Константин Белый Москва Последняя неделя лета Уже дожди напились силой. Уже пришли в движенье тучи. И ожидает жертв уныло осенних дней песок зыбучий Мы попрощаемся с друзьями и скоро обо всём забудем. Переливаясь пузырями, нас окружат дела и люди. И снова в сердце грусть таится. И все вопросы без ответа. Она уже не повторится, она вздохнёт и растворится — последняя неделя лета. Ещё нам шелестят деревья, играя с ветром втихомолку. И солнце днём ещё нас греет. Но это всё уже без толку. Ведь скоро мы напьёмся ливней до водяных, до мокрых стелек. И прислонившись к батарее, в окно уставимся как в телек. Но пусть осталось так немного для каждого тепла и света. Она тебя не судит строго, она проводит до порога — последняя неделя лета. Золотая осень А осень снова золотым ковром устроит землю, с ветвей срывая желто-красные листки календаря. И ветер вдруг с земли взовьёт на миг какую-то неделю, как весь прошедший год пропавшую зазря. Холода Девушка, смотри! Ты помнишь то, чего не было. Девушка, ты одна. И так будет всегда. Девушка, зачем? Он хороший, но боится неба. Девушка, пора лететь. Холода. Снег Я любил её, да не обошлось. Я не вернулся к ней домой, да уж было не спасти. А её провожали кто вином, а кто слезой. Все молча встали на дорожку — дай Бог ей силы на пути. Но впереди меня степь, а позади меня смерч, А где я — ничего там совсем уже нет. Холод ляжет на дорогу белой тенью — это снег. И под ним она уснёт. Вот и сказочке конец. Зимний вечер С тихим вскриком, снежным стоном ночь на головы спадает и своим святым законом мне покой с надеждой дарит. В этот теплый белый вечер жизнь мне ляжет на ладони. Мысль, блуждающую вечно, ветер памяти догонит. И тоской виски овеет, заморозит кровь бессильем, да печалью пожалеет и согреет желто-синим. Все, что было, все, что будет, тень, дрожащая, расскажет. А мечты мой дух погубят и, смеясь, глаза завяжут. И отыщет тропку в сердце меланхольный спутник снега. Грусть зайдёт ко мне погреться, не найдя нигде ночлега… И, накрывши мир мой пледом, ночь с друзьями удалится, а за ней, крадучись следом, вновь вернётся день-убийца. Человечек, сделанный из неба Человечек, сделанный из неба подойдёт, когда ты будешь плакать. И дождём твоим навзрыд мостя ступени, уведёт к себе, где в солнца паутине успокоишься, и будешь мирно спать, пока он не умрёт. Хорошо! Солнце рассыпалось по снегу искрами. Небо прозрачно до самого донышка. Истинно говорю вам, искренне: хорошо-то как! И будет осень И будет осень Будет ветер Будут грозы И облака И снег И листопад Утихнет плач И высохнут все слёзы По мне Родившемуся как то Невпопад И будут дни идти Лететь года Столетья Вернётся всё Давным-давно На прежний лад И будет осень Будет ветер Будут грозы И облака И снег И листопад Сергей Берсенев Москва Сердце матери Ты всегда был внимательным, ты – заботливый сын… Сердце бьётся у матери, как на стенке часы. То бежит от волнения, то – замедленный ход… А в упряжке со временем очень редко идёт. Перед Богом ответствует — что придумал ты сам: и за шалости детские, и за мёд по усам, и за то, чем не радуешь, покидая гнездо, кривды, путая с правдами, где – добро, а где – зло. Ты давно не на вытяжку — спуску нет никому… Сердце матери выдержит и суму, и тюрьму. О тебе извещения — под копирку, точь-в-точь… Сердце ждёт возвращения, будь то день или ночь… |
