— Да при чем тут Павлова?! Эта клептоманка наверняка собиралась заниматься любимым делом. Все крепко заснут, а она тем временем пошарит в чужих вещах. Она правильно предположила, что морс, скорее всего, будут пить все. А обслуга если и не выпьет, так и ладно. Вы же в другом доме живете. Ей ночью не помешаете.

— Значит, она могла уже…

— Могла. Когда все проснутся, предложи всем проверить наличие драгоценностей, денег, в общем, всего ценного.

— Неужели она не понимает, что ей с этой базы ничего не вывезти? Что если обнаружится пропажа… Она же — первая кандидатка. Девки — не полиция. Они ее разденут и вещи обыщут.

Папа сказал, что балерина вполне может спрятать вещички где-то в доме или на территории, а потом приехать с каким-нибудь «другом» и все забрать.

— Папа, зачем ей эти цацки?! Ведь ей же мужики столько всего дарят.

— Может, на самом деле больная? — высказал предположение отец и признался, что его больше всего интересует отшельник Андрей, к которому приехала Наталья Туполева. — Значит, компьютерщик? Провайдерская фирма? Это уже что-то.

— Папа, этот человек явно настрадался в жизни!

— Да не буду я его трогать! Что я, монстр, что ли? У меня лично он ничего не воровал. Но я очень не люблю чего-то не знать. Может, я его к себе на работу возьму. Ему же работа теперь нужна, раз он в мир решил вернуться. А модель-то, а модель… Значит, на самом деле любит. Я, Людка, настоящие чувства уважаю, а тут, похоже, настоящие.

Я попросила сразу же сообщить мне, как только папа что-то выяснит, и уточнила, связываться мне все-таки с Игнатом Петровичем или нет.

— Нет, — сказал папа. — Субботина проспится и свяжется. Или не свяжется. Техники сами решат. Зачем людей подставлять? Я бы на месте Алейника их по головке не погладил. У меня попросят вертолет — пришлю. Если Алейник тебе позвонит или напишет, отвечай как есть. Только про отшельника и Туполеву не говори, естественно. Их отношения Игната Петровича не касаются.

Еще у одного из четверых друзей, Олега, тоже начались галлюцинации. И точно такие же, какие были у наркомана Леши. К нему приходили монашка в длинном черном платье с капюшоном, восточная женщина в парандже, балерина, которая танцевала перед ним в балетной пачке, и детдомовка в каком-то рваном дешевом ситцевом платьице. Все говорили, что не забыли о том, что он и его друзья с ними сделали.

— Когда они к тебе приходили? — заорали двое других практически хором.

— Ночью.

— Ты их видел во сне?

— Нет, я проснулся. Каждый раз просыпался и видел. И ничего не мог поделать. Тело словно одеревенело. Онемело. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Олег женился год назад, но в эти дни жены не было дома, в их новой квартире в недавно построенном доме, которую помог приобрести отец Олега. Отец жены жил в Симферополе и был при смерти. Он давно развелся с первой женой, но с дочерью связь поддерживал, приезжал на свадьбу, а потом ему делали операцию в Петербурге. О ней договаривались новые родственники. Но операция явно не помогла. В общем, жена уехала к умирающему отцу, а молодому мужу, в прошлом — насильнику, стали являться его жертвы.

Друзья глубоко задумались.

— Это началось сразу после отъезда Наташки?

Олег кивнул.

— Я просыпаюсь ночью, будто от толчка. Просыпаюсь в кресле! Хотя я точно помню, что ложился в спальне! Вчера я лег на диване в гостиной. И снова проснулся в кресле. Может, я хожу во сне? Но раньше этого не случалось! В общем, я просыпаюсь и вижу их. Одну за другой. Монахиню, восточную бабу, балерину и детдомовку в дешевом платьице. Все, как говорил Лешка! Мы ему не верили, а он говорил правду!

— Где ты их видишь?

Олег показал в угол комнаты.

— Свет зажигается?

— Д-д-да… Они освещены. То есть я остаюсь в темноте, а они… будто на сцене. Танцуют. Одна за другой. И говорят, какая я сволочь, как их похоронили… А я — зритель в погруженном в темноту зрительном зале.

Виктор спросил, звучит ли музыка. Олег кивнул.

