Я обмяк на нём, попытался освободить его от своей тушки, но Ашур удержал меня и замер так на некоторое время. Потом осторожно перевернулся вместе со мной на бок, накрыл одеялом, крепко прижал меня к себе, закинул на мои ноги свою, уткнулся в мои волосы, расслабился и тихо засопел, засыпая.

Я смотрел на своего любимого, тихонько гладил его по спине, еле заметно касался губами его груди, просто никак не мог им надышаться! Сказать, что я был счастлив, — ничего не сказать! Счастье переполняло меня, я готов был любить весь мир и всех людей и нелюдей! Нет, пожалуй, любить я могу только одного нелюдя, связанного со мной Благословением Богини! Остальные только для дружбы!

Утро так и застало нас крепко притиснутыми друг к другу, но, просыпаясь, я почувствовал прикосновение звериной шкуры. С испугом открыл глаза и увидел перед собой чёрную морду пантеры. Слёзы тут же закипели в моих глазах. Значит, наша ночь ничего не значила для Ашура? Опять будет меня игнорировать и не подпустит к себе?

Отвернулся, собираясь встать и начать сворачивать нашу постель. Сильная лапа осторожно перевернула меня на спину и шершавый язык принялся вылизывать мой живот от засохшей спермы, пытался лизнуть и ниже, но тут я воспротивился и оттолкнул наглую морду. Свой нежный орган я лучше в ручье помою, а то после такой ласки он долго любви не захочет! Похоже, это я сказал вслух, потому что услышал хохот обернувшегося в человека Ашура.

— С добрым утром, родной! Твой бесценный орган мы будем беречь как зеницу ока! — отхохотавшись, приник ко мне с поцелуем супруг.

— Знаешь, как я испугался когда понял, что ты опять в звериной форме? Думал, опять начинается твоё отчуждение! Не увлекайся сильно, а то нас здесь бросят одних и уйдут выполнять задание без нас, — предупредил я, отвечая на поцелуй.

— Не было никакого отчуждения, я лишь боялся запачкать тебя своей грязью, но один сильно умный тигр доказал мне своими лапами, что в нашей с тобой любви ничего грязного нет. И одно только упоминание о том, что тебя могут утешить другие, а не я, привело меня в такую ярость, что я даже не сразу заметил, как ты пострадал, — смущённо опустив взгляд к земле, признался муж.

— Теперь я даже благодарен тому сильно умному тигру! Иначе ты до конца жизни изводил бы себя и меня своими домыслами!

— Да… Ладно, собираемся, а то на завтрак опоздаем! И твой желудок будет возмущаться до обеда! — Ашур игриво толкнул меня в живот своим животом.

На завтрак мы всё же опоздали, о чём я не особо жалею. Свою порцию я и в седле на лошади съесть смог, а Ашур в нём не очень и нуждался, наверняка ведь кого-нибудь поймает и схарчит по дороге. Вон его чёрная шкура между кустов мелькает. Главное — мы любим друг друга.

Василий

Пробуждение было очень ранним и очень приятным. Любимый муж выцеловывал спину, лаская одной рукой мой сосок, другой — член. Заметив, что я проснулся, Ванька прижался ко мне всем телом, приставил свой стояк к моей заднице, вошёл в меня, начав вбиваться внутрь сразу на полную длину. Я зажевал во рту край одеяла, чтобы стонами всю стоянку не перебудить. Приближающийся оргазм ускорил Ванька, вонзил клыки в шею и стал кормиться. Кончили оба бурно, сдержать тихие стоны не помогло даже одеяло. Множественные мелкие оргазмы продолжались всё время кормёжки моего любимого вампира, да и он, судя по ощущениям, одним оргазмом не ограничился.

Насытившись, он зализал ранки на моей шее, поцеловал место укуса и погнал меня на тренировку, сказав, что в связи с последними событиями я в конец обленился. По пути прихватили Владимира, Ванька пообещал сделать из него настоящего человека и воина и всю тренировку следил, чтобы тот не отлынивал от нагрузок. В итоге загонял молодого неопытного вампира до изнеможения. Провёл со мной несколько боёв, показывая Владимиру приёмы рукопашного боя, мотивируя это тем, что здесь и сейчас магия ему не поможет — над нами висит антимагический купол. И вдруг застыл, явно что-то обдумывая в своей умной голове, впрочем, делиться своими мыслями он не спешил, да и я в присутствии постороннего приставать к нему не стал.

