Акрулосы смогли прорваться к краю, но звуки их выстрелов звучали все реже. Контрабандисты гоже держались на краю, хотя и с другой стороны от узкой возвышенности с провалившейся вершиной.

Отправляя их на эту операцию, руководители всех сторон успели изучить данные и снабдили ими отряды. Домик Мастера Горы отсюда не просматривался, но все знали, что к месту посадки челнока можно попасть и другим путем. Путь этот, как успели определить уже все, кто находился на горе, лежал через узкую возвышенность.

Волна от взорвавшегося Рудольва накрыла ее.

Архуда вел избранных за собой. Его безумные глаза загорались, когда он, оглядываясь, видел толпу подростков и детей, бредущих за ним по воде. Кажется, впервые за свою жизнь он испытывал счастье — осознание того, что нужен кому-то не как живец, но как спаситель.

Бывший живец табора Гира действительно чувствовал себя спасителем, приняв эту роль от высшего Каанца. Его мысли, пропитанные выделениями пиявок, не отличались логикой и беспорядочно крутились вокруг одной и той же идеи. Высшие все-таки есть, не халгане, раз за разом обрушивавшие на планету сотни тысяч начиненных газом шариков, нет, другие, истинно высшие, — и один из них доверил Архуде эту миссию: спасти избранный народ и вывести его в безопасные земли. Ради такого призвания он был готов на все, он мог сровнять эти горы с землей или провести избранных сквозь них без единой жертвы. И бывший живец, шествуя с высоко поднятой головой, впервые в жизни расправил плечи, когда позади нею раздалось хныканье.

Он гордо, почти величественно оглянулся и упал на колени, увидев перед собой ухмыляющееся лицо. Берами решил, что справится со всеми голыми руками, плотоядным взглядом окинул замершие фигуры половинок и ногой пнул Архуду во впалую грудь. Старик повалился на спину. От рождения сошедшие в плоть и кровь рефлексы заставили его прикрыть голову руками, прижать колени к животу и сжаться в комок, чтобы удары всего лишь сломали много раз переломанные ребра, но не отбили что-нибудь внутри.

Берами, увидев, как легко отступил противник, пнул Архуду еще несколько раз, повернулся к половинкам и ощерился на них так, что большинство отпрянуло, а дети заплакали. Он показал им свои руки, демонстративно согнул и разогнул пальцы. Позади него Архуда взглянул на широкую спину пирата. Берами вдруг нырнул всем телом вперед и выхватил из рук ближайшей дохлячки девочку-реншу. Почти ласково опустив на землю, он сжал ее горло и начал душить, задрав голову к небу и широко улыбаясь.

Кто-то прыгнул ему на спину, кусая и царапая плечи. Берами в недоумении покачнулся, выпуская реншу, отвел руку назад, нащупал редкие волосы, вцепился в них и с силой дернул. В его пальцах осталась грязно-серая прядь. Чьи-то дрожащие пальцы сжали его лоб, чьи-то слабые руки ухватили за голову и начали выгибать шею. Берами присел, перекидывая через себя Архуду. Тот упал на спину, но не выпустил шею пирата, а потянул его вниз. Потеряв равновесие, Берами качнулся и упал на колени. Его голова почти уперлась теменем в грудь Архуды, и с пробуждающимся страхом он вдруг ощутил, как зубы живца впились в его горло.

Пришедшую от центрального пульта команду автономная система поплавка выполнила со скрупулезной точностью. Следуя заложенной в ней подкоманде, поплавок втрое усилил и трижды продублировал ее, перенаправляя дальше. На расстоянии ста пятидесяти третейских миль с разных сторон три поплавка приняли ее, тоже выполнили и тоже продублировали — теперь уже вдевятеро усиленный сигнал стал распространяться во всех направлениях. Усиливаясь в геометрической прогрессии, команда расходилась каскадом, мозаикой не видимых с поверхности тусклых вспышек накрывая небо Регостана.

После того как взорвался киборг Рудольв, в пещеру ворвалась вода. Поток с силой реактивной струи ударил из наклонного коридора в корпус вездехода и разлетелся водяным колесом, которое мгновенно разрослось, достигло потолка, стен и пола. Вездеход смыло, кабиной ударило о колонну и начало разворачивать. За колонной Глата, которая только что видела жирного дикого, приставившего острые наконечники к ее голове, обнаружила на его месте заднюю часть машины. Вода бросила реншу на стену, а потом вездеход, повернувшись в сторону Глаты гусеницами, накрыл ее.

