

– Попробуйте только открыть…

– Что ты наделал! – Жена стояла позади и тряслась. – Кто тебя об этом просил! Кто ты такой, чтоб распоряжаться!

Дочь валялась на кровати и рыдала.

– Я вам покажу, кто я такой… – задыхался от гнева Тимофеич. – Кормлю вас, пою вместе с этим удавом…

– Он же пьяный, мама! – оживилась дочь. – Известно теперь, чем он там занимается!

– Точно! Пьяный! – обрадовалась жена. – Как с цепи сорвался!.. А я думаю, с чего это он?

– Работать вам надо обеим. Тогда не будете думать…

Тимофеич вбежал на кухню, кинул щуку в мойку и вышел. Помоют и выпотрошат, кому надо: отныне он не домашняя работница. Вошёл в спальню, разделся. Потом вернулся к двери и с треском запахнул на замок.

– Мы же собирались на дачу! – ломилась снаружи жена. – Позабыл, мерзавец!

– Совершенно облик людской потерял! – помогала ей дочь. – Уходи от нас в таком случае…

Тимофеич опустился в кровать и закрыл глаза. Куда он пойдёт, если в кармане ветер. Отдавая жене все деньги без остатка, Тимофеич остался на мели.

Он тяжко вздохнул, засыпая. Он чувствовал себя идиотом.

Проснулся в четвертом часу, с головной болью и нескончаемой думой о человеческой подлости. Вышел из спальни на кухню и сразу наткнулся на зятя. Тот сидел на диване нога на ногу. Дочь прижалась к нему сбоку и глядела в окно.

Тимофеич налил себе воды, выпил. Жена встала из-за стола и проговорила, словно она была на собрании:

– Николай Тимофеич, нам надо решить раз и навсегда. Пойдём в зал – там и поговорим. Выспался, голова свежая…

Она взяла его под локоть и повела с кухни. Остальные последовали за ними.

– Садись… А теперь скажи, с какой стати ты начал его выгонять? Ты у нас кто? Истина в последней инстанции? Какое ты имеешь право распоряжаться? Что молчишь? Скажи хоть слово.

Однако Тимофеич лишь сидел и моргал. Как жених на собственной свадьбе.

– Он, между прочим, весь больной, – сказала дочь, глядя в глаза своему тунеядцу. – У него копчик болит.

Зять пилочкой поправлял ноготь на правом мизинце – специально, видать, отращивал, чтобы в узких местах ковыряться.

– Если бы у нас была такая возможность, мы бы тоже работали, – продолжала жена. – Но мы никому не нужны. Алик болеет…

– Есть одно сибирское средство, – произнёс Шубин, вставая и глядя в сторону зятя, – сушёный лосиный пенис… Говорят, помогает…

Зять тут же вскинулся, разинув рот:

– Видите, что творится?! Я же ему никто! Пустое место, можно сказать…

Тимофеич вышел на кухню, поставил чайник на плиту, удивляясь поведению домочадцев. Они интересовались только собой. А ведь он не железный…

«Немедленно в гараж! Пока буря не стихнет…» – вдруг обозначилась мысль, но тут же погасла. Тимофеич не стал её развивать. Годы не те, чтобы по сараям мотаться. Впрочем, подумать над этим стоило.

Шпаренко Юрий Викторович, мэр города в настоящем и он же полковник ФСБ в прошлом, торопился на работу. Выбравшись из машины, он вскочил по каменным ступеням на крыльцо, отворил тяжёлую дверь. В вестибюле кивнул охране и побежал дорожкой к себе наверх – на второй этаж.

Рабочий день только что начинался. Предстояло оперативное совещание с главами районных администраций. Юрий Викторович снял с себя куртку и повесил в шкаф. Подошёл к зеркалу, причесал волосы. Каков молодец! Чёрные волосы – дыбом! Не человек, а лев кудреватый.

Наконец мэр опустился в кресло и нажал клавишу.

– Как у нас с явкой?

– Все на месте, – ответила секретарь. – Можно начинать.

– Тогда попрошу ко мне.

Главы четырёх районов в окружении заместителей вошли в кабинет, расселись вдоль длинного стола и настроились слушать. Они всегда ошибались. Слушать должны были их самих.

Первым слово предоставили главе Ленинского района. Тот встал и быстро отчитался. Проблема у него одна – уборка территорий, парков и скверов. Чтобы приезжий народ, особенно иностранцы, не запинались в центре города. Данные работы шли у него плановым порядком.

Остальные двое говорили примерно в том же духе. У каждого абсолютно всё под контролем. Не спят. Руку держат на пульсе.

И под конец, как обычно, слово предоставили Мореву и приготовились внимательно слушать, заранее зная, что минутой Махал Махалыч не обойдётся. Подобную кличку Морев заработал из-за своей привычки размахивать обеими руками в такт рассуждениям.

– И так, господа! – Морев дёрнул руками.

– Но только короче, Михал Михалыч, – предупредил его мэр и посмотрел на ручные часы. Мэр словно спешил на самолет.

– Не могу короче, уважаемые. Проблем в нашем Заволжском районе много. Прежде всего, хочу вам напомнить, что вся Нижняя Часовня живёт, извиняюсь, в болоте.

– Ниже уровня моря, это мы знаем, – перебил его мэр.

– Ниже уровня водохранилища, – уточнил Морев и спокойно продолжил: – Гидротехническое сооружение, а попросту – дамба, требует к себе постоянного внимания. Смею заметить, что построена она шестьдесят лет назад, и что там живет российский народ.

Шпаренко вновь перебил его:

– Знаем. Что ты нам предлагаешь? Лечь трупами вместо дамбы?! Говорить мы все специалисты…

– Хочу заметить, что это не простое сооружение. Для её возведения соблюдались определенные пропорции и технические условия. «Дамба напорная оградительная» – так называют подобные сооружения. Основное назначение аналогичных сооружений – это защита низменностей в долинах крупных рек и морских побережий от затопления.

– Это нам известно! Вот тоже загнул… Мы все здесь инженеры и отлично понимаем. Что ты хочешь? Ты думаешь, один ты у нас такой, заботливый? Нет? Тогда в чём дело? Опять тебе кажется?

– Вы не представляете, чем это грозит!– напрягся Морев. – Там сто тысяч жителей! Их затопит в течение часа. Особенно, если это случится среди ночи. – И снова рявкнул, как в прошлый раз: – Где средства, которые выделило правительство?!

– Вот именно! – Шпаренко вскинул кустистые брови, в глазах сквозила торопливая радость.. – С этого и надо было начинать!.. Где средства?!

– Да! Где?!

– У Леонида Ильича! У Порошина! – улыбался мэр. – В прошлом году в нашу область пришёл трансферт. В том числе на проведение работ по дамбе…

– Так спросите! Вы мэр! – нажимал Заволжский глава. – Подготовьте официальный запрос. Городскую Думу ориентируйте. Я не шучу: плавать там будем скоро с жабами.

Мэр снова взглянул на часы и развёл руками. Время, отведенное на мероприятие, полностью истекло.

– Извините, – он поднялся из-за стола. – Нет ни минуты свободного времени.

– Вы все-таки подготовьте… – налегал в том же духе Морев, приближаясь к мэру. – Помните, что у нас было? Или вас, извиняюсь, в то время ещё не было. Расскажу… Вы к выходу? Я за вами.