Закончив тренировку, Ванька скомандовал отправляться к ручью на водные процедуры, а затем завтракать и в путь, нечего прохлаждаться. Я так и не нашёл времени с ним поговорить, он постоянно был чем-то занят, руководя сборами лагеря. Решил, что ещё будет время выяснить, что он задумал, и успокоился.

Явилась наша примирившаяся парочка. Счастливый, с улыбкой до ушей, Ашур приготовил лошадь и закинул полусонного Микита в седло, предварительно снабдив раздобытым у хозяйственного Сергея завтраком. Потом обернулся пантерой и принялся сновать взад-вперёд, охотясь и внимательно наблюдая за безопасностью мужа.

***

День проходил не то чтобы скучно, скорее грустно. Ванька почти сразу, как только вышли на дорогу, пошёл рядом с Владимиром, внимательно слушая Алеса и не спуская с него глаз. На меня он практически не отвлекался, предоставив мне самому заниматься чем захочу. Вот и пошли прахом мои мечты идти всю дорогу с ним рядом, касаясь, за невозможностью большего, его руки. Стало обидно и одиноко, но я понимал, что обида моя не пойдёт на пользу его обучению, и решил для разнообразия пробежаться по лесу тигром. Быстренько скинул одежду и, свернув, пристроил её на лошади позади Микита.

Свобода! Наверное, никогда не привыкну к тому ощущению абсолютной свободы, что дарил мне звериный облик! Радовался, как ребёнок, этому пьянящему чувству, забыв про обиды и всё остальное. Весь мир принадлежал мне! И эта бабочка с разноцветными крыльями, почти севшая на мой нос, но куда-то улетевшая, когда я чихнул. И эта белка, прыгавшая с ветки на ветку вслед моему передвижению и смотревшая на меня сверху, как только я останавливался. Я чувствовал, что не внушаю ей страха, лишь странное любопытство. И эта лиса, грациозно махнувшая хвостом, а не бросившаяся опрометью прочь. Всё это было моё, все живые существа, а я был их!

Лёгкое чувство эйфории от смены облика увлекло меня от дороги намного дальше, вглубь леса. Внезапно повеяло лёгким запахом гари. Я рванул на запах, надеясь узнать, что это горит и как пожар отразится на обстановке в лесу, надо ли что-то тушить, или всё и так благополучно погашено. Бежал долго, шлейф дымного запаха простирался далеко от места пожара, да ещё и ветерок был в мою сторону.

Увиденное меня поразило. Сгоревшим оказался дом, пепелище от которого простиралось по живописной когда-то полянке, сейчас непоправимо обезображенной чёрными останками строения. Но самое странное заключалось в том, что пожар, казалось, коснулся только дома, очертив незримую границу с остальной территорией поляны, где по-прежнему цвели цветы. Только запах гари, разносившийся далеко вокруг, сообщал о случившемся здесь несчастье. Чтобы убедиться в своих заключениях, я решил обойти пепелище вокруг. Подтверждая моё первое впечатление, граница пожара проходила там, где заканчивались границы дома. Даже мне, не сильно сведущему в магии, было понятно, что пожар был организован магом, не стремившимся навредить дикой природе леса или не желавшим привлечь внимание к случившемуся.

Обходя пепелище с наветренной стороны, я вдруг услышал слабое мяуканье, доносившееся из густых кустов неподалёку. Бросившись туда со всех ног, я застыл от ужаса, увидев сильно обгоревшего маленького тигрёнка. Малыш тяжело и медленно, с хрипами, дышал. Казалось, жизнь в этом слабом теле прервётся со следующим вздохом. Обернувшись человеком, я встал рядом с умирающим на колени, протянул над ним руку, легко касаясь обгоревшей шёрстки на голове. И вдруг словно из сердца выплеснул слова, изливая в них всю душу:

— Богиня, как же я хочу, чтобы не было страшных ран на этом маленьком теле, пусть дышит и живёт, радуясь жизни!

Повинуясь наитию, я впал в какой-то транс и начал оглаживать малыша осторожными движениями, с головы и до кончика хвоста. С каждым таким поглаживанием раны становились всё меньше, потом начала появляться нежная велюровая шёрстка, постепенно превращаясь в обычную для тигрёнка мягкую шерсть. Закончил с поглаживанием, когда ощутил на щеке почти невесомый поцелуй, и очнулся, с восторгом оглядывая дело своих рук, стряхнул с ладоней голубоватые, как от статического электричества, искорки.