2 Что за богатство в листьях тех медных! Дай мне копейку, дерево бедных! Сделай богатым, щедро даруя, – я не растрачу, все раздарю я. Дай твоей меди, колокол медный! Видишь, я маленький, видишь, я бедный. Дай мне уменья, к ближним вниманья – не всепрощенья, но пониманья. Дай теплоты мне рук твоих теплых, дерево бедных, дерево добрых! Популярность Я живу сейчас на Садовой. Чехов тоже жил на Садовой. Этот маленький старый домик между нынешними домами – словно маленький скромный томик между кожаными томами. Домик ярко не освещается. Он не многими посещается. А на ближней Садовой где-то громко светится оперетта. Ее многие любят сильно. Там изящно страдает Сильва. Там публично грустит Марица. Туда дамы идут молиться. Слышу возле киоска ближнего: – Нет билетика? Нету лишнего? …Чехов. Шумное представление. Велико ты, кольцо Садовое! Здесь не противопоставление – ты не думай, кольцо Садовое! Просто вот какие полярности. Просто разные популярности. В Ленинграде, когда была метель И снег этот мокрый, и полночь, и ветер – впервые. На Невке, на Мойке я в этом столетье впервые. И вьюга мазурки все кружится. Здравствуйте, Лиза! Послушайте, Лиза, куда вы торопитесь, Лиза? Все вьюжит и вьюжит. Смотрите, вам холодно будет. Кончается полночь, а Германна нет, и не будет. Ну, будет вам, Лиза, не надо печалиться очень. Вы знаете, Лиза, ведь вы меня любите очень. Недаром же дверцу вы мне отворяете, Лиза, и смутное сердце вы мне доверяете, Лиза. Мы снова и снова все те же мосты переходим, и слово за словом мы с вами на ты переходим. Ты любишь, скажи мне? Ты любишь? Скажи мне, ты любишь? А ты меня любишь? А ты? Ну, а ты меня любишь? Люблю тебя, Лиза! Нет, Ольга! Зови меня Ольгой! Как странно – я звал тебя Лизой, я знал тебя Ольгой. Я все тебя путаю в этой старинной метели. Я бережно кутаю плечи твои от метели. И вьюга мазурки меня навсегда засыпает. И Лиза моя на руке у меня засыпает. И боязно губ этих сонных губами коснуться. И трудно уснуть, и совсем невозможно проснуться. Трава
Всему свой срок. Сейчас пора травы. Она легко пробилась между строк, и, маленькая, ты по ней идешь, не замечая, как она густа. Ты тоже между строк в моих стихах. Ты тоже как травинка. Можешь лечь на белом поле этого листа и не привлечь вниманья моего. А я вверху. Я где-то там. Где бог. Что я могу? Что сделать для тебя? Карандашом я обвожу кружок. Вот это твой лужок. А дальше снег. А дальше поле. Белые листы. И белые кусты. И слабый след неровной строчки белого стиха. А ты тиха. Тебя пугает снег. Им окружен твой маленький лужок, и ты боишься выйти из него. А ты не бойся. Ты моя трава. Ты все равно пробьешься между строк, заполнив эти белые листы. А до того – белы они. Пусты. Пока ты не пробьешься между строк. «То ты в слезы, то в хохот…» То ты в слезы, то в хохот. Столько шуму наделала. Убежала на холод. Хоть бы шубу надела! Ты под снежною крупкою стала хрупкою-хрупкою, стала маленькой-маленькой, совершенно беспомощной. Вот и кончился пригород. Как леса здесь бесшумны! Белки рыжие прыгают. Ну куда ты без шубы? Все ты по снегу, по снегу, по вечернему, позднему, в этих туфельках бежевых, в этом свитере тоненьком. Ты затянута изморозью. То шагнешь, то оступишься. Как ты вырвешься из лесу? Ведь без шубы простудишься. Лес большой. Лес не кончится. Спать ужасно захочется. Ты прислонишься к дереву и задремлешь, усталая. Под холодными звездами я бегу за тобою. Я кружу между соснами. Я бегу за тобою. Я кричу – Возьми шубу! – Я в сугробы проваливаюсь. Между тихими соснами – шубу! – слышится – шубу! |