Сэла поток швырнул под потолок, к очерченному узкой щелью кругу диафрагмы и светящимся полосам, точно таким же, как и на полу. Один арбалет вырвало из его рук, атамана протащило спиной по погасшим светопанелям, затем швырнуло вниз. Головой он ударился о твердый угол. На мгновение перед глазами потемнело, затем в бушующем вокруг грязно-зеленом месиве он различил чью-то фигуру и выстрелил, но неудачно — поток отнес стрелу в сторону.

Наверху поднятая взорвавшимся Рудольвом волна опала, обнажив вершину узкой возвышенности. Внутри искусственной пещеры она все еще бурлила, но ее уровень быстро понижался.

Бет-Зана потянуло вниз. Следуя изгибу стремительного течения и почти уже задохнувшись, он проехал спиной по полу. Уровень потока уменьшился, лицо пиччули оказалось на поверхности, он вздохнул. Вода, пенясь и шипя вокруг его тела, стремительно убегала через скрытые стоки.

Темно! Больно! Страшно! Никого нет! Темно!!!

Бет-Зана буквально подбросила над полом сила ужаса, пробившегося сквозь двойное «эго». Он вскочил, мгновенно погружаясь в пучину звериных рефлексов первой фазы, фыркая и отплевываясь, крутя головой.

Пиччули увидел тело жреца, все еще скрючившегося, с прижатыми к животу руками, со спиной, сломанной о колонну. Увидел дзена, выползавшего из-за другой колонны, и тут его взгляд упал на вездеход, стоявший на боку так, что гусеницы прижались к стене.

Больно! Темно! Бет-Зана, где ты?

Он перепрыгнул через Каана и заглянул под покатую носовую часть, в узкое темное пространство, которое образовалось между дном вездехода, гусеницами и стеной. Бет-Зана просунул туда руку и кончиками пальцев нащупал в темноте мокрое плечо. Пиччули ощутил, как оно вздрогнуло, потом в его запястье вцепились руки, и холодные губы прижались к нему.

— Она там, — рыкнул пиччули. — Надо отодвинуть это.

Они вцепились в капот машины и потянули. Вода лила с обоих, ноги разъезжались на скользком полу.

До сознания пиччули только сейчас стал доходить смысл словоформ дзена, который с удивлением говорил:

— Куда она делась? Вся эта вода, она же исчезла почти мгновенно!.. — Каан замолчал, услышав шум чего-то массивного, что опускалось сверху на потолок пещеры.

Из-за металлической тумбы, которую натянувшиеся до предела кабели удержали на месте, атаман Вега хорошо видел обоих. Но не видел контрабандистов, которые позади него как раз спускались в наклонный проход. Тихо мыча от бессильной ярости, он искал взглядом хотя бы одну стрелу — его арбалет был разряжен.

Корпус чуть сдвинулся, и они налегли с новой силой.

Каан сказал:

— Я понял. Под полом есть еще одно помещение.

В коридоре стояла тишина. Волокна энергетической сетки погасли, молчала силовая пушка, давно умолкли гудение укатившего моноцикла и тихие шаги спичи. Три охранника, двое с обугленными торсами, а Саттон Лек со сквозной дырой в черепе, лежали возле тамбура, но в жилой секции, все еще наполненной запахом раскаленного металла, монитор Динас Форте сел под стеной.

Голова, вывернутая на спину, шевельнулась, глаза открылись и увидели рассеченную паутиной трещин пластиковую поверхность. Оставшаяся целой рука согнулась, схватилась за рукав второй и вытянула ее из-за спины. Крепко сжав бицепс, она дернула, и локтевой сустав встал на свое место. Монитор для пробы согнул руку, разогнул, запрокинул обе руки за спину, нащупал свои уши и с мучительным хрустом шейных позвонков вернул голову в нормальное положение. При этом один позвонок, прорвав кожу, выступил наружу. Упираясь в стену, Динас Форте медленно встал. Окружающее раздваивалось, а рука действовала плохо, но он, оттолкнувшись от стены, сделал пробный шаг. Его качнуло вперед, монитор чуть не повалился на пол. В последний момент ноги, пострадавшие меньше всего остального, сделали несколько быстрых семенящих шагов и смогли восстановить равновесие уже возле двери. Он попробовал оглянуться.