— А они спрашивают тебя о чем-то? — шепотом поинтересовался Славик.

— Да! Я же рассказывал вам уже! Спрашивают: «Ты помнишь?..» А я ничего не могу ответить! У меня будто язык к небу прирастает. Я ничего не могу сказать! Я все вижу и все слышу, но не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело немеет.

— Это долго продолжается?

— Не знаю! В какой-то момент это жуткое шоу прекращается. Я отключаюсь. Не могу сказать, в какой момент. Вот я их вижу — а вот уже утро. И утром я снова просыпаюсь в спальне. Это происходит уже три ночи подряд — с тех самых пор, как уехала Наташа.

— Может, все это тебе снится? — робко высказал предположение Виктор.

— Каждую ночь одно и то же?!

Виктор и Славик в ту ночь остались ночевать у Олега. Но ничего не произошло. Они ничего не слышали, никого не видели. И Олег сказал, что в эту ночь не просыпался.

Но в следующую ночь, когда друзей не было, все повторилось, и повторялось до возвращения жены. Выслушав мужа, который, конечно, представил жене облегченную версию «подвигов» четырех друзей в молодые годы, она сказала, что нужно пригласить батюшку — пусть почистит квартиру и, возможно, изгонит бесов, вселившихся в Олега. И ему нужно будет исповедоваться, покаяться, облегчить душу.

Олег категорически отказался исповедоваться.

— Почему? — удивленно спросила жена. — Вообще стоит найти девушек, которых вы обидели, извиниться перед ними, может, как-то помочь. Я вместе с тобой поеду к ним. Я понимаю, что тебе будет тяжело с ними разговаривать, но надо облегчить душу.

Жене он не сказал, что многие их жертвы уже мертвы, но на попа согласился. Пусть освятит квартиру. Может, в самом деле поможет?

Пришел священник, освятил квартиру. Исповедоваться и вообще идти в храм Олег опять отказался.

Ночью, после ухода священника, когда жена крепко спала, он открыл окно в гостиной, где ему являлись монашка, восточная женщина, балерина и детдомовка, и выпрыгнул с двенадцатого этажа. Смерть была мгновенной.

Дело заводить не стали. Следователь выслушал друзей и жену, которые говорили про галлюцинации, но не объясняли, с чем это связано. Хотя никакой записки Олег не оставил, сомнений у представителей органов не возникло. Молодой человек ушел из жизни добровольно.

Вероятно, следователь не исключал, что этот представитель «золотой» молодежи переборщил с какой-то дурью. У нормальных здоровых мужиков, которые вкалывают с утра до ночи, галлюцинаций не бывает! А сыночку богатого папы, который родился с золотой ложкой во рту и всегда получал, что хотел, могло привидеться что угодно. Хорошо хоть, никого не убил, когда падал. Бывали случаи уже, когда потенциальный самоубийца оставался жив, а тот, на кого он случайно падал, умирал на месте. И машины посторонних людей страдали! Ну а тут… Следователь подумал, что общество потеряло не самого достойного своего члена. А ему работы меньше.

Когда я вернулась в кухню, там завтракали Зиза и Ксения Павлова. Валера с интересом их слушал. Зиза рассказывала про свою жизнь в Лондоне, Ксения вспоминала, как бывала там на гастролях.

Я спросила у Зизы, как она попала в кино. Признаться, я вообще не знала, как попадают в тот жанр, в котором снималась Зиза.

— Любительскую съемку с моим участием увидел один известный режиссер, работающий как раз в этом жанре. Я совершенно по-другому выгляжу на пленке.

И Ксения, и я с готовностью кивнули.

— Кого-то камера любит, кого-то не любит, кого-то просто ненавидит, а меня, как выяснилось, обожает, — Зиза рассмеялась. — Тогда у меня был очень сложный период в жизни…

— То есть вы вначале снимались в любительском порно?

— Нет, не снималась. Меня снимали без моего ведома и согласия. Я не хочу вспоминать детали. — Когда она произносила эти слова, у нее изменилось выражение лица. — Пленку продали. Она произвела впечатление на режиссера. Он долго меня искал. Нашел случайно. Предложил мне изменить жизнь. Я долго думала. Мы даже собирали семейный совет…