Последняя фраза был лишней: капитан и так не собирался этого делать.

  Нарком продолжал:

  - Пойдешь один. Если то, что он принесет с собой, правда, то иностранные разведки заплатили бы за этого человека - живого или мертвого - золотом по весу. Так что будь начеку. Сумеешь провернуть эту операцию и стать надежным куратором - считай, майорское звание не за горами, - в этот момент нарком явно поколебался, но все же решился. - Вот письмо от него, ознакомься. Чтоб ты понял, какая птица к нам залетела. Нет, должна залететь.

  Полознев прочитал. Похоже, Странник и вправду обладал информацией высочайшего уровня. Но думать долго хозяин кабинета не дал:

  - Вопросы?

  - Есть описание внешности?

  Берия скривился:

  - Описание! Он вышел на предыдущую встречу, укутанный полностью. Ни лица, ни глаз, ни волос не видать. Только что рост: примерно сто семьдесят пять. Да, еще кисти рук: вроде как сильные, а пальцы такие, как будто он работал ими мало. Мозолей нет. Вот тебе рапорт того дурака, что пустился его арестовывать. Изучи. Но выносить нельзя.

  Капитан прочитал вроде бы быстро, но внимательно. Первое, что ему пришло в голову, совпало со мнением, высказанным ранее: "Чертовщина!"

  Но приказ есть приказ. Капитан Полознев намеревался выполнить его до точки. И началась подготовка.

   Кое-что было предпринято в части установления личности и происхождения Странника. Но это 'кое-что' дало мизерные результаты. Мнения экспертов в части способа печати текста разделились. Напечатанное рассматривали под микроскопом. Большинство посчитало, что это высочайшего качества офсетная печать, ибо все буквы состояли из мельчайших пятнышек (правда, смазанных). Двое экспертов указали, что существующими средствами воспроизвести подобное качество невозможно вообще. Правда, все эксперты единогласно вынесли вердикт: представленный образец не мог быть напечатан ни высокой, ни глубокой печатью. Специалисты по бумаге уверили, что листы такого размера и качества не производятся в СССР, Германии, Великобритании, САСШ и Франции.

  Поиск отпечатков пальцев на конвертах и бумагах ничего не дал - точнее, эти предметы трогали лишь пальцы своих же сотрудников.

  Разумеется, в кадрах РККА и РККФ старший лейтенант Я. Гремлин не числился.

  Последний день перед встречей назвавший себя Странником потратил на обеспечение собственной безопасности. Дом напротив склада был жилым. Разумно было предположить, что если сотрудники НКВД и будут наблюдать, то не из окон комнаты в коммунальной квартире - а именно такие в том доме и были - потому, что в этом случае о секретности можно забыть. Что касается чердака, то в нем слуховых окон, выходящих на улицу Буженинова, не было вообще. Зато сбоку от дома имелся двор, огражденный штакетником. И в этом дворе вполне мог разместиться, например, грузовичок. За этим обстоятельством еще предстояло следить. Подумав, Рославлев решил все же обезопасить себя и со стороны чердака. С этой целью поздно вечером проник туда и установил датчик движения. Радиус действия того составлял шестьдесят метров - более чем достаточно. Правда, антенну пришлось вывести сквозь железную крышу.

  Рославлев смотрел на приближающегося человека в гражданской одежде. Это мог быть только он - переговорщик от НКВД.

  Предварительная работа была проведена отменного свойства. Во все помещения, откуда было видно место встречи, были расставлены датчики слежения, долженствующие испускать сигнал. Имелись в виду, конечно, помещения сугубо производственного назначения.

  Но нет, представитель шел один, и вокруг явно никого не было.

  - Я ищу Странника.

  Пароль был правильным. На него надлежало дать правильный отзыв, который и последовал:

  - Изделие "А" не готово.

  - Меня зовут Николай Федорович, - представился крепыш небольшого роста с голубыми глазами и без особых примет. Произношение у него было почти чисто московским, но со следами какого-то регионального говора, который Рославлев угадать не мог.

  - Меня можете звать Сергей Васильевич.

  Рукопожатия не было.

