— Не скажу, — признался я.

— Хм… — глаза Клариссы затянуло легкой поволокой задумчивости.

— С одной стороны, было бы интересно узнать, с другой… — она указала на мои мозги над штуковиной Дмитрия, — Я так понимаю, что пытать его бесполезно?..

— Почему же… — задумчиво пробормотал ректор, — Другое дело, что мы выясним не какую-то тайну, а лишь имя неопытного и крайне невезучего студента-балбеса… Или же все же невероятно везучего? Насколько я понимаю, это скорее случайность, нежели продуманный способ привить тебе способность различать цвета души? Интересно… Что же давай попробуем это исправить.

Ректор протянул ко мне правую руку ладонью вперед, и из неё потянулись цепочки рун белого цвета, закружившись лентами вокруг головы. Я следил за танцем рунных лент, все плотнее стягивающих мою голову, с детским ожиданием чуда — но чуда все не происходило… Ленты оторвались от головы и закружили хороводы в воздухе, а я с недоумением посмотрел на ректора и наткнулся на затянутые туманом раздумий глаза… Нервно посмотрел на остальных участников разговора, также посматривающих на меня с удивлением, а потом Кларисса пораженно спросила:

— Он что… За рунами сейчас следит?

— Агась, — кивнул ректор, а мои глаза наполнились неподдельным испугом: развели, как мальчишку…

— Я хочу его вскрыть… — пробормотала Кларисса, вытянув вперед "коготки", и поскребла ими воздух.

— И чего думаешь обнаружить? — философски спросил ректор, — Тут все дело явно в травме головы, а с тем, что мы видим: во-первых, не живут, а во-вторых, уж точно ничего не видят, не слышат и не понимают… Нечего тут исследовать!

— Это да, — нехотя призналась Кларисса, — Проще уж спичечный домик кувалдой починить. Но как хочется-то! Аж чешусь вся.

— Ладно, — цепь рун ректора вернулась на прежнее место к моей многострадальной голове, зажглась нестерпимо белым светом и впиталась в голову…

Все мы уставились на красную штуку над прибором Дмитрия, которая стала выглядеть получше, но не сильно.

— Что же… Я сделал все, что мог! Где бы ты хотел, чтобы тебя похоронили? — по-доброму глядя на меня, спросил он.

— Не надо меня хоронить! Я буду хорошо себя вести! — попросил я, а ректор протестующе замахал руками.

— Нет-нет! Я, в смысле, когда ты сам умрешь! Просто это может произойти от следующего чиха… Да, и не хочу тебя пугать еще больше, но, похоже, с кукушечкой у тебя теперь тоже проблемы, которые будут только нарастать! И хотел бы тебя приободрить, что все еще нормализуется, и ты пойдешь на поправку… Но это заклинание Божественного лечения, им можно недавно умершего человека вновь оживить. А какой оно на тебя эффект оказало — ты сам видишь… — ректор развел руками.

— А можно, когда он сам умрет… — начала Кларисса.

— Можно! Но только если сам, — строго сказал ректор.

— Если же не сам, то отберу и спрячу! — погрозил он надувшейся библиотекарше и вновь уставился на меня с искренней добротой и состраданием во взгляде.

— Где-нибудь на морском берегу, — попросил я, — И напишите родителям… Что я погиб как герой!..

— Ладушки, — кивнул ректор, — Так кто тебя, говоришь, так приложил?..

— Это секрет… — закивал я ему в ответ, и тот лишь вздохнул:

— Ну, учитывая, что общаешься ты лишь со своим соседом и старостой фиолетовых, то секрет из не особо секретных… Ну да ладно, они вроде тихие…

— А вот и нет!… А вот и не угадали!.. Даже близко нет… Обознатушки-перепрятушки! — с нечеловеческим коварством отмазался я.

— А можно я продолжу эксперименты с ним? — попросил Дмитрий, молитвенно сложив руки на груди, — Такое же впервые в истории произошло! Мало того, что человек выжил! Так он еще может видеть цвета душ и руны! Фантастика!

Кларисса вдохновенно закивала, а ректор, подняв бровь, посмотрел на меня. Я пожал плечами.

— Да я как бы не против… А уж если заплатите…

— Заплатим-заплатим! — закивал Дмитрий.

— Могу натурой! — с энтузиазмом подключилась Кларисса.

