– Был, – Старпольский вздохнул и обернулся к ней, – но это уже без вариантов, провал. Имелись у нас подозрения, что где-то течет. А так…Груз успел уйти, на точке только прикрытие, с которым был и я.

– Там вы с Корзуном и познакомились, – Карина аккуратно отодвинула стул, села. Поставив локти на стол, подбородком уперлась в сложенные в замок ладони. – Сколько ты у них пробыл? – Голос она удержала, но внутри дернулось. Гуманность в обращении с подследственными к особому отделу отношения не имела.

Своя специфика, иной уровень ответственности. Что-то было разрешено официально, на что-то закрывали глаза, судя по результату, а не по затраченным на него средствам. А то, что иногда случались накладки… Тут тоже был разговор особый, в случае серьезных ошибок могли не только погон лишить, но и испортить жизнь, поставив в личном деле соответствующее клеймо.

– Четверо суток, – Влад отвернулся, чтобы она не увидела, как закаменело лицо. – Это уже с гарантией, что партия до границы добралась. Код сдал, когда притащили на очередной допрос и засунули в «очиститель»…

– Тогда прошел слух, что тебя ранили…

– Два месяца реабилитации, – глухо отозвался он. Отключил плитку, подхватив турку за длинную ручку и снова застыл.

Страшно это, когда хочется забыть, а помнишь… Помнишь стерильную чистоту комнаты, в центре которой стоит едва ли не изящный агрегат, ласково прозванный теми же особистами Умником. Помнишь неслышимый гул, который до пронзительного звона вытягивает твои мышцы и выкручивает кости. Помнишь, как мозг «кричит», требуя дать ему забыться хоть коротким, но таким желанным сном. Как рвет легкие, которым не хватает воздуха. Как перед глазами начитает растекаться реальность, открывая тебе дверь в сумасшествие…

– Нужно было как-то объяснить, – поднял он взгляд. – Почему бы не ранением…

Карина не шевельнулась – ни в поддержке, ни в сочувствии Влад не нуждался, но сердце сорвалось. Нет, не яростью – о том, что творилось в допросных конторы, которую возглавлял дядя, она прекрасно знала, горечью и виной. Что невольно, но касалась этой грязи.

– Я же под легендой был… – Влад продолжал «слепо» смотреть куда-то мимо нее, – так он мне все нутро вывернул. Потом рассказывали, что я мать, которой нет, даже в бреду звал. – Старпольский медленно выдохнул, улыбнулся через силу. – Если считаешь, что после таких откровений я откажусь от варенья, сильно ошибаешься.

– Даже мысли не было, – Карина чуть более порывисто, чем следовало, поднялась, перехватила у него турку. – Садись, – кивнула на второй стул, – буду за тобой ухаживать.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, она разлила чай, подвинула вазочку с вареньем, отходя, провела пальцами по его жестким волосам. Жест был безотчетный, но шел от души, от той ее части, в которой Старпольский принадлежал ей безотносительно к тому, что бы это могло значить. Друг. Сослуживец. Человек, которому доверяла…

– Я тогда не знал, – Влад перехватил ее руку, когда Карина оказалась у него за спиной, прижал ладонь к своему лицу, – что в воздухе лаборатории обнаружили следы газовой смеси «Сактид», которую использовали во время взрыва в торговом центре «Страдис». Несколько тысяч погибших…

Вместо ответа Карина вздохнула, прильнула к Старпольскому и, обняв за шею, уткнулась носом ему в затылок.

Вот такая она была их жизнь. Не знаешь, где потеряешь, а где…

***

Старпольский ушел сразу после чаепития. Ополоснул обе чашки, вздохнул, посмотрев на остатки варенья в вазочке, улыбнулся, когда Карина заверила, что для него припасена еще одна баночка и вышел, лишь кивнув на брошенную вслед просьбу сообщить, если появится что интересное.

Не успела она еще разобраться со всем, что натворили с утра, как вновь появился Бес. Подошел к ее столу мягко и осторожно, словно на цыпочках, наклонившись, прошептал, что Корзун еще тот тип, но с конкретикой туго и, даже не дав ничего сказать в ответ, исчез.

