Будущий конструктор-оружейник решил, что дальнейшие вопросы неуместны.

  Тяжелый грузовик остановился у заводских ворот. Охранник деловым шагом выдвинулся к кабине.

  - Груз везем. Вот документы, - сидевший за рулем старшина госбезопасности предъявил бумаги.

  Любой, понимающий толк в охране заводской территории, знал в те времена, что бдительность куда больше нужна при вывозе, чем при ввозе. Еще не наступило время для грузовиков со взрывчаткой с доставкой на место по желанию заказчика и последующим взрывом вместе с грузовиком и водителем. К тому же сопровождение груза внушало уважение.

  Хотя и Поликарпов, и руководивший тогда работами по И-180 Томашевич примчались к ожидаемому грузу очень быстро, но раскрепление и доставка одного мотора в сборочный цех, второго - к стенду, а третьего на площадку, где Поликарпов задумал разбирать изделие, заняли некоторое время. Чуть повышенное любопытство окружающих вызвали широченные тканые ремни с хитрыми застежками, которыми и крепились ящики. Последовал ожидаемый вопрос:

  - Американские, что ль?

  - Не, подделка, - небрежно ответил капитан НКВД, - это только надписи по-английски, а сделаны в Китае.

  Пока шли хлопоты по двигателям, появился сам Чкалов не в полной боевой готовности, ибо 'после вчерашнего'. Наличие аж целого капитана НКВД вызвало, впрочем, удивление, а не опасение. Но еще больше удивил летчика совершенно незнакомый человек в возрасте явно за шестьдесят. При незнакомце был коричневый портфель прямоугольной формы.

  - Здравствуйте, Валерий Павлович. Разрешите представиться: Сергей Васильевич Александров, инженер, полномочный представитель НКО. Доставил сюда три новых двигателя, они доработаны. Николай Николаевич пообещал погонять один на стенде, а второй установят на опытную машину.

  Ответ Чкалова с заметным оканием (Валерий Павлович был родом из вологодских краев) был столь же недружелюбным, как и его вид:

  - Доброе утро. Но я тут при чем?

  - К сожалению, хотя движок доработан, самолет все еще крайне сырой. А потому...

  На этом в разговор со всей решительностью вклинился сам Поликарпов.

  - Товарищ Александров, движок не такой.

  Рославлев приписал подобное неинженерное выражение исключительно взволнованности конструктора и постарался быть максимально вежливым:

  - Что вы имели в виду, Николай Николаевич?

  - Я покажу. Вот, смотрите.

  - А, ну да... это автомат работы с заслонками. Позднейшая разработка, - разумеется, Поликарпов так и не узнал, что она была сделана людьми его же КБ, - смысл в том, что летчик может отвлечься от поддержания теплового режима.

  Свита главного тут же тихо заспорила, как лучше подсоединять устройство. Но на этом конструктор не остановился:

  - Сергей Васильевич, если не возражаете, сошлифовывать те номера не будем, просто добавим цифры один, два и три.

  - Разумеется, так можно сделать. Но у меня еще информация для Валерия Павловича.

  Летчик искоса глянул на незнакомца, явно ожидая подвоха.

  - Валерий Павлович, прежде чем вы поднимете машину в воздух, надо будет сделать вот что. Вы сядете в кабину, и перепробуете все управление. Главное внимание обращайте вот на что. Эта машина предназначена для боя, а потому представьте: как вы будете действовать в ситуации, когда на плавные движения времени не достает. Самый простой пример: тяга не должна отрываться, если вдруг летчик рванет сектор газа на себя со всей дури. То же к штурвалу и педалям. Шасси опробуйте также, хотя на первый полет уборка не предусматривается. Не мне вас учить; вы лучше понимаете, что может понадобиться. Я распоряжусь, машину поставят на козлы. Хотите пари?

  Это предложение было настолько неожиданным, что Чкалов на мгновение растерялся.

  - Пари? Какое? На что?

  - Если в процессе этой наземной проверки вы не найдете никаких дефектов - я ставлю бутылку. А если найдете - вы мне наперсток коньяку.

  Великий летчик никогда не жаловался на слух, но тут не поверил ушам:

  - Наперсток???

