На теле множество синяков, порезов, рваных ран, как если бы она в порыве страсти впивалась зубами во все, до чего дотянется. На полу прядь волос, выдранных вместе с луковицами. Рядом с кроватью несколько ногтевых пластин, принадлежащих погибшей. И тяжелый, раздирающий легкие запах афродизиаков, забивавший все остальное.

Слишком знакомая картина, чтобы вызвать сомнения. И если бы не два «но»…

Одно – запись всего, что она вытворяла сама с собой, сброшенная в сеть кем-то под ником Марик. После просмотра и без экспертов было понятно, в чем дело. Тяжелый вирт. Созданная в сознании реальность, в которой женщина вновь и вновь стремилась утолить все возрастающий сексуальный голод.

И второе… Все время, что эндорианка, калеча и доводя тело до полного изнеможения, «убивала» себя, тот, кто делал запись, находился в этой же комнате. Сидел в углу, наблюдая и за ее тщетными попытками добиться разрядки, которая явно не предполагалась правилами этой жестокой игры, и за продолжавшейся несколько часов агонией, когда ее сердце сдавалось, не выдерживая подобного напряжения.

– И почему я был уверен, что ты здесь?

– Потому что я не отметилась на выходе, – Карина подняла голову, чуть заметно улыбнулась стоявшему в дверях Горбушину.

Так уже было, и не только с ней. Против стремления разобраться в сути дела их полковник ничего не имел, но не уставал повторять, что только в свежей голове могут появиться умные мысли.

Был прав, но, похоже не сегодня!

– Виталий Сергеевич, – улыбка сошла с лица Карины, когда она, наконец, осознала, что именно смущало ее в составленной Матвеем схеме, – а почему мы отказались от версии, что Марик – эндорианец? И почему решили, что это – мужчина?

Полковник хмыкнул – не ему отвечать на эти вопросы, но точку в разговоре ставить не стал:

– Отсутствие связи между временем преступлений и сезонностью паломничества эндорианцев. Это – по первому пункту. По второму – психологический профиль. Мужчины, как таковые, его не интересовали, только в паре с женщиной…

– С чем можно поспорить, – несколько торопливо перебила его Карина. Порывисто поднялась, ухватившись за оставленный Федоровым лист, как за спасение. – Пока разбирались в притоне, Бес… капитан Хворостов, просвещая о нравах эндорианской общины, упомянул, что в нынешнем виде она сформировалась лишь около сорока лет назад.

Она сделала паузу, ожидая наводящих вопросов, но полковник молчал, демонстрируя искренний интерес к тому, о чем она говорила. Хороший стимул. Тем более, когда версия выстраивалась на ходу.

– Про конфликт двух идеологов он рассказал, – Карина вышла из-за стола, уперлась ладонью в его край, – но я откровенно прослушала, да и суть в другом. Братство раскололось, большая часть осталась на Эндоре, меньшая переселилась на Асиан, где полностью ассимилировалась с коренными жителями планеты, отказавшись от принятых у них норм поведения.

– И что нам это дает? – Горбушин переступил через порог, на мгновение оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь.

– Ничего, если не вспомнить, что год на Араксе – триста семьдесят дней. На Эндоре – триста восемьдесят пять. А на Асиане – двести тридцать восемь…

Говорить, что с этим можно работать, Горбушин не стал. Взглядом указал на табло времени, дождался, когда Карина уберет все со стола и, прихватив сумку, подойдет ближе, и лишь тогда произнес тихо, но весомо:

– Умница!

Корзун Игнат Евгеньевич. Год рождения: 2193.

Место рождения: Аракс. Дорджи

Отец – Корзун Евгений Сергеевич. 2150 г.р. Аракс. Дорджи.

Мать – Корзун (Вишневская) Антонина Анатольевна. 2155 г.р. Аракс. Дорджи.

Сестра – Корзун Елена Евгеньевна. 2196 г.р. Аракс. Дорджи.

Образование:

Высшее специальное. Высшая школа СБА (Служба безопасности Альянса).

Базовая подготовка:

2211-2213 г. – Военно-космические силы Аракса. Подразделение: доступ закрыт.