Затем вернулся от экспертов Игорь, качнул головой, говоря, что ничего нового, кроме того, что уже есть среди отчетов, его поход не дал, и устроился за своим столом.

Экран был повернут в ее сторону, да и сидел Суханов откинувшись на спинку кресла, так что номер дела, в которое полез, незамеченным не осталось. Убийство. На первый взгляд все очевидно – заявившийся домой под кайфом муж застал свою жену с настройщиком домашних систем, ну и… На второй все так просто уже не выглядело. Доза была не та, чтобы не осознавать, что делал, при внешнем осмотре ни намека на возможный сексуальный контакт, да и биосканеры настаивали на присутствии в помещении еще, как минимум, одного человека.

Потом ее внимание потребовалось Матвею, но тот, что порадовало Карину, был краток и немногословен. Бросив короткое: «Вот», – положил перед ней копию листа, на котором чертил свою замысловатую схему и отошел, предоставив самой выбирать, когда занятьсяя его творчеством.

Хотелось сразу – заветная буква «М» в центре притягивала взгляд, но… отдел, кроме дела Марика, тянул еще шесть, не менее важных, а тут еще и новое, свалившееся на голову благодаря их ночному походу.

– Домой не собираешься?

Карина настолько погрузилась в изучение данных, что течение времени если и отмечала, то отстраненно, как нечто, не имеющее к ней прямого отношения.

– Посижу еще немного, – успев скользнуть взглядом по табло визора, потянулась она, успокаивая затекшую спину. – А вы – идите, – улыбнулась стоявшим на низком старте парням. – Отдохните, а то завтра…

Дежурство по Управлению касалось и ее, но свое слово Карина уже сказала, и отступать не собиралась.

– Ты сильно не задерживайся, – посчитав, что забота лишней не будет, чуть нахмурившись, протянул Матвей.

– И больше ни во что не ввязывайся, – добавил, подмигнув Игорь.

И ведь все сам…

Игорь был легким на подъем, слегка задиристым, когда позволяла ситуация, беззаботным и безотказным. С ним было просто. Просто гулять, ни о чем не говоря, пить утром кофе, ждать, когда сорвет очередной вызов, зажигать на танцполе, ловя на себе завистливые взгляды.

Матвей, как контраст другу. Внешне более мощный, чем Суханов, он казался старше и степеннее. Флегматик и педант, скрупулезно следивший за тем, чтобы все, что его окружает, было на своих местах.

Иногда это нервировало, чаще – помогало. Великолепная память на факты и лица, способность находить скрытые связи, неторопливо, по крупицам собирать мельчайшие подробности дела, складывая из них картину произошедшего.

Ринат к их команде прямого отношения не имел, но это если не знать его компанейский характер. Там – улыбнулся, тут – намекнул, где-то загнал в угол, пообещал…

Его непосредственный начальник – Дирк Визбург, возглавлявший вторую из шести групп отдела тяжких и особо тяжких преступлений, Беса не прижимал, используя выглядевший щенячьим энтузиазм на пользу дела. Когда нужно было что-нибудь узнать или кому-нибудь тихонько слить…

– Я тебе это еще припомню, – «угрожающе» выдала Карина закрывшейся за парнями двери и вновь уткнулась в экран, старательно игнорируя лежавший перед ней лист бумаги.

Схема… Вроде бы все понятно – Федоров лишь еще раз собрал в одну кучу все, что им было известно, но вот в таком, выведенном его рукой виде, знакомые линии воспринимались иначе, вновь и вновь притягивая к себе взгляд.

Первой жертвой Марика была женщина, эндорианка, потому и прошла в сводке по Управлению без особого кода.

На Араксе выходцы из общины появлялись два раза в год, в месяца, соответствующие массовым летним и зимним отпускам, и тут же пускались во все тяжкие. К концу пребывания те, кому повезло остаться живым и не покалеченным, становились примерными и законопослушными гражданами Альянса, вспоминая о строгости нравов, являвшихся основой их братства. А вот в начале…

Тело ее обнаружили в гостинице как раз в разгар сезона. Соответствующий антураж с мягким, обволакивающим освещением. Беспорядочно разбросанная по номеру одежда, игрушки, многообразие которых могло впечатлить и постоянного клиента магазина для взрослых.