  - Мне поручено сопровождать вас, Сергей Васильевич, до кабинета наркома. Я же буду вашей охраной.

  Инженер решил состорожничать:

  - Могу я глянуть на ваше удостоверение?

  - Пожалуйста, - и красная книжечка мгновенно появилась на свет в сопровождении искренней улыбки.

  Рославлев, сам не зная почему, первым делом сматрицировал документ, а потом на него глянул. Так... капитан Полознев Николай Федорович, Главное управление государственной безопасности... ну, это надо было ожидать... вроде как все в порядке.

  Книжечка вернулась к ее законному обладателю.

  - Что ж, Николай Федорович, не будем терять времени?

  - Не будем, Сергей Васильевич.

  - У вас тут поблизости автомобиль?

  - Недалеко. Семь минут ходьбы, если без спешки.

  Милицейский пост, рядом с которым притулилась "эмка", и вправду был недалеко. Рославлев отметил, что шофера в салоне не было. Загадка тут же разрешилась:

  - Я сам поведу.

  Про себя инженер поставил жирный плюс капитану: очень многие чины там, где касалось вождения машины, предпочитали казенных водителей.

  Удобства в этой легковушке оказались на ожидаемом уровне. Рославлев только-только устроился на переднем сиденье, когда Полознев повернул голову направо:

  - Сергей Васильевич, если желаете, то можете получить оружие. Наган находится под сиденьем.

  Само по себе предложение вроде как выражало большое доверие, хотя мысленно инженер не исключил сточенного бойка или "вареных" патронов. Ответил он дипломатично:

  - У меня опыт с наганом, считайте, никакой, Николай Федорович. Да и стрелок я... очень так себе. Но спасибо. Надеюсь, когда-нибудь буду брать у ваших сотрудников уроки по стрельбе.

  Улицы Москвы совершенно не казались забитыми. О пробках тут, вероятно, и вовсе не слыхали. И тут в размышления пассажира вклинился голос водителя:

  - Сергей Васильевич, у вас какой-то документ имеется?

  - Да, но как вы его будете изучать и одновременно вести машину?

  - А через пару минут доедем до железнодорожного переезда, там простоим несколько минут, успею глянуть.

  Капитан в очередной раз оказался прав, если не считать того обстоятельства, что на проверку паспорта ему хватило считанных секунд. Липа, без сомнений, хотя на подлинном бланке. Спецотметки имелись, но поставлены были так, что любому опытному сотруднику сразу стало бы ясно: сделано без малейшего понимания. Вслух эта критика, конечно, не прозвучала.

  На проходной дело решилось не так быстро, как предполагал Рославлев: сопровождающий попросил отдать паспорт на время и подождать, подошел к охраннику, быстро и почти неслышно отдал распоряжение, показал свой собственный пропуск, тот ткнул пальцем куда-то в сторону... короче, прошло не менее пятнадцати минут прежде, чем пропуск был оформлен. Разумеется, он был оформлен на имя, значившееся в паспорте.

  - Нам на второй этаж.

  Пол на этом этаже был покрыт ковровой дорожкой - явно оставшейся еще со старых времен. Народу навстречу не попалось вовсе - если не считать двух явных курьеров с толстыми картонными папками в руках.

  Капитан коротко и тихо переговорил с секретарем, тот ответил столь же тихим голосом, и Полознев повернулся к инженеру:

  - Нам придется подождать. Нарком занят. Оружие придется сдать.

  - У меня его на руках нет, - ответил седой посетитель. И это была правда.

  - Пусть войдут.

  Секретарь сделал приглашающий жест. В большой кабинет вошли двое.

  Первым был высокий немолодой человек с порядочной проседью в темных волосах и почти полностью седой бородкой. Короткая стрижка. Очки с продолговатыми линзами и с необычной тонкой оправой черного цвета. Самую малость настороженные глаза без признаков страха. Длинное лицо с выраженным загаром, но не южного типа. Хорошо сидящий костюм, явно дорогой и заграничный. Синяя рубашка. Галстука нет. Заграничные же полуботинки на толстой подошве.