  - Именно. При свидетелях.

  Настроение Чкалова заметно улучшилось. Он потер руки.

  - Риск невелик. Принимаю.

  Поликарпов сделал бесстрастное лицо. Сам он был заранее убежден в неминуемом проигрыше летчика-испытателя, поскольку хорошо представлял степень доработанности самолета. Кроме того, Николай Николаевич не исключал возможности проявления дефектов и в якобы полностью доведенном до ума двигателе - хотя предлагаемая проверка впрямую нового мотора не касалась.

  - Николай Федорович, разбейте, коль не в труд.

  Старшина Джалилов постарался скрыть улыбку. Для этого он принялся усиленно разглядывать боковую стену цеха, хотя на ней ничего интересного не наблюдалось. Капитан госбезопасности откровенно улыбнулся и разбил руки.

  Седой инженер тоже улыбнулся, но через считанную секунду сделался серьезным.

  - Валерий Павлович, эту проверку лучше осуществить за, скажем, двое суток перед полетом. Чтобы было время исправить, если что найдут.

  Чкалов кивнул. Предложение звучало вполне логично.

  Представитель НКО повернулся к мужчине средних лет прибалтийской внешности:

  - Дмитрий Людвигович, вот в этом ящике рация для этого самолета. Тип новый. Отличается хорошим звуком, - последовала непонятная усмешка, - здесь же провода, крепеж, штекер к ларингофону, а также инструкция по монтажу. Рация не из простых, и по окончании испытаний ее придется вернуть. Полагаю, подобные скоро появятся на всех советских самолетах.

  Томашевич, который до сего момента был ведущим конструктором, не решился возражать и лишь бросил короткое:

  - Сделаем.

  Разумеется, Чкалов проиграл пари. Первой разболталась тяга левого элерона, за ней потекла гидравлика, всего же набралось двадцать восемь дефектов. Отдать должное: летчик-испытатель (видимо, он не рассчитывал на выигрыш) заранее приволок чекушку армянского коньяка. Представитель НКО извлек из портфеля наперсток. Чкалов не без торжественности налил. Инженер лихо выпил. Посыпались одобрительно-иронические реплики:

  - Сильны выпить, Сергей Васильевич.

  - Не станет плохо от такого количества?

  - Валерий Павлович, вам до получки хватит, с такой-то траты?

  Всех удивил сам Чкалов. Он очень серьезно попросил:

  - Сергей Васильевич, не подарите ли наперсток на память?

  Ответ последовал в очень сходном тоне:

  - Пусть никто не скажет, что Александров жадюга.

  С этими словами наперсток был передан из рук в руки.

  Собственно, рабочий день был закончен, так что пьянку никто бы не посмел поставить в вину.

  Совещание в кабинете Сталина подошло к концу. Посвящено оно было авиации. Ресурсов в ней (впрочем, как и в других отраслях советской промышленности) до крайности не хватало, во многих случаях хозяин кабинета распределял их волевым решением.

  - А вас, товарищ Берия, я попрошу задержаться.

  Фраза не вызвала удивления ни у кого из присутствующих. Все знали, что именно в ведении НКВД находились особые конструкторские бюро, где трудились отбывающие наказание. В первую очередь это были авиаконструкторы, но также имелись оружейники.

  Сталин терпеливо выслушал отчет. Судя по результатам, осужденные граждане, прилагали все усилия, чтобы загладить вину перед страной.

  - Что сейчас поделывает Странник?

  Вопрос ожидался; ответ был обстоятелен и точен. Берия рассказал о контакте с оружейником Судаевым, отметил, что тот рьяно взялся за труд. Также была поведана история с КБ Томашевича (формально говоря, Поликарпов там был вовсе ни при чем) и с истребителем И-180. Не упустил Лаврентий Павлович и возможность упомянуть о занятном пари.

  Мало кому удавалось удивить вождя, но данный случай был как раз из тех самых:

  - Наперсток?

  - Десять человек свидетелей, товарищ Сталин. По словам куратора, после этого эпизода отношения Чкалова и Странника значительно потеплели. Я делаю вывод: этот человек умеет находить неожиданные решения.