— Тогда ладно. Раз усопш… студент не против, то и я вам мешать не буду. Но только в моем присутствии. И ты, озабоченная, к нему вообще близко не подходи! — ректор погрозил Клариссе пальцем, и мы с ней возмущенно засопели.

— А как я ему книжки буду выдавать на учебу?! — удивленно отозвалась та.

— Ты поняла, что я имел ввиду, — отмахнулся ректор, — Ладно, Дмитрий. Разрешение ты получил.

— А что ты собираешься с деньгами делать? — с любопытством спросил меня ректор.

— Родителям отправлю! — гордо ответил я.

— Ладно. Тогда начнем прямо сейчас! — желтый вытянул в руках цепочку отдающих желтизной рун.

— Что ты видишь? — я описал.

— А у меня? — Кларисса развела руки напротив груди.

Руки были пусты, а груди полны! Я и это описал, а ректор и Дмитрий с удивлением посмотрели на темного библиотекаря.

— Обычно, представляя руны, мы вливаем в них капельку маны, практически неосознанно создавая макет будущих чар, а сейчас я их просто представила. В голове, а не как болванку для заклятия, — пояснила та, хитро улыбнувшись.

— Хм… А ты давно в зеркало, кстати, смотрел? — Дмитрий достал из стола ректора кипу листов и сейчас лихорадочно на них что-то писал.

— А деньги где? — уточнил я. Желтый посмотрел на меня с недоумением, а потом хлопнул себя по голове и снял с пояса кошель.

— Пожалуйста! Сто имперских золотых! Но, может, их сразу и переправить твоим родным? — неуверенно предложил он. Я потряс кошель, быстро пересчитал монеты и неуверенно посмотрел на ректора.

— Я займусь, — кивнул тот, забирая кошель себе.

— Благодарю! — кивнул я, — Утром смотрел. Я выглядел необыкновенно серо. И круги по мне бегали. Серые.

Присутствующие удивленно посмотрели на меня, после чего ректор подошел к одному из ящиков, достал из него миску с прозрачными стеклянными шариками и протянул её мне. Я взял шарик и посмотрел, как тот стремительно становится серым, а внутри него медленно проявляются и начинают кружиться кружки-кружочки…

— Офигеть… — восторженно пробормотала Кларисса и опять задвигала в воздухе "коготками", — Хочу-хочу-хочу!

— Фу! Место! — рявкнул потянувшейся ко мне темной ректор, и та обиженно вернулась на место, — Ну, что за человек… А твой шарик с поступления, он где?

— Где-то в общаге, — пожал я плечами, а ректор мягко забрал у меня серый шарик из рук и передал Дмитрию, который аж затрясся от восторга, а Кларисса пересела к нему поближе.

— Как вернешься — проверь его. Если он сменил цвет, то спрячь и отнеси мне. Или зарой где-нибудь поглубже… — попросил ректор и потер лоб, — Ладно… На сегодня хватит. Идемте к Тому и Анастасии, а то они уже наверняка волнуются.

— И Руслан… Тссс… — попросил ректор, приложив к губам палец.

— Если насчет натуры надумаешь, то ты знаешь, где меня найти! — подмигнула мне Кларисса, а ректор раздраженно на неё рявкнул:

— Клара я тебя предупредил! Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты начала самовольничать? Так я повторю! — но Кларисса лишь скорчила виноватую рожицу, Хотяпохоже, к словам господина Разумовского все же прислушалась…

У Анастасии и сэра Томаса весельем даже не пахло. Когда мы поднялись, сэр Томас о чем-то весело рассказывал куратору, а вот та сидела с на редкость кислым видом!

— Настенька! А что у вас тут произошло?.. — поинтересовалась Кларисса, входя и непринужденно располагаясь в старом и даже на вид удобном ректорском кресле. Остальные же заняли свободные места, причем ректор сделал это, возведя очи горе и тяжело вздохнув:

— Ничего особенного! — вместо зардевшейся Анастасии, ответил Томас.

— Анастасия решила воспользоваться тем, что я не маг, и подслушать о чем вы разговариваете с помощью Эха, — небрежно отмахнулся сэр, — Право же, это такая мелочь, а она все равно смущается…

— Ну, что же ты Настя! — укорила её Кларисса, — Он же СЭР Томас! Рыцарь! Ну, что же ты так…

— …Звините… — пробормотала Анастасия, красная от смущения, на что сэр Томас только мило улыбнувшись отмахнулся, а я непонимающе посмотрел на ректора.