Военно-учетная специальность: доступ закрыт.

2213-2217 г. – Высшая школа СБА. Спецнабор.

Факультет: доступ закрыт.

2217 – по настоящее время – особый отдел розыскной полиции Аракса. Подразделение спецопераций.

Год 2229. Дорджи. Столица Аракса

15 июня. Девятнадцать сорок пять

Разговор с Кариной выбил Старпольского из колеи. Уже и вечер прошел, и ночь, заканчивался следующий день, а на душе все еще оставался осадок. Словно не рассказывал, как оно тогда было, а…

На жалость Влад не то, что не рассчитывал, даже подумать не мог, но… Останься Карина совсем в стороне, было бы проще, а так…

– Набей мне морду. Легче станет.

Влад поднял голову, тут же уперся в спокойный, полный уверенной отрешенности взгляд стоявшего у стены Корзуна.

Что именно тот предложил, было ясно и без дополнительных объяснений, вот только…

Что – только, Старпольский знал, принимать не хотел. Как и тот факт, что тогда они делали каждый свое дело. Ну а то, что один до сих пор иногда просыпался в холодном поту, так это – издержки собственноговыбора. На что подписался, то, в конце концов, и получил. Суровая правда жизни. Вой – не вой, а разложилось именно в такой последовательности.

Ну и как дополнительный аргумент в споре с сами собой – когда все закончилось, мог развернуться и уйти. Специальность имелась, места, где его ждали, тоже.

Но ведь не ушел, остался…

Да и Корзун после сданного кода и подтверждения начальства, что он – свой, глядя в глаза, сказал, что рад. Рад, что он, Старпольский, оказался не тварью. Что он, Корзун, не пошел на крайние меры. Что требовавший результатов шеф согласился еще на один день раскачки…

Для извинений было мало. А вот чтобы согласиться…

– Я все равно не понимаю, с чего вы уцепились за нас? Ваши возможности…

– Не в этой среде, – оборвал его майор. Недовольно скривился, давая понять, что перспектива их плотного общения и у него не вызывает особо положительных эмоций. – Лаборатория, в которой заливают базовые коды, из новых. По нашим каналам этот штамп прошел впервые, по вашим всплыл в четвертый раз.

– В третий, – слегка насторожившись, поправил его Влад.

– Будешь должен, – с намеком хмыкнул в ответ Корзун. – Два факта по Марику, плюс в притоне на Маркмее.

– Держали на контроле…

– Там такой бардак… – дернул плечом Корзун, – удивительно, что вообще всплыло. В центральную базу не сбросили, оригинал кода сначала потеряли, потом вроде как нашли. Мы узнали совершенно случайно, косвенно прошло по другому делу.

– Вот даже как… – угрюмо протянул Старпольский, поднялся.

В отделе только они двое, все остальные следовали правилу, по которому охотника, как и волка, ноги кормили. А то, что рабочий день уже вроде как закончился…

Их – только начинался.

– Утром у тебя будут подробности, – Корзун отлепился от стены. Неторопливо, словно на прогулке, направился к двери.

Тогда он тоже был в гражданке, но в жестах, движениях читалась его принадлежность к офицерской касте. Сейчас же… Немного усталой расслабленности, легкая неудовлетворенность пройденным днем, некоторая напряженность, словно каждым шагом преодолевал нежелание идти…

– Есть наводка на вечеринку спидрадеров. Травка и горелыч – среди самых невинных шалостей.

Корзун остановился, обернулся. Слегка отвел полу пиджака, который даже и не пытался выглядеть скромным. Как намек, что при всем желании не выделяться среди любителей скорости у него не получится.

– Сойдешь за хипера, – Старпольский, расстегнув на рубашке лишь пару пуговиц, стянул ее через голову. Наклонившись, достал из нижнего ящика стола потертую кожаную куртку, натянул поверх облегающей тело майки. – Скажу, что сбросили мне в нагрузку.

– А ты там за своего? – во взгляде Корзуна мелькнул искренний интерес.

– Свои там все прошли через отделы правопорядка, – не улыбнувшись – дернув губами, ответил Старпольский, – а я в разделе